— Без вопросов, — улыбнулся в ответ Зоренфелл.
— Зоренфелл, нам нужна помощь! — обратился парень из комитета.
— Свободные руки нужны? Просто тут парочка есть, — намекнул он на своего друга.
— Нет, скорее уточняющий вопрос возник, а там уже видно будет.
— Тогда дуй репетировать, — сказал Зоренфелл Доррену. — Чтоб к выступлению были готовыми как никогда!
— Заметано, — принял друг его слова, как вызов.
Из пустыря в огромный муравейник с сотнями трудолюбивых рабочих. Благодаря усердной работе клуба журналистики теперь о фестивале знает половина города уж точно. «Нет ничего сложного в том, чтобы собрать толпу, если сказать, что их ждёт революция» — выкинул двусмысленную фразу президент кружка журналистики, когда Зоренфелл обращался к нему за помощью. Помимо этого, на их плечи упала задача запечатлеть большую часть проходящего фестиваля, чтобы история этого дня запомнилась во всех подробностях.
— Я слышал, что ты сегодня с самого утра в школе. Не видел Кэтти? Что-то мы найти её никак не можем…
— Нет, Омерик, не знаю ничего о ней, — с трудом ответил Зоренфелл.
— Странно для неё опаздывать на такое мероприятие. Мы ведь все так старались для этого дня и не должны сдавать позиции, следить за каждой мелочью, чтобы претворить в жизнь нашу мечту о идеальном фестивале.
— А ты мечтатель, — усмехнулся он. — Может ли мечта быть такой маленькой?
— Никто не запрещает мечтать, так почему бы не мечтать обо всём, что нам интересно? — ответил Омерик вопросом на вопрос.
— Верно. Но и ей нужен отдых. Пусть даже если опаздывает, в этом нет ничего страшного, мы и сами в случае чего справимся.
— Ты тоже прав, она полностью отдавалась подготовке и комитету, а ведь ещё успевала учиться и повышать свои результаты… Как бы она не переусердствовала.
— Вот и я так подумал. Так что там у них случилось?
— Возник спор о том, чтобы…
Зоренфелл говорил об усталости Кэтти, но сам знал, что является виновником её отсутствия, поэтому-то и лукавил.
«Прости меня ещё раз, Кэтти. Я знаю, ты сильная и скоро вернёшься, если захочешь, конечно. Поэтому просто собирайся с мыслями, сделай правильный вывод на счёт того, какой я урод и забудь обо мне после этого дня, пожалуйста…» — мысленно просил её об услуге Зоренфелл.
«Жизнь не жизнь, если в ней не будет неудач. Черные и белые полосы преследуют нас повсеместно. От них не убежать, также, как и от собственной тени. Что же тогда делать, спрашивается? Бороться. Бороться, несмотря ни на что, закрыв глаза на промахи и ошибки, идти дальше, прорубая себе желаемый путь» — с такими мыслями жили этот месяц члены организационного комитета, а автором этих слов является никто иной, как сам глава комитета. Но он сам забыл об этих словах, ведь говорит он много, бывает кого-то поучает, не думая о собственной глупости. Возможно, Зоренфелл сам хотел услышать слова поддержки, поэтому его душа забоялась того, чего натворила.
Однако о словах его не забывала Кэтти, что держала их в своей голове до сей поры и не может просто так взять и выбросить, как бы больно ей от этого не было. Тем не менее именно благодаря ним она смогла вернуться в строй и найти в себе силы бороться.
— Что-то случилось? — подлетела она к Зоренфеллу и Омерику, что пытались разобраться с возникшей дилеммой.
— С тобой всё в порядке? — поинтересовался прежде Зоренфелл.
— В полном.
— Ты где пропадала? Тебе не здоровится? — осыпал её вопросами Омерик. — Если устала, то лучше тебе пойти в медпункт и там полежать немного, не переутомляйся.
— Спасибо за заботу, но со мной всё хорошо, даже более чем. И знаешь, Зоренфелл, — притянула она его за воротник, чтобы прошептать на ухо следующую фразу: — как бы ты того ни хотел, но я от тебя теперь не отстану. Помнишь, ты говорил, чтобы мы боролись, несмотря на промахи? Так вот, я буду бороться, даже если ты меня отверг. Такая вот я, настойчивая дура.
После своей речи, Кэтти отпустила его, и сама же поправила ему воротник, пока он отходил от услышанного. Конечно, она понимала, что затея не из лучших, но сердцу не прикажешь. С другой стороны, Зоренфелл и пребывал в шоковом состоянии. Он не понимал её, пусть и знал о её чувствах.
— Почему? — глухо спросил Зоренфелл.
— Хм. Не знаю, — пожала она плечами. — Может потому, что я так хочу?
— Не знаю, что у вас происходит, но нам нужно решить можно так делать или нельзя! — взволнованным голосом обрубил их разговор ученик.
— Да-да, продолжай… — вернулся к проблеме глава комитета.
«На самом деле, я понимаю тебя, Кэтти. Ты и вправду офигенная девчонка, каких мало, но я не могу… Даже если оберну время вспять, даже если захочу всё изменить, я не смогу этого допустить. Прости, что ты выбрала такого идиота, как я. Хотя ты и сама всё понимаешь, но ничегошеньки с этим поделать не можешь. Поэтому мой вопрос был скорее риторическим…» — с грустью и тоской на сердце подумал Зоренфелл.
— Не витай в облаках, потом ещё поговорим, — ущипнула его за спину Кэтти, вернув его в мир.
— Понял, — выдохнул он.
До начала главной программы оставалось ещё три часа, так как планировалось запускать поочередные мероприятия, придуманные комитетом, с полудня, чтобы собрать аудиторию побольше, но никто не ожидал, что школа будет битком забита посетителями столь ранним утром. Сейчас образовалась проблема с нехваткой зрительских мест, которую решить практически невозможно.
— Зоренфелл, не хочешь пройтись с проверкой? — пригласила его Кэтти, когда они разобрались с учеником.
— Не могу отказаться.
В школе оказалось на самом деле весьма людно, из-за чего почти в каждом классе были посетители. Нынешний фестиваль уже по одному утру можно назвать успешным из всех, что проходили в городе, но удивляло, что это лишь начало. Сейчас все учащиеся могут увидеть плоды своих трудов.
— Надо ли тебе оно? — спросил Зоренфелл, намекая на утреннюю тему.
— Ну, если отказаться от этой глупой, как на неё не посмотри, затеи не могу, то, быть может, надо и даже очень. Но мне не нужно твое сочувствие или жалость, я сама со всем справлюсь, возможно достучусь до тебя. В любом случае, пока мы в одной школе — я от своего решения не откажусь.
— Ты и в правду серьёзно настроена. Мне даже как-то неловко.
— Вот и мучайся теперь, — фыркнула она, идя впереди.
— А ты уже решила, куда пойдешь после окончания школы?
— Нет, не совсем. Я ещё не задумывалась об этом. Что на счёт тебя?
— Ну… —
