Отец умер легко. Во сне. Врачи сказали, что у него было слабое сердце, но скорее всего они не знали ответ. Мама заявила, что так решил Господь и забрал папу раньше срока, чтобы он оберегал нас на небесах. Но я была достаточно взрослой, чтобы не верить в эти сказки. Отец умер, потому что пил. И в тот вечер он выпил больше обычного.
Несмотря на печальные воспоминания, связанные с часами, я любила наблюдать, как тонкая ниточка песка переливалась из одной чаши в другую. Это околдовывало и приносило умиротворение. Поэтому я не замечала, как злополучный дар отца отсчитывал последние счастливые часы в моей жизни.
То лето 1949 года издевалось над нами. Солнце обжигало каждого, кто случайно попадал под его лучи. На лужайке перед детским домом № 75 тоже было жарко.
Митинг был в самом разгаре, когда я заметила Натана. Он стоял поодаль, улыбался и даже хлопал в ладоши, будто у нас был концерт. На самом деле мы воевали.
– Не позволим! – крикнула я и помахала перед носом строителей плакатом. – Этот детский дом – приют для замечательных детей, а также представляет историческую ценность для города. Сносить его – идти против Бога!
Наша команда из восемнадцати человек хором проскандировала лозунг: «Разрушаете дом – убиваете детей».
– Девчули, мы не собираемся никого убивать, – миролюбиво заявил старший и сплюнул, тут же испортив о себе впечатление. – Детей уже давно определили по другим детдомам. А тута построят торговую галерею.
– Люди проживут без очередных магазинов, а детям было хорошо здесь, – возмутилась я.
Я говорила от лица всех протестующих, и, хотя наша борьба длилась уже несколько недель, мы с грустью понимали, что проигрываем.
Строитель подтянул лямки комбинезона:
– Эй, Киря, когда приедет техника? А то барышни спекутся на солнце. Мозги у них уже точно… того, – последнее слово он подбирал особенно тщательно.
Я скрипнула зубами.
– Да уже должны были пригнать. Но чего-то задерживаются, – прокричали ему в ответ.
Мои девушки зашептались:
– А вдруг наша петиция дошла до короля? – Лола тронула меня за плечо.
Я недоверчиво оглянулась на трехэтажный коричневый дом. Неужели это возможно? Чтобы мы победили?
Наверное, наши мысли обрели воплощение, потому что вместо строительной техники к детскому дому подъехала черная машина, и из нее вышел высокий худой мужчина в костюме-тройке. Он молча подозвал к себе старшего. Мы напряженно замерли.
Они о чем-то минут пять совещались, потом мужчина снова сел в машину и уехал. Строитель повернулся к нам. Багровое лицо договорило все за него.
– Сегодня вам повезло, девчули. Снос вашего дома задержали до подробного рассмотрения. Указ короля.
Визг девушек оглушил, и я чудом удержалась на ногах, когда они разом навалились на меня:
– Лиза, это твоя заслуга!
– Мы почти победили. Даже не верится, – щебетали они.
– Глупости, – я устало свернула плакат, – это наша заслуга. Без вас я бы не справилась.
– Предлагаю это отметить! – воскликнула Лола.
– Нет, девчули, – передразнивая строителя, сказала я, – на сегодня у меня другие планы. Так что празднуйте без меня.
Если бы я знала, что случится, то лучше бы пошла с подругами в кафе. Но я не умела предсказывать будущее. Лишь покорно плыла по течению.
Я отдала плакат Лоле и подбежала к Натану:
– Как тебе наш митинг?
– Как и четыре предыдущих, – восхитился парень и притянул к себе, – восхитительны.
– Ты льстишь и не краснеешь.
– Это называется сделать девушке приятно.
– Нет, Натан, это лесть, – засмеялась я.
Мы пошли в сторону его дома, разморенные от жары.
– Как ты не устаешь от митингов? Мне кажется, тебя уже все власти знают.
– Я не могу иначе. Когда твоя любимая власть решает учинить нечто вроде сноса детского дома, у меня сердце болит. И если бы я осталась в стороне, то никогда бы себя не простила. Тем более эти дети… Я ведь часто их навещала, а теперь их раскидали по неизвестным местам, и, даже если детский дом останется на месте, неизвестно, вернут ли их. Возможно, мы больше никогда не увидимся, – о, как я была права.
– Ты думаешь о других больше, чем о себе, – нежно улыбнулся Натан и поцеловал меня в макушку.
– А ты о ком думаешь? – слукавила я.
– О тебе, – поспешно ответил он и добавил: – А еще о том, что родители собрались к тете Анне.
Я скривилась. Анна жила за городом, разводила кур и держала корову, поэтому раз в две недели мы ездили к ней за свежим молоком и деревенскими яйцами.
– Нет, только не говори, что мама просила поехать с ней?
– Моя – нет.
– Натан! – Я стукнула его по плечу, и он засмеялся:
– А вот твоя – да.
Я застонала. Тряска на старой колымаге, которую выпускал наш несчастный машиностроительный завод, не воодушевляла:
– А Кристи не хочет меня заменить?
– Она купается с подругами и «вежливо» заявила, что не ест яйца и молоко. Ты же не бросишь маму одну?
– Кажется, я начинаю понимать. – Я хитро прищурилась и посмотрела на парня. Вдалеке показался его дом. – Ты сам не хочешь ехать и сплавляешь меня?!
– Нет, вовсе нет. – Он оскалился. – Просто твоя мама очень просила. Да и больше нет мест. А так я бы с удовольствием в жару поехал в такую даль в душной машине, – ирония переливалась через край. – Поэтому я вынужден присоединиться к сестре.
– Ты – самый несносный тип, которого я когда-либо знала! – взвизгнула я и погналась за ним.
Когда мы подбежали к дому, родители уже загружали машину гостинцами.
Я млела от жары, а Натан собирался на пляж. И это безумно злило.
– Дорогая, ты вовремя, – обрадовалась мама.
– Знаю. – Я оглянулась на Натана и помчалась на задний двор.
Парень захохотал. Я успела добежать до цветов, когда сильные руки обхватили мою талию, и через секунду мои ноги уже болтались в воздухе. Натан стиснул меня в объятиях, звонко поцеловал. Я хихикнула, с нежностью посмотрела на его загорелое лицо, растрепанные волосы.
– Скажу по секрету, что все равно тебя люблю.
– Никто и не сомневался, – фыркнул Натан.
Я засмеялась, выскользнула из его рук и подошла к люпинам.
– Посмотри, какая красота!
Я вдохнула пряный аромат, провела ладонью по верхушкам стройных цветов.
– Ты говоришь это каждый день, а мама сетует, что разрешила тебе засадить весь сад волчьими цветами.
– Они не волчьи, они – прекрасны! – Я возмущенно уперла руки в бока. – У меня больше не осталось места дома, – уже тише добавила.
Натан захохотал:
– Успокойся. Ты ведь знаешь, что тебе можно все.
Мы замерли друг против друга. И казалось, в этот миг застыл мир. Даже бабочка, порхающая с цветка на цветок.
– Лиза!
Крик матери разрушил волшебный момент, и мы со вздохом побрели к машине.
– Буду скучать, Лиззи, – напоследок прошептал Натан.
– Я уезжаю не навсегда.
– Но мне будет не хватать тебя… пока я буду купаться в море, – трагичным голосом произнес Натан и ловко увернулся от моего кулака.
– Я
