– Нет, я серьезно: что ему здесь делать? Ему же до вчерашнего дня жрать было нечего.
– Залетел через шахту. Может, кто-то на своей одежде его принес. Или здесь есть какая-нибудь крошечная щель.
– Какая щель, Нолан? Отсюда в любую сторону – скала толщиной в четверть мили, как минимум.
– Кен, я не знаю. Да и какая разница – он все равно уже сдох.
– А я видел жука, – поделился Пьер. – Ночью. Я долго не мог уснуть и решил проверить, который час. Включил телефон, а на экране сидел какой-то жук.
– Типа комара?
– Нет, это был маленький жук.
Я повернулся к Джемме:
– Ты из нас самая умная. Чем питаются жуки?
– Не знаю. Листьями. Мелкими насекомыми. Кормом для жуков.
Кен воззрился на меня:
– Твои соображения?
– Не могу ничего утверждать наверняка, – ответил я, почесывая затылок, – но вчера Пьер показал мне вон в том коридоре одну комнату, в которой очень скверно пахнет. Даже воняет, откровенно говоря.
– А я с вами не пошел. Как обидно.
– Мы не успели толком ее осмотреть, потому что услышали ваши крики. Но если подумать: откуда там взялся такой запах?
– Какой именно?
– Сухой, затхлый, с нотками мертвечины.
– По описанию напоминает мерло.
– По мне, так это чистая органика. Постойте-ка… а вдруг там что-то гниет? Или уже давно сгнило, но запах не выветрился, потому что ветра здесь не бывает? Растения, возможно, или… или какое-нибудь мелкое животное?
– То есть, следуя твоей логике, если там гниет животное, то оно должно было как-то туда попасть?
– Совершенно верно. И я в жизни не поверю, что оно могло вскарабкаться сюда так же, как и мы, через шахту.
– А могло оно проникнуть сюда через выход, замурованный Кинкейдом? И как долго запах сохраняется в замкнутом пространстве?
– Понятия не имею. Но Кинкейд упоминал некое помещение, где стоял отвратительный запах. Это было сто лет назад. Столько ни один запах не продержится. А еще он говорил, что из-за вони и непроглядной темноты им так и не удалось исследовать ту комнату.
– И ты надеешься, что в ее глубинах скрыта еще одна шахта, в которую время от времени падает какой-нибудь зазевавшийся койот и по которой мы сможем выбраться наружу?
– Пока других идей у меня нет. А у тебя?
Глава 29
Мы оставили Пьеру с Джеммой телефоны, наказали тут же, как только вернется Фезер, бежать к нам сломя голову, взяли самый большой фонарик и отправились в тот самый коридор.
– Мать моя! – выдохнула Молли, едва мы переступили порог комнаты. – Ты был прав! Ну и вонь!
– А мне нравится, – сказал Кен.
– Это потому что ты извращенец.
– Ну что же, не стану спорить.
Молли, стоявшая между нами, водила фонариком из стороны в сторону. Комната представляла собой вытянутый правильный прямоугольник, как и зал с исписанной символами стеной, только здесь никаких надписей не было.
Мы продвигались вперед очень медленно, пытаясь хоть немного привыкнуть к весьма специфическому запаху. Несмотря на то что он был довольно слабым, в нем чувствовалось нечто исключительно мерзкое. Он буквально окутывал нас с ног до головы, вкрадчиво, неумолимо, и с каждым шагом становился все плотнее и насыщеннее. Пришлось дышать ртом, но особого облегчения это не принесло, и уже через минуту возникло ощущение, будто на языке осела какая-то дрянь.
– Я готов отказаться от этой затеи, – признался я.
– Я тоже. Но сначала посмотрите сюда, – приглушенно ответила Молли, зажимая рот и нос ладонью. – Она опустила фонарик, и его луч скользил по полу.
– Куда именно?
Молли осветила ту часть, которую мы уже прошли, а затем снова направила фонарик на пол перед нами.
– Разницу видите?
Впереди на полу было разлито что-то темное, и чем глубже мы продвигались, тем толще становился слой этого вещества. Его цвет был неоднородным и варьировался от темно-серого до иссиня-черного.
Я присел на корточки, послюнил палец и провел им по черному пятну.
– Гладкое, – сказал я. – И очень твердое. Как будто что-то запеклось при очень высокой температуре.
– Это от него тут такой аромат?
– Не уверен. Возможно. – Я понюхал палец. – Да, так и есть.
– Скверно, – проворчал Кен.
– Почему? – не поняла Молли.
– Потому что, найди мы пару дохлых крыс, у нас был бы шанс. Но если это всего лишь какая-то вонючая жижа, вытекшая из скалы в незапамятные времена, то плохо наше дело.
– Но мы пока не знаем наверняка, – возразил я. – Давайте осмотрим здесь все.
И мы снова двинулись вперед, по направлению к правой стене. Слой непонятного вещества на полу становился все толще, чернее и блестел, словно стекло.
– Вы на стены поглядите, – сказал Кен.
Молли направила фонарик вверх. Окраска стен здесь тоже претерпела изменения, но несколько иного рода. Они, как и потолок, были черными из-за въевшейся в них сажи.
– Прости, Нолан, – вздохнул Кен, – но, по-моему, ловить тут нечего. Был пожар, что-то сгорело, или расплавилось, или вытекло откуда-то на пол и окаменело, а теперь производит эту вонь, вот и все.
Я чувствовал себя странно. Мы стояли посреди комнаты, в которой сотни тысяч лет назад по какой-то неведомой причине, которую мы никогда не узнаем, бушевало пламя, и все, что осталось на нашу долю, – эти его неприятные отголоски, напоминавшие о том, что выхода отсюда у нас нет.
– Да. Думаю, ты прав.
Мы с Кеном ждали Молли, которая решила пройти еще немного вглубь комнаты. У меня уже давно болела голова, и боль становилась все мучительнее. Вдобавок мой желудок выдал громкое протяжное урчание.
– Когда вернемся – съешь кусок сэндвича, – наказал Кен.
– Ладно. Но скоро у нас закончатся и сэндвичи, и орешки, и батончики – и что дальше?
– Хреновая перспектива, Нолан. А знаешь, что с этим местом не так?
– Теряюсь в догадках. Вообще все?
– Здесь нет ничего интересного. Пусто. Только каменные шары в той комнате с бассейном – и больше ничего.
– Может, Кинкейд со товарищи все вынесли?
– Все до последней штуковины? Весьма дерьмовая археологическая практика, даже по меркам того времени. Ну да бог с ними. Я вот что хотел сказать. Раз уж с этой комнатушкой мы облажались, не поискать ли нам что-нибудь, что могло бы сгодиться для разбивания камней?
– Зачем?!
– Затем, что по-иному нам отсюда не выбраться.
– Ты шутишь, да?
– Я не говорю, что нужно прорубить туннель. Мы попробуем расширить зазор между стеной и сферой, чтобы через него мог проскользнуть кто-нибудь постройнее, Джемма к примеру.
– Это скалы, Кен. Имейся у нас специальные инструменты и динамит, еще бы куда ни шло. Но стучать по ним камешком – это слишком энергозатратное упражнение, которое мы просто не можем себе позволить.
Кен открыл было рот, но подумал – и снова закрыл. Затем кивнул:
– Да уж. Согласен. Но тогда… что будем делать?
Почему-то именно сейчас, слушая, как Кен почти серьезно рассуждает о необходимости выдолбить в стене проход, я внезапно осознал весь ужас нашего положения. Обычно, когда наступают трудные времена,
