— А я? — Упираюсь локтями в стол и кладу подбородок на свои ладони.
— Да. — Задумывается. — Наверное, да.
— Не очень-то убедительно, но ладно, валяй.
— Зачем ты приехала?
— Что бы увидеться с мамой и поговорить с ней. — Ни капли лжи.
— Хорошо, почему ты не хочешь, что бы Женя знала о твоем приезде?
— Потому что нам лучше будет поговорить с глазу на глаз, лично.
— О чем таком ты хочешь с ней поговорить? Это должно быть что-то важное, раз нельзя сделать это по телефону. — Ник берет кружку, делает глоток и ставит обратно.
— Так и есть.
— Ты беременна?
— Что?! — Восклицаю, едва не свалившись со стула. — Это в какой момент ты предположил это? Когда я драила пол, что чокнутая золушка или валялась на асфальте?
— Не знаю, просто не вижу больше других причин для таких категорических условий. — Я молчу и отвожу глаза. Довериться или нет? Рассказать или соврать?
— А почему тебе это так важно — причина моего приезда?
— Просто, если тебя ищет полиция или бандиты, которым ты задолжала денег, то это ставит под угрозу безопасность… моей семьи. А если тебя ищут и те, и другие, то это почти дает мне право выставить тебя за дверь. Поэтому, я хочу знать, что твой приезд не принесет больше никаких неприятностей.
— Я боюсь представить, что за мнение у тебя сформировалось обо мне после этих слов.
— Не расскажешь?
— Почему же…Мы вроде как договорились. — Он кивает в подтверждение. — И ты сказал, что я тоже могу рассчитывать на твою честность. — Снова кивок. — Тогда и мне нет смысла скрывать — нет, меня никто не ищет и сюда я не сбежала, а приехала. Я, наверное, бы не сделала это, если бы меня не отчислили из университета.
— Значит, тебя отчислили? И это вся причина? — Он выглядит одновременно удивленным и разочарованным. Кажется, он ждал какой-то экшн истории с элементами триллера, где я была в доле с торговцами органов на черном рынке, а потом украла у них миллион и свалила в закат. И теперь эти опасные люди ищут меня и всю мою семью, чтоб пустить на ливерную колбасу.
— Почти вся. — Замолкаю на несколько минут. — И меня уволили с работы.
— Не припомню, что бы Женя говорила, что ты работаешь. — Ник прищуривает глазки и сканирует меня взглядом.
— Она и не знала о работе. А много ли Женя про меня говорила?
— Да не особо. Всего лишь, что ты будущий доктор и вся такая из себя умница. Так, почему не сказала Жене о работе? Думаю, она бы тобой гордилась.
— Я устроилась на работу, когда меня отчислили. Пришлось съехать с общежития, найти комнату и зарабатывать самой себе на жизнь.
— Стоп-стоп-стоп. — Он покачивает головой, смотря в стол и держит перед собой руки, обращенные ладошками ко мне. Мда, кажется, я совершенно запутала его. — Ты обещала быть со мной честной.
— Честнее некуда! Просто меня отчислили еще год назад. После первого курса.
— Что? Серьезно? И ты не сказала Жене? — Я отрицательно качаю головой. — Воу, я не ожидал, что ты способна на нечто такое. Хотя, после сценки на бульваре я ожидаю от тебя всего, чего угодно. Ладно, теперь мне многое стало понятно. Что хочешь знать ты?
— Не сейчас. Я воспользуюсь своим правом на откровенность, когда посчитаю нужным. Пока мне нечего у тебя спросить.
— Мы так не договаривались. — Предупреждающе говорит он.
— Про временные рамки вообще разговора не было, так что, смирись. — Я встаю, беру тарелку, обмываю ее и убираю. Ник молчит. Либо обдумывает то, что я сказала, либо уже жалеет, что вообще затеял этот разговор. В любом случае — это не мое дело. На волшебное прочтение его мыслей я не претендую и спокойно обойдусь без них.
Входная дверь хлопает, я оборачиваюсь, и мы с Ником смотрим в направлении двери. Макс появляется, слегка пошатываясь, но в состоянии. И не мычит — уже прекрасно.
— О, братья и сестры, а вы чего тут за собрание устроили без меня? — Он падает на стульчик, вальяжно развалившись, как король этой жизни. — О чем интересном болтали?
— Ты опять надрался? — Ник раздражен. — Откуда у тебя деньги на выпивку?
— О, это спасибо однояйцевым. Угощают бедного друга, пока он на мели.
— Когда ты поумнеешь?
— Так, мозг — не капуста, чтоб вырастить его на грядке. С каким родился, таким и пользуюсь. — Макс хохочет, Ник сокрушённо качает головой.
— Слушайте, — начинаю я, — раз уж мы все собрались, давайте обговорим правила на ближайшие три месяца. Если нам всем вместе жить, то думаю, они не будут лишними.
— Пофиг. — Макс небрежно машет рукой.
— Во-первых, уважаем личное пространство каждого. Без стука в комнаты не входим, в ванные тем более. — Ник закатывает глаза. А что? Имею право уколоть. — Во-вторых, нужно что-то решать с продуктами. Сейчас у нас все здОрово, еда есть, но нужно думать наперед. И нельзя все скидывать на одного человека. Предлагаю сделать график ответственности за холодильник. По неделям, что скажите? — Молчат. Значит, надо пояснить. — На эту неделю нас обеспечил продуктами Ник, на следующую куплю я, а потом — Макс.
— Я? Как же я вас обеспечу, если себя обеспечить не могу.
— Мы согласны. — Отвечает Ник за обоих, и смотрит на Макса. — Начинай думать. Теперь ты неделю в месяц будешь ответственен за нее, — стреляет глазками в мою сторону, — и меня. Как ощущения?
— Странные. Думаю, вы об этом пожалеете.
— Я тоже так думаю. Третье правило предлагаю я: не лезем друг к другу и не создаем проблем. — Ник мельком смотрит то на меня, то на Макса. Мы киваем. — Замечательно. Тогда, прошу меня простить, мне пора на работу. — Он встает и берет ноутбук.
— Стойте! — Спохватываюсь я. — Четвертое правило — каждый сам за себя убирает! Я вам не домохозяйка. — Показываю на кружку Ника.
— Хорошо, это принимается тоже. — Он коротко кивает.
— Вот так, Никитка, к конце лета обабеешь полностью. Будешь ногти брить и член в стринги укладывать. — Макс гогочет.
— Пошел ты! — Фыркает «Никитка» и уходит.
Я провожаю его взглядом, потом спрашиваю у Максима:
— А что за работа посреди ночи в выходной день?
— Он не любит, когда я треплюсь об этом. Спроси лучше сама.
— Пф, больно мне надо.
Я ухожу тоже. Потом вспоминаю, что забыла убрать суп в холодильник, возвращаюсь гордой походкой, убираю и теперь ухожу окончательно.
Глава 5
Этот день наступил. Наступил своей огромной лапой прямо на меня.
День рождение мамы.
В детстве в этот день я всегда просила папу разбудить меня пораньше, а потом летела к маме в комнату, и мы начинали день с долгих объятий и поцелуев. Мы много раз произносили «люблю», еще больше смеялись, а потом наступало время завтрака и мама отводила меня в школу.
Когда была подростком, то всегда задолго начинала копить
