Я чуть рот не открыл. Наставник нас хвалит? Ну почему сюда еще кого-то из наших не занесло? Нужен свидетель! Мне же никто не поверит!
— Плевать, — коротко выразилась Виталия. — Перейдем к делу. Герхард, мы старые друзья. Мы больше чем друзья — и ты, и я про это знаем. Потому я готова пойти тебе навстречу и предоставить шанс сохранить душу.
— О! Даже так? — Я знал эту интонацию, притворно-заинтересованную и глумливую одновременно. — А что же не жизнь?
— Жизнь? О чем ты? Ее ты потерял много лет назад, в тот момент, когда отказался помочь ордену Истины. Помнишь процесс над Селестеном Ривуа? И то, что было тобой сказано отцу-дознавателю… Как его… Со щеками такой… Не важно. Мало того — ты ему еще и три зуба выбил. Вот тогда в списках магов, хранящихся в главной канцелярии ордена, кто-то бисерным почерком и начертал напротив твоего имени слова: «Повинен смерти». Да что такое! Нет покоя!
И снова — треск молний, и снова кто-то, коротко простонав, рухнул в грязь.
— Как поэтично сказано! Бисерным почерком! — восхитился наставник. — Так чего же ты тогда от меня хочешь? Если я все равно умру, то какой смысл мне сдаваться?
— Умереть можно по-разному, — вкрадчиво шепнула Виталия. — Я обещаю тебе легкую и быструю смерть. Это ли не благодеяние?
— За которое ты получишь славу, почести и усилишь свое влияние на Линдуса, — задумчиво продолжил Ворон. — Мол, архимаг Туллий не смог, а я смогла, кто же тогда из нас более достоин быть первым — он или я? А если еще вспомнить то, как ты отменно хороша в постели… Император уже вкусил ласк от твоих щедрот?
— Хлипковат оказался, — цинично бросила Виталия. — Может куда меньше, чем обещает. Но это мне безразлично. Мне от него другое нужно.
— Как и от меня, — и снова мое ухо уловило знакомые нотки, заставившие насторожиться. — Как и от всех тех, кто имел в этой жизни глупость тебе поверить. Нет, возможно, ты мне сейчас не врешь, может, впервые за годы нашего знакомства. И ты действительно убьешь меня быстро и безболезненно. Но только тогда, когда это будет нужно тебе. Вернее, когда это будет выгодно. И плевать, что перед этим из меня все жилы вытянут, заставив сотни раз пожалеть, что я вообще на свет родился.
— Очень впечатляющая речь, — несколько раз хлопнула в ладоши Виталия. — Жаль, что ты книги не пишешь. Завидую твоим ученикам. У них были восхитительно интересные лекции. Впрочем, нет, не завидую. Большая часть из них уже мертва, а перспектива выживших удручает. К слову…
Маленькие ножки в черных башмачках с золотыми пряжками остановились прямо у моего носа. Как она умудрилась не запачкаться грязью, а? Боги, какая чушь в голову лезет.
— Ты о том, что и у них есть шанс в том случае, если?.. — Ворон снова рассмеялся. — Прекрати. И вот что я тебе скажу — тебе не победить Гая. И мне, скорее всего, тоже. В мастерстве интриги — точно. Он всегда будет на два шага впереди. В поединке лицом к лицу, где магия против магии, — да, и ты, и я будем иметь хорошие шансы. Но в подковерной возне — увы. Ты всегда была второй и ею останешься.
— Ну да, ты прав. Нет у твоих щенков ни единого шанса, — весело и игриво сообщила Виталия наставнику, а после мне показалось, что над нами разверзлись небеса.
Не знаю, что за чары она пустила в ход, но меня сначала обдало пеплом, после — ледяной водой, а напоследок — еще и землей.
Семь демонов Зарху, если так и дальше дело пойдет, то мне и могилу копать не нужно будет. Без нее надежно присыплет.
— Неплохо, — с облегчением услышал я голос наставника. — Ты стала куда сильнее, душа моя. А если так?
Мне жутко хотелось поднять голову и глянуть на происходящее, но разум просто-таки орал о том, что делать этого нельзя. Виталия куда сильнее мага, изрубленного в яме на куски, а все ее инстинкты сейчас напряжены до предела, потому она заметит любое движение рядом с собой. Заметит и пресечет одним ударом.
Рядом со мной что-то грохотало, искрило, шипело, мой нос улавливал запахи серы и огня. Когда два очень мощных мага сильно хотят убить друг друга, то они пускают в ход все что можно и нельзя, без оглядки на запреты и правила.
А еще мне казалось, что наставник никак не может заставить себя нанести этой женщине последний, решающий удар. Не просто же так она радостно вопит: «Ты уже не тот Ворон, которого я знала! Ты стар и слаб!»
Наставник — слаб? Что за чушь. Просто ему мешает их общее прошлое. Я бы тоже вот так запросто ту же Аманду не убил бы. Характер у нее дрянь, и отношение к людям, живущим рядом, отвратительное, но есть нечто, связывающее нас воедино. И я сейчас не о той ночи, нет. Это другое, что словами не выскажешь.
Визг Виталии с каждой секундой становился все более и более торжествующим. Не знаю, сообразила она, в чем дело, или нет, но в выражениях не стеснялась, рассказывая Ворону о том, как именно она распорядится его останками, особенно головой.
— Я ее забальзамирую и поставлю над камином в спальне, — верещала она. — А-а-ах! Ловко отбил! Так поставлю, чтобы ты видел все, что там происходит! У-у-ух! Ага!
И тут она чуть не наступила на меня, как раз собравшегося поднять голову. Меня очень смутило это «ага». Ничего хорошего оно не предвещало.
Руки сработали быстрее разума. Первым делом я, привстав, пустил в ход кинжал, приколов левую ногу Виталии к земле. Хотя «приколов» — не то слово. Я вогнал сталь в ее ступню до самой рукояти.
То ли радость от грядущей победы вскружила ей голову, то ли ее удивил сам факт того, что бугорок земли оказался не тем, чем казался, а грязным до невозможности человеком, а может, ей просто стало очень больно, но магесса
