– Получится, – ответил я.
А что еще я мог сказать? За моей спиной громко сопел Кен, и я знал, о чем наш босс думает: что он слишком тяжел и неповоротлив и тащить его сквозь эту жижу Пьеру окажется попросту не по силам.
– У нас все получится, – повторил я.
Пьер медленно, но верно приближался к цели. В какой-то момент его голова, отчетливо видневшаяся над поверхностью, вдруг пошла вниз, словно он начал тонуть, но ему быстро удалось снова поймать верный ритм.
Наконец раздалось кряхтенье, и Пьер с трудом выдернул руку из липкой гадости.
– Я на месте, – сообщил он. Несмотря на то что нас разделяло небольшое расстояние, его голос звучал словно бы откуда-то издалека. Что-то с глухим стуком ударилось о камни. – Рюкзак закинул.
– Ты молодчина. Передохни немного.
– С удовольствием, – ответил Пьер, тяжело дыша. Он был совершенно измотан. – Сейчас отдышусь – и назад.
Оглушительный рык, донесшийся со стороны главного зала, застал нас врасплох.
Мы в ужасе развернулись – Молли по-прежнему с камерой на плече, – и буквально на секунду луч осветителя выхватил из темноты коридора фигуру, стоявшую всего в тридцати ярдах от нас.
Ростом футов пять, не больше, но в два раза шире, чем обычный человек. Здоровенные бугры мышц, как у быка. Непропорциональные ладони с короткими прямоугольными пальцами, измазанными кровью Джеммы.
И гигантская, массивная, без единого волоса голова.
Когда яркий луч ударил туда, где стояло чудовище, оно мгновенно скрылось во тьме, однако затаилось неподалеку – мы слышали его сопение.
– Их двое, – произнес Кен. – Погаси свет.
Молли выключила осветитель, и мы замерли, прислушиваясь.
Да, их было двое, и оба они шумно, тяжело сопели, как будто в легких этих тварей все еще булькал первичный бульон, из которого они выползли.
Один из них снова зарычал. Мы уже неоднократно слышали этот низкий, гортанный рык, однако теперь он звучал по-другому: за две секунды его тональность изменилась трижды. Мерзкая тварь что-то говорила – пусть это и нельзя было назвать языком в строгом смысле слова, – причем не нам, а второму чудовищу.
Эти двое явно обсуждали, как лучше на нас напасть.
– Они подкрадываются, – прошептала Молли. Было ясно, что ей очень страшно и вообще хреново.
Шаркающие шаги. И снова низкий рокочущий звук. Звук, память о котором хранится в самых недосягаемых глубинах сознания человека разумного и древнейших фрагментах его ДНК.
Мы с Молли шагнули в комнату.
Снова раздалось рычание, и на этот раз уже громче.
– Бегите, – вдруг сказал Кен.
– Что?
– Пьер все равно не успеет за мной вернуться. Я уведу их отсюда.
– Что за ахинею ты несешь?
Чудовище, стоявшее ближе к нам, снова подало голос: это был почти рев. Твари загнали нас в угол и прекрасно об этом знали.
– Хватит уже канителиться, а то нас всех тут сожрут. Все – я сваливаю. Эх, жаль оставлять тебе последнюю сигарету, ну да ладно.
– Да не будь ты таким…
– Молли! – заорал Кен, не позволив мне закончить. – Давай беги!
– Но…
Молли растерялась: она привыкла во всем слушаться Кена, но делать то, что он ей велел сейчас, не хотела. И за те полторы секунды, что она медлила, Кен одной рукой вырвал у нее камеру, а другой – толкнул меня, причем сильно.
Так сильно, что я влетел в комнату и опрокинулся на спину, растянувшись во весь рост. Кен щелкнул кнопкой – и белый луч осветил снизу его лицо. Он широко ухмыльнулся и подмигнул, и на какое-то мгновение мне показалось, что передо мной стоит озорной мальчишка.
– Мы здорово повеселились, приятель, – сказал Кен. – Действительно здорово. Но ты все равно балбес. – И бросился бежать по коридору.
Я кое-как поднялся и толкнул Молли. От толчка ее понесло вперед, в болото с жижей, и я услышал липкий, чавкающий звук.
– Не останавливайся! – рявкнул я.
– Что там у вас? – крикнул Пьер.
– Помоги Молли, она идет к тебе.
– Да что случилось-то?
Я повернулся туда, где, по моим ощущениям, должен был находиться проем, но меня сбило с ног мощным ударом. Острые когти полоснули по груди, разрывая рубашку.
Меня отбросило назад, и едва я успел вдохнуть, как с головой погрузился в густую, как гель, теплую жидкость. Я медленно опускался на дно, не имея ни малейшего понятия о том, в какой части помещения нахожусь и насколько здесь глубоко.
Через несколько секунд я почувствовал, как в меня вцепились чьи-то руки. Я не стал сопротивляться, и это было правильно, потому что еще пару секунд спустя я вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух. И только сейчас сообразил, что вокруг царит невообразимый шум.
Молли и Пьер наперебой выкрикивали мое имя, и их голоса тонули в страшном вое чудища, обезумевшего от запаха крови.
– Кен, – выдохнул я. – Я за ним…
– Нет, – отрезал Пьер.
Они с Молли, не ослабляя мертвой хватки, тащили меня за собой.
– Ты же сам все прекрасно слышал, – прошипела Молли сквозь сжатые зубы. – Кен велел нам бежать. Если вернешься – тварь тебя убьет. Я этого не допущу. Не допущу, ты понял?
Монстр снова заревел, однако приближался намного медленнее, чем я ожидал. Наверное, вязкая жижа, в которой мы копошились, чудом держась на плаву, его пугала. Тем не менее он шел в нашу сторону – это чувствовалось по движению жидкости. И он был один.
Второго Кен увел за собой, оставив нам в два раза больше шансов на спасение.
Я продолжал отбиваться, но уже не так рьяно, потому что вконец обессилел и к тому же не соображал, в какую сторону плыть. А может, в глубине души я просто знал, что упорствовать не стоит.
– Да не будьте же вы сволочами! – заорал я. И снова попытался вырваться, просил отпустить меня за Кеном, но из-за слез, комом стоявших в горле, слов было не разобрать.
Когда наши руки, яростно молотившие по зловонной смоле, врезались в шершавую стену, стало ясно, что мы доплыли. Молли выбралась первой и втянула меня в расщелину. Пьер помогал ей, вытаскивая из гущи мои ноги, которыми я, как ни странно, все еще умудрялся шевелить.
И вскоре мы втроем сидели, скрючившись, в тесной трещине и кашляли, с каждым вздохом заполняя легкие густой разъедающей вонью.
– Я возвращаюсь, – прохрипел я.
– Только попробуй! – пригрозил Пьер. – И я тебя вырублю.
– Да иди ты к черту! – крикнул я. – Кен мой…
И вдруг мы услышали это.
Вопль, перекрывавший даже рев беснующегося чудовища. Пронзительный, леденящий кровь – и при этом человеческий. Он доносился из глубины главной залы. Вот, значит, как далеко Кену удалось убежать.
Внезапно все стихло.
Рев тоже прекратился, и уже через мгновение раздались торопливые шаги: второй монстр торопился принять участие в пиршестве.
– Пойдем, Нолан, – мягко позвала Молли.
Пьер взял свой рюкзак, помог Молли поднять меня на ноги, и мы пошли.
Из архивов Нолана Мура. Гравюра из журнала «Лондон мэгэзин», май 1766 года
