Нина испуганно заморгала.
– У нее родственников нет, и парня ее я не знаю! Небезразлична, скажет тоже…
– Значит, парня не было? Фейф сделала нехилый такой прыжок из уличной метамфетаминщицы в работницы фастфуда прям-таки сама-одна? А потом вставила беленькие жемчужные зубки, никакого тебе метамфетаминового рта! Где она себе фиксы делала, чем платила-то? – Он затолкал в сигаретную пачку две двадцатки, стоя спиной к Лео, чтобы напарник не увидел, что он делает.
Нина дикими глазами посмотрела на краешки купюр, торчащие из пачки, и принялась судорожно расчесывать руку через рукав.
– Пастор Маркус помог Фейф с детоксом и работу ей нашел, как некоторым другим.
– Может, пастор Маркус и зубы оплатил?
– Не знаю, где она на фиксы «капусты» настригла, я ее давно не видела!
– Очень давно?
– Не знаю, я не слежу за временем!
Кьель кивнул и подал ей пачку. Нина схватила ее и сунула подальше под свою грязную джинсовую куртку. Взгляд ее заметался по улице, словно кто-то мог подбежать и отнять у нее верную дозу.
– Тут такое дело, Нина, – начал Кьель. – Если мы хотим убрать убийцу с улиц, нам нужно больше знать о Фейф. Как она жила, с кем встречалась. Ты можешь нам помочь. Ты можешь помочь Фейф добиться справедливости.
На лице наркоманки на секунду отразилась внутренняя борьба – откровенный страх, уличные «понятия», непреодолимое желание побыстрее обменять наличные на дозу боролись с желанием отомстить за Фейф. Кьель не просто читал ее эмоции – он их знал.
– Она жила в квартире.
Кьеля обдало жаром.
– Где?
– В Эскимолте, в одном квартале от воды. Называется «Монблан апартментс», оттуда горы видно через залив. – Нина заметно погрустнела. – Очень красиво.
– Ты там была, что ли?
– Нет, только слышала.
– От кого?
Нина отвела глаза.
– Тебе пастор Маркус сказал?
По улице шли какие-то парни. При виде них Нина заюлила еще сильнее.
– Может, да, может, и нет…
– Что, какой-то клиент снял ей хату?
– Мне нужно идти.
Нина выскочила под дождь. В витрине секонд-хенда мигали рождественские огни. Ветер завывал, небо потемнело от наползавших низких туч. Дни в это время года совсем короткие, и жизнь на улицах становится невыносимо трудной. Слишком холодно. Не как в других районах Британской Колумбии, но все равно…
Вернулся Лео, и Кьель пересказал ему новости, пока они шли к машине.
– Что она имела в виду, сказав, что уже видела твою задницу в этом районе? – спросил Кьель, открывая дверь со стороны водителя. Паллорино нипочем не уступила бы руль, но Лео был только счастлив развалиться на пассажирском сиденье. Ему нравилось, когда его возят.
Лео встретился с ним взглядом над крышей седана.
– Я полицейский, я здесь бываю.
– У нее что-то на тебя есть?
Лео не опустил взгляд.
– Ты о чем, блин, спрашиваешь? Хочешь знать, не хожу ли я сюда за минетом? Ты что, больной?
– Не хочешь позвонить Базьяку, сказать, что у нас есть адрес проживания жертвы? – ответил вопросом Кьель, садясь за руль.
В Эскимолт, в «Монблан апартментс», поехали молча. Нина, жавшаяся в тени, проводила взглядом машину детективов. Нужно найти дилера, пока у нее есть налик. Но ей было страшно. В «Харбор-хаусе» она видела газеты и знала, что сделали с той девушкой на кладбище – изнасиловали и распятие вырезали. Автор статьи – Мерри Уинстон. Об утопленнице из залива Нина тоже слышала, но чтобы это была Фейф?! Господи!..
Решившись, она торопливо пошла по городским улицам к каменному зданию во внутренней гавани, где размещалась редакция «Сан». Над водой клубился густой туман, запуская белесые пальцы в мощеные улицы и темные переулки. Не смолкая, ревели сирены. Пройдя через вращающуюся стеклянную дверь, Нина пошла по блестящему мраморному полу к стойке администратора.
Женщина за стойкой велела ей убираться, пригрозив вызвать полицию.
– У меня есть информация. Для статьи, – возразила Нина, нервно расчесывая локоть. – Мне нужна репортерша, которая писала про девушку с кладбища…
Секретарша поглядела на нее с сомнением, но Мерри вызвала.
Мерри Уинстон спустилась, и при виде гостьи на ее лице отразился шок:
– Нина?! Что за фигня, что ты тут делаешь?
Взгляд Нины заметался по сторонам. В голове зашумело, и она схватилась за виски.
– Пойдем, я тебя кофе напою. Только пальто возьму…
Вскоре Мерри вернулась со своим пальто, неся и куртку для Нины.
– Сними свою мокрую джинсу и надень вот это.
Нина молча подчинилась. Куртка была сухая и теплая, с подкладкой, и Нину переполнила благодарность.
– Оставь себе, – сказала Мерри, ведя ее за угол, ко входу в маленький паб.
– Не хочу туда. Не пойду.
Мерри оценивающе поглядела на нее и кивнула. Она все понимала.
– Пойдем, я знаю куда.
– Нет… Мне пора. Мне нужно купить кристалликов… Вот только хотела сначала тебя повидать.
Мерри переменилась в лице, в глазах появились сочувствие, жалость. Нина это терпеть не могла, как и то, чем она стала. Ненавидела чужие взгляды на себя такую.
– Не осуждай меня, блин, если сама слезла! Мы с тобой, знаешь ли, старые знакомые!
– Я тебя вообще не осуждаю. Нисколько. Что стряслось, почему ты пришла?
– Из-за Фейф.
– В смысле – из-за Фейф?
– Фейф умерла. Утонула. Это ее в заливе нашли. Копы крутились у «Харбор-хауса», спрашивали пастора Маркуса о родственниках Фейф, кому сообщить, что она умерла. – Нина вдруг обернулась как ужаленная и дико огляделась по сторонам – ей показалось, что ее выследили. – Мерри, ее убили и завернули в пленку, а потом бросили в море!
Кровь отлила от лица Мерри Уинстон.
– Ты уверена?
– Коп мне фотку показал, она в морге лежит! С татухой своей… А вдруг он вернулся? Что, если это он? Я читала, что сделали с той девкой на кладбище! Это он, точно он!
