«Идиот не понимал, что такое любовь и решил воспользоваться чувствами Марии во имя собственного эго! Господи, как же это глупо…» — раздосадовано размышлял Зоренфелл, слушая эти подробности.
Пусть парень и слабо верил в то, что ребята и раньше хотели извиниться, но останавливались из-за страха как перед новыми друзьями из рокерской тусовки, так и перед отцом Марии, но подобные слова могли иметь место быть в юношеской голове, не желавшей получить по шапке. С другой стороны, получив по ней, они сразу же попросились извиниться. Этот момент заставил Зоренфелла лишний раз переварить рассказанное и произошедшее.
— Вы же понимаете, что поступили не по-мужски? — спросил Эрих.
— Да, понимаем… — ответили парни.
— Мы н-не оправдываться пришли, я знаю, что мы виноваты и поступили неправильно по отношению к Марии, но хотим извиниться за то, что сделали… — выпалил Квинн.
— И у Вас, как перед отцом, тоже хотели бы попросить прощения, — добавил Данни.
Следующим действием парни переглянулись между собой, встали и поклонились перед Эрихом со словами: «Просим простить!»
Подобная сцена неслабо удивила как Эриха, так и Зоренфелла.
— Что ж, в ваших словах слышна искренность, — ответил Эрих, а Зоренфелл кивнул, соглашаясь с действиями и словами обеих сторон. — Но большую боль вы принесли Марии, поэтому вам нужно будет сказать ей это.
— Хорошо, — отозвался за всех Квинн.
«И все-таки они лишь косвенно виноваты, — думал Зоренфелл, — пусть поступок их неверный, но то, что они сейчас показывают — честность, вину, раскаяние — это красиво. Их путь к исправлению будет куда короче, чем у кое-кого».
— Раз уж вы во всем признались и извинились, то и зла держать на вас не стану, остальное за Марией, а с тем мальцом потом разберемся, — добродушно ответил Эрих.
— Только вы это, палку не перегибайте, — произнес неловко Зоренфелл.
— Ну-ну, я же не киношный злодей, детей бить еще не хватало… — заметно обиженно пробормотал он. — Думаю, ему от тебя хорошо досталось, — ухмыльнулся Эрих, глядя на Зоренфелла.
— Достаточно, — кратко решил отмахнуться парень.
— Не знаю, сколько еще будет там спать Мария… Вы куда-то спешите? Держать вас тут не стану.
— Нет, никуда.
— А может разбудить? — прикинул Эрих.
— Не стоит, мы подождем, — улыбчиво ответил Лайм.
— Тогда расскажите что-нибудь такого, интересненького… — попросил Эрих. — У вас же школьная пора, по любому найдется что-нибудь веселое!
— Если подумать, то есть кое-что… — приготовился рассказывать Лайм.
«Лайм позитивный и общительный, по идее душа компании и люди к нему тянутся из-за его темперамента, — оценочно глянул Зоренфелл. — Говоря о Данни, можно лишь заметить, что он обыкновенный пухленький добрячок, скрывающий веселые глаза за могучей шевелюрой… Квинн пусть и невзрачный, но куда более рассудительный и мозговитый».
Глядя на эту тройку, нетрудно прийти к выводу о том, что их бы и не заметили, если бы не эта вся история. Они могли, как и прежде, жить в своем маленьком мирке и радоваться сюрпризам и невзгодам друг друга, вместе. Пусть и неизвестно как долго они дружили с Тобеном, но можно предположить, что их взаимоотношения значительно ухудшились.
Пока парни мирно себе щебетали на кухне за чаем с печеньками, Мария уже проснулась и, как ни в чем не бывало, решила спуститься на первый этаж чем-нибудь перекусить, как предстала пред ней пренеожиданная картина… Четверо парней в компании с отцом сидят за общим столом и весело что-то обсуждают! Еще и не сразу заметили её появления!
— О, кажется, соня проснулась, — улыбнулся Эрих, обратив внимание.
Только все повернулись на неё лохматую, как она тут же испарилась.
— М-да-а… Стоило ожидать, — пробурчал отец. — Зоренфелл, может сходишь к ней?
— Думаете, что лучше мне, а не Вам?
— Не знаю, как, но ты достучался до неё быстрее, чем кто-либо, включая меня, поэтому я могу тебе довериться.
— Что ж, хорошо, — встал Зоренфелл и пошел на второй этаж.
— Может, поэтому его и зовут бабником? — брякнул Данни.
— О чем это ты? — нахмурился Эрих.
— Дурак! — гаркнул на своего друга Квинн.
— Ну, я имел в виду, что умеет найти подход к девушкам.
— В каком смысле Зоренфелл бабник? — настаивал Эрих.
— Да слухи о нем по школе ходят, что у него полсотни девушек было…
— Мол тот еще ловелас, — добавил Лайм.
— Но никто подтвердить этого не может, — простецки произнес Квинн.
Тут Эрих призадумался и слегка насторожился.
— Уж не думаете Вы, что он только из-за нечистых мыслей решил помочь Марии? — поинтересовался Квинн.
— Даже не знаю… Но не похож он на такого человека, — растерянно ответил Эрих.
— Тоже думаю, что он не такой, но мы не можем говорить наверняка… — нахмурился Лайм.
— Но, знаете, когда Зоренфелл мутузил нас, он говорил о чувствах Марии, о том, как ей было больно и как ей сейчас тяжело. Зоренфелл скорее заботится о Марии, как брат, как мне кажется, — высказался Данни.
Все на него удивленно посмотрели, поскольку не ожидали от пухлячка Данни такой глубокой мысли.
— Да-да! — начал соглашаться Лайм. — Пусть мы и знакомы всего ничего, но мне тоже так кажется!
— Ну, и его можно оправдать: Зоренфеллу проще было бы отыскать себе еще одну подружку, чем пытаться помочь Марии, — добавил Квинн. — Не в обиду сказано, конечно.
— Не, я понял, о чем вы, в этом есть смысл… Просто я беспокоюсь за Марию…
— Почему? — не понял Лайм. — Зоренфелл же не плохой.
— В том-то и дело, — вздохнул Эрих. — Мария может влюбиться в него.
— Кстати, да, он ведь так старательно ей помогает, — согласился Квинн.
— А ведь Мария девчонка ранимая, раз из-за какого-то придурка так изводилась…
— Тогда может Вы поговорите с ним об этом? — предложил Квинн.
— Стоит, так и сделаю, но позже.
У Эриха родилось сомнение, которого не было доселе перед этим добрым парнем. Он видел сам все его старания по возвращению Марии в школу, но, узнав о таких слухах, начал опасаться за плохие последствия подобных отношений. Конечно, он не знает всех подробностей, да и парни за него заступаются, хотя они меньше дня знакомы и были им избиты, но Эрих боится, что, если Мария влюбится в Зоренфелла, а он ею поиграет и бросит, то она разочаруется чуть ли не во всем мире и парнях. Тогда её депрессия, как кажется Эриху, так просто не пройдет…
Тем временем Мария была шокирована незнакомыми гостями, так мило распивающими чай у неё дома.
— К-кто это был? Почему сначала я вижу тебя с отцом, а теперь там вообще толпа парней?!
— Погоди, ты шибко не нервничай, — попытался Зоренфелл её успокоить. — Дай мне все объяснить. Присядь…
Мария послушалась его, села на свою кровать и пристально начала смотреть на него. А Зоренфелл едва выдерживал смех от её нынешнего образа домовенка: взъерошенные волосы, мятая одежда,
