Я подробно изложил свою теорию насчет этого места и его предназначения. Все отреагировали по-разному: у Молли, беспокойно озиравшейся по сторонам, мгновенно возникли возражения и вопросы; Пьер смотрел на меня так, будто я говорил на иностранном языке.
А Кен, дай Бог ему здоровья, просто спокойно слушал. Думаю, если бы перед ним предстал сам Сатана в парах сероводорода и языках адского пламени, то Кен и тогда бы не смутился: сначала бы долго объяснял владыке преисподней, что являться в гости с пустыми руками неприлично, а после предложил бы присесть и выпить.
– Ну а с шаром-то этим что? – спросил он. Мы втроем, прижавшись друг к другу, сидели у сферы. Пьер стоял на карауле ярдах в двух от нас. – Допустим, ты прав, Нолан. Допустим, хоть и звучит это все как бред собачий. Зачем блокировать выход? Если это место – машина для заселения Земли, то на кой запирать всех созданных тварей здесь?
– На этот счет у меня есть три версии.
– Да черт бы побрал тебя и твой дурацкий мозг. Разве так сложно выдавать по одному, желательно приятному, ответу на каждый вопрос? Ладно, излагай.
– Версия первая: этого не должно было произойти. Шар – это крайняя мера, на случай угрозы извне. Нам просто не повезло.
– Это дерьмовая версия, Нолан.
– Вторая: есть еще один выход, только мы его пока не нашли. Ставлю на пещеру с рисунками.
– До которой хрен доберешься. Эта версия не лучше первой.
– И третья: после того как все формы жизни будут созданы и придет время заселять девственную Землю, система перезагрузится, шар откатится назад и проход будет открыт.
– То есть как – перезагрузится? – не поняла Молли. – Все это место целиком выключится и включится заново?
– Но нам-то от этого какая польза? – нахмурился Кен. – Я, конечно, всегда не прочь послушать увлекательные истории нашего эксперта по аномальщине, но сдается мне, что эта слишком уж фантастическая. Сомнительно, чтобы такая тяжеленная штуковина вдруг начала катиться вверх. Физика тут не на нашей стороне.
– Знаю, – сдался я. – Получается, третья версия тоже дерьмовая. Что ж, буду рад передать слово кому-нибудь другому.
Воцарилась тишина.
– А может, есть и другие механизмы? – спросил Пьер.
Мы собирались с духом, чтобы вернуться в залу, рассудив, что в коридоре оставаться опасно, ведь в случае чего нам даже бежать будет некуда. А такой случай казался все более и более вероятным.
– Не для шара, не для этого, – произнес Пьер. Он говорил не слишком связно, как будто ему было трудно соединять слова в привычные сочетания. Думаю, моя речь звучала точно так же. – Что, если есть четвертый вариант? Вдруг точно так же можно еще что-нибудь сдвинуть с места, нажав какую-то кнопку в стене или в полу?
– Но нам больше ничего не попадалось.
– Да, потому что мы только и делаем, что ищем выход. А надо обшарить все комнаты, заглянуть в каждый угол, как в компьютерной игрушке типа «Расхитительницы гробниц». Кстати, у нас тут почти то же самое.
Молли мотнула головой.
– Пьер, здесь комнат – сотня, – прохрипела она. – А коридоров и того больше. И везде рыскают… какие-то твари.
– Да и нелогично это, – сказал я. – Не исключено, что шар был создан как защита от нежеланных пришельцев вроде нас, которые могут случайно запустить процесс или повлиять на него. Фезер намекнула, что есть и другие места, подобные этому.
– Правда?
– Вероятно, Кристи с остальными изучают сейчас то же самое на Аляске. Или их отправили туда на разведку.
– Вот черт, надеюсь, с Кристи все в порядке.
Молли не была знакома с Кристи и почти ничего не слышала о ней ни от меня, ни уж тем более от Кена, поэтому то, что она искренне встревожилась, отчего-то показалось мне безумно трогательным.
– Я тоже.
– Нолан, – повернулся ко мне Пьер. Его голос чуть заметно дрожал. – Было бы здорово, если бы ты прекратил на каждом шагу доказывать, что выхода нет. Нам нужен хоть какой-нибудь план. Пусть даже бредовый.
– Прости, – извинился я. – И да, шар, вполне возможно, предназначен для того, чтобы твари не разбежались раньше времени, а когда процесс творения завершится, все это дерьмо каким-то образом выплеснется наружу.
– Не думаю, – сказала Молли. – Здесь ведь нечего есть. Большинство этих помещений наверняка служили хранилищем для запасов еды – зерна, например. Ведь должны же были сотворенные животные чем-то питаться. Мы просто оказались тут не вовремя: это место не было подготовлено, поэтому нет ни еды, ни помощников – «муравьиных людей», или как их там. И поэтому сработал защитный механизм: чтобы этим тварям было что жрать. Нас.
– Молли! – взорвался Пьер. – Ты заткнешься или нет? Немедленно смени пластинку!
– Так, у нас есть один большой фонарь и один маленький. Сколько они еще протянут, неизвестно.
– В камере еще свежие аккумуляторы.
– Отлично. И какой у нас план? Прочесать каждый клочок пространства, наступая и нажимая на все подряд? Это займет кучу времени. Я уже молчу про волков и саблезубых тигров, которые скоро проголодаются.
– И все же я считаю, что стоит попытать счастья в разрисованной пещере, – произнес Кен. – Или… можно еще проверить второй бассейн.
– Второй бассейн? – хором переспросили Молли с Пьером.
– Какая прозрачная.
Молли лежала на животе и внимательно разглядывала воду. Кена мы оставили у самого входа нести караул.
– Да, – кивнул я. – Но…
– Твоего мнения никто не спрашивал, – отрезала Молли. Она все больше походила на нашу прежнюю мамочку, только теперь это была еще и донельзя вымотанная, озверевшая от подгузников и детских воплей мамочка, которая больше всего на свете хотела воспользоваться своим законным правом на минутку тишины и бокал спиртного. – Ты уже пил из другого бассейна, и ничего с тобой не случилось. Несколько часов назад вы с Пьером наглотались практически первичного бульона, тоже прозрачного, но оба до сих пор живы.
– Нолан, мы должны попить, – поддержал ее Кен. – Иначе нам точно крышка.
И мы жадно уставились на воду. В неверном свете фонаря я видел бледные, изможденные лица друзей.
– Возможно, все началось с того, что в воду попала кровь Джеммы, – предположил я. – Я слишком устал, поэтому не буду пускаться в пространные рассуждения о том, что сама идея кровавых жертвоприношений в древности могла представлять собой искаженное воспоминание о еще более древнем процессе, наподобие этого: ты богам – кровь, а они тебе взамен… э-э-э… такие вот чудеса. Постойте-ка…
– Что?
– Камень, на который наступила Джемма. Она ведь и его замарала кровью. Вдруг механизм запустился именно поэтому?
– Все может быть, приятель. А я недавно подумал вот о чем. Помните три латинские буквы на стене?
– Конечно.
– Что, если непонятная черта, которую мы приняли за часть буквы, – это восклицательный знак?
– Чего?
– И вся надпись – это не чье-то имя, а предупреждение: «СТОП!» Дескать, не лезь в бассейн, что в конце этого коридора, а
