Потом мы с Лиз болтаем обо всем на свете: она рассказывает новости с работы, немного просвещает свою личную жизнь и планы на выходные. Я же негодую, почему мама не вышла до сих пор со мной на связь и как мне поздравить ее с днем рождения, который уже через пять дней. Если она так и не объявится в ближайшее время, будет ли считаться, что она официально предала меня? Всеми этими мыслями я делюсь с Лиз, на что она отвечает, что я слишком много думаю о ерунде и накручиваю себя. Она так же советует мне просто: «не парься» и «дождись, когда она вернется». Да, со стороны это звучит круто, но никогда это все происходит с тобой. И если честно, я так устала сопротивляться обиде на маму, что вот-вот и она завоюет мое тело и мозг. Оправдания для нее заканчиваются, а ее все нет.
Спустя почти два часа, мы с Лиз прощаемся и желаем друг другу спокойной ночи. Спокойной то спокойной, но желудок урчит так, что оказывать сопротивление нет смысла. К тому же, вряд ли эти додумаются убрать лапшу в холодильник. А значит — целая кастрюля еды может пропасть! Такому случиться я точно не могу позволить.
Натягиваю пижаму, вдеваю свои ноги в мягкие тапочки и иду на кухню. Кстати, весьма спокойная. Просто в доме такая тишина, я почти уверена, что никого нет дома. А если их нет, то и жить можно продолжать. Нет, мне даже дышится легче!
И лишь зайдя на кухню, понимаю, как сильно меня подвело мое чутье. За столом сидит Ник, перед ним открытый ноутбук и в правой руке кружка. С кофе или чаем — не знаю. Он сидит без майки, в домашних штанах и я ловлю себя на мысли, что невольно залюбовалась им. Вернее, его телом.
Честно сказать, желания сталкивать с ним — нет, поэтому я решаю просто уйти и вернуться позже. Но судьба решает иначе, потому как только я разворачиваюсь, чтоб покинуть кухню, слышу:
— Я не собираюсь тебя трогать. Сделай то, зачем пришла. Не будешь же ты теперь бегать от меня.
Разворачиваюсь, сложив руки на груди, и приподнимаю одну брови, мол «Какие люди почти нас вниманием!»
— Может и буду! Специалисты советуют держаться подальше от людей с психическими расстройствами.
— Милая пижамка. — Ник ставит кружку на стол и сцепляет руки в замок.
Я заливаюсь краской. Да, моя пижама со свинкой Пеппой — не верх сексуальности и не объект воздыхания, но она удобная и уже такая родная. Вообще-то, если быть честной, эту пижаму мне подарила мама! Пару лет назад! И я очень даже люблю ее…Но почему-то именно сейчас мне дико стыдно, что я не надела что-нибудь поновее и более подходящее для моего возраста.
— Мы можем не разговаривать? Я просто поем и уйду. — Направляюсь к плите.
— Как пожелаешь.
И он снова возвращается к ноутбуку, а я же накладываю себе лапши и ставлю в микроволновку. Когда моя еда разогрета, беру тарелку и ставлю ее по правую сторону от Ника — не напротив него. Просто мне подумалось, что если сяду еще напротив, это будет казаться неким вызовом. А у нас и без того натянутые отношения. К тому же, пусть не думает, что напугал меня до чертиков. Даже если напугал. Молча я принимаюсь поедать лапшу. Боже, как это восхитительно — есть что-то кроме макарон и гречки. Как это прекрасно — вообще есть! Я жую во всю мощь, как вдруг Ник аккуратно закрывает крышку ноутбука и с интересом смотрит на меня.
— Фто? — спрашиваю с набитым ртом. — Хофешь?
— Нет, спасибо. — Он слегка качает головой, и снова руки в замок. Я начинаю подозревать, что он…волнуется? Да нет, бред. — Вообще-то, я хотел… — Отводит от меня глаза. Нет, он определено волнуется. — Я хотел поговорить.
— Говори, я слушаю. — Отвечаю и снова нападаю на суп.
— Слушай, я не могу серьезно разговаривать, когда ты хлюпаешь тут бульоном. Можешь перестать хоть на несколько минут?
— Не могу. Я такая голодная!
— Окей. — Он вздыхает. — Я хотел извиниться… — Я резко поднимаю голову, и к моему подбородку прилипает лапша, которую я не успела втянуть. И мне бы исправить свое комичное положение, но я только глазами хлоп-хлоп. — Ничего не говори, — предупреждает он, — я могу передумать. Просто послушай. В общем, я считаю, что поступил слишком… импульсивно и неправильно, когда ворвался к тебе в ванну. — Молодец, парень! Я тоже так считаю. Еще я, конечно, считаю тебя заносчивым засранцем, но вряд ли ты и в этом мне признаешься. — Хочу, чтоб ты поняла, что я не какой-то извращенец или маньяк. Просто, я не очень-то люблю, когда люди мне врут, мной манипулируют или играют со мной. А ты сделала все эти вещи. Короче, извини за мою выходку. Такого не повторится, могу пообещать. — Продолжаю лупать глазками, а лапша на подбородке остыла и уже стала ощущаться противной липкой субстанцией. Втягиваю ее и глотаю, не разжевав. — Ну, что скажешь?
Что я скажу? Да я просто в шоке! В полнейшем! Я думала, что в мире едва ли наберется пять вещей, которые могут довести меня до такого состояния, и все они так далеко за пределами этой страны, но нет! Вот же этот миг, когда я забыла все слова от удивления. ОН. ИЗВИНИЛСЯ. И что дальше — то? Кого ненавидеть? С кем воевать? Я уже почти настроилась на холодную войну, вечно напряженную атмосферу в доме и режим ЧП. А тут он, со своим «извини»…Ох, он определенно странный человек. Что же, мне даже лучше. Возможно, три месяца ожидания могут стать … нормальными?
— Эм…Извинения приняты. — Я растеряно жму плечами и кладу ложку на стол. — Не ожидала от тебя…Но раз ты начал, то я тоже извиняюсь, что соврала тебе и подшутила. Там просто все так глупо получилось, ситуация сама сподвигла меня. Клянусь, это не было продумано заранее, чтоб как-то досадить тебе. Это тоже было глупое и импульсивное решение. Так что вот, извини.
— Отлично. Тогда забыли. — Ник кивает. — И
