— Отчасти то, чем мы занимаемся бесполезно, но с другой стороны в этом можно найти выгоду, как, например, вдохновением, новыми идеями, что могут спонтанно прийти в голову, да и просто позитивным настроем. Мы потратим три часа, наберемся этого самого позитива и после сможем его задействовать в нашей программе!
— Находить в любом занятии для себя нечто хорошее — не это ли твой талант? — усмехнулась Кэтти. — Но ты прав, во время фестивалей всегда всем весело, из-за чего становится тепло на душе и тебе.
— Такие подготовки к мероприятию создают особые узы между одноклассниками, заставляют их сблизиться, отбросить имеющиеся конфликт, подружиться и, возможно, влюбиться, — перевел он на неё взгляд, — всякое же бывает.
— Н-ну да… — смутилась она, чего и добивался Зоренфелл такой провокационной фразой.
«Век живи — век учись» — по такому принципу решил жить Зоренфелл с недавних пор. Ранее он считал, что полученных знаний от наук ему вполне будет достаточно в своей жизни, однако он ошибался и подтолкнуть к этой мысли помогла встреча с Марией. Пытаясь поучить её, он учился сам, ведь даже в учении есть практика, а это продолжение обучения, но более осмысленного и углублённого.
Рядом с ней он всё чаще начал думать о других, быть добрее, внимательнее и со временем его ценности и некоторые понятия изменились. Появились размышления на счёт счастья, романтики, понятия дружбы и других. Безусловно он задумывался о них раньше, но лишь в прагматическом смысле, что было для него ошибкой. Изменение подхода и взглядов подарило ему ответы на интересующие вопросы, которые породили ещё больше вопросов. Точно также произошло и с Селлиной, когда она пыталась разобраться в людских чувствах.
— О, Зоренфелл, а вы чего здесь? — подлетела Мария, подобно пташке.
— С проверкой на счёт подготовки, нужна ли помощь, есть ли проблемы и так далее, — улыбчиво поинтересовался он.
— Да нет, всё отлично! — довольно и жизнерадостно отвечала она, чему он неслабо удивился. — Если продолжим в том же темпе, то закончим раньше сроков.
— А что собираетесь сделать?
— Исторический музей нашей школы! — презентабельно озвучила Мария. — Мы захотели собрать все главные события за всё время нашей школы и собрать их в одном месте, где смогли бы обо всём рассказать и показать фотографии. Некоторые, кстати, мы взяли от бывших учеников и несколько у директора.
— Неплохо, похвально, — не ожидал Зоренфелл такой хорошей идеи. — Если возникнут вопросы или потребуется помощь, то без проблем обращайтесь — поможем.
— Уже уходите? — несколько расстроилась Мария.
— Нам нужно пройти еще три этажа с такой же проверкой, — ответила Кэтти.
— Такие дела… — пожал плечами он.
— Хорошо, тогда удачи вам! Зоренфелл, только не забывай кушать, а то я вчера нашла твой обед нетронутым…
— Как получится, — отведя взгляд, произнес Зоренфелл.
— Проследишь за ним, пожалуйста? — обратилась она к Кэтти.
— Как его заместитель, я обязательно об этом позабочусь.
— Спасибки! — воскликнула она и вернулась к работе.
— А она хорошая девчонка, — заметила Кэтти.
— Хмм… Мы вот пришли мой класс проверять или девчонок оценивать?
— Разве не согласен?
— Продолжим… — решил уйти от разговора Зоренфелл.
— Ну погоди, интересно же!
— Интересно? Тебя тоже назвать плохой нельзя: воспитанная, прилежная, умная, собранная, да и красивая, чего скрыть нельзя, — окинул он её взглядом. — Но мы ведь не об этом говорим, верно?
— Вечно ты так темы переводишь, — смущённо произнесла она, поправляя прическу.
— Не-а, исключительно в подобных случаях.
Зоренфелла удивился Марии неспроста. В нём вновь сыграл сравнительный механизм, где он сопоставил ту Марию, что видел в прошлом, с настоящей. Сейчас она счастлива от общего процесса, веселится вместе со всеми. Что бы с ней могло быть, не появись он в её жизни или захоти из-за лени просто пройти мимо её дома? Что бы с ней стало? Представить возможно, но крайне неприятно думать о плохом, когда всё идёт очень даже хорошо.
Порой ему не верится, что он является виновником таких изменений в людях. Да, Зоренфелл старался их переубедить, переучить, основываясь на своих мыслях о морали и правильности, но он никак не ожидал, что будет способен оказывать на других влияние. «Кто я такой, чтобы люди меня слушали?» — задавался иногда он таким вопросом. Однако других не волновал это вопрос, они просто находили смысл в его искренних словах. Ты не станешь игнорировать добрые намерения человека, беспокоящегося о тебе, разве не так?
— Мистер глава комитета, привет! — всё также задорным настроем встретила его троица.
— Как вы, Данни, Квинн, Лайм? Что надумали с классом?
— Всё путём! — довольно ответил Данни.
— Решили устроить из нашего кабинета блинную! — произнес Квинн.
— Блинчики будут править миром! — заявил Лайм.
— Звучит здорово, надо будет заскочить, — улыбнулся ненароком Зоренфелл, впитывая их необъятный позитив.
— Обязательно приходи, я тебе тройную порцию замучу от нас, — с неподдельной радостью предложил Данни.
— Так, вам помощь с чем-нибудь нужна? Мы проводим проверку, так что если есть какие-нибудь вопросы, то мы их тут же решим.
— Да нет, всё отлично, нам помогают немного кружок кулинарии, а в остальном справляемся, — ответил Квинн.
— Раз вы нашли выход, то и беспокоиться мне не о чем. Но если что-то случится — сразу ко мне, — шутливо пригрозил Зоренфелл.
— Без проблем, — подмигнул Лайм.
— Это… можно? — подошел Тобен.
— Да? — как ни в чем не бывало произнес Зоренфелл.
— Прости меня за то моё тупое поведение… Я был не прав… Перед Марией я уже извинился, так что…
— Забыли, — похлопал он его по плечу, — что было, то прошло. Не забывай о прошлом и иди в будущее с новым опытом.
— И это… спасибо за тот раз с ангаром… Узнай мои родители, что я учудил, то…
— Да ничего, я и сам знаком с эмоциями их влиянием, так что научись их контролировать и направлять в сторону друзей. Только они должны быть обязательно позитивными, усёк? — улыбнувшись, произнес Зоренфелл.
— Да! — приободрился Тобен, изменившись в лице.
— Я же говорил, что всё будет нормально, — поправляя очки, сказал Квинн.
— Теперь точно всё отлично, — взъерошил Лайм волосы Тобена.
— А ты боялся, — посмеялся слегка Данни.
— Ну, веселитесь, а мы дальше пойдем, — кивнул Зоренфелл.
— Ага, удачи вам!
— Вам того же!
Двери закрылись, а шум у них не утихал. Насколько было заметно, класс этой фантастической четверки оказался самым шумным из всех, когда сам проект совсем небольшой, но душевный.
— Тебя, оказывается, многие знают, — заметила Кэтти.
— Думаешь? Просто я профессионально ищу неприятности.
— Это ведь те парни, которых ты ранее отмутузил?
— Ещё и память у тебя отменная. На работе точно цены не будет.
— Я ещё школьница! Хватит приписывать мне рабочее место…
— Да это так, к слову, — усмехнулся он. — А вообще да, пусть мы и смахнулись, но ничего против друг друга не имели, по крайней мере не со всеми.
— И много ли у тебя было подобных случаев?
— Когда подрался и подружился? — уточнил Зоренфелл.
— Ну да.
— К сожалению или к счастью, но да, — вспомнил он всех тех ребят, что вставали у него на пути, но стали хорошими
