– Добрый день, товарищ Левинсон. Аарон Маркович, я правильно сказал?
– Да, Михаил Сергеевич, все верно.
– Ну что там, как проходят испытания? Мне доложили, что все нормально вроде как, по плану идем?
– Все верно, Михаил Сергеевич, все по плану. Через два часа сам взрыв намечен.
– Вот и хорошо. Доложите потом, как все пройдет.
– Конечно!
– Ну, тогда счастливо вам, Аарон Маркович!
Раздался щелчок – связь прервалась.
Ученый облизнул пересохшие губы, руки тряслись. Не сразу Рон обратил внимание на мигающую красным цветом на пульте лампочку – все прокручивал разговор по телефону. А когда обратил, то было уже поздно.
– Диспетчер! – крикнул Рон, но голос его из-за того, что в горле пересохло, хрипел, и изо рта вырвалось лишь какое-то воронье карканье.
Аарон Маркович подскочил, стал глядеть на датчики давления – те зашкаливали. Показатели синус-три и синус-четыре – мать честная! Стрелки ушли в разные направления, нет синхронизации. Частота колебаний сбилась! Нет резонанса! Что с датчиком УВР? Показатель – 750 при норме 270. Надо срочно понижать мощность на правом редукторе. И выводить две дополнительные линии.
– Диспетчер! – вновь закричал Рон, делая переключения.
Арес-17 – это не просто бомба. Это целый комплекс, пусть и небольшой – всего лишь пять на четыре метра, но в нем заложена сложная система, практически зачатки искусственного интеллекта, которая, прежде чем высвободить колоссальную мощь ядерной реакции, проводит анализ очень многих параметров, начиная от уровня, при котором происходит взрыв, и заканчивая розой ветров и атмосферным давлением. Все эти факторы очень важны для увеличения поражающей мощи бомбы. Под это дело даже сделали целый подземный город – чтобы втайне от всевидящего ока недружественных западных империалистов спокойно проводить исследования. Сами испытания, конечно, будут проходить на полигоне на поверхности, но ведь это даже и хорошо – пусть видят, какая у них мощь теперь есть!
Точнее – была?
Рон вновь глянул на датчики. Шалят, мать их, нервы, паразиты такие, щекочут!
До взрыва – два часа, Арес-17 вывели на вторую готовность, система делает все необходимые расчеты и проверку внутренних протоколов. А тут вдруг такое…
– Диспетчер! Мать твою! Где ты ходишь?!
В комнату вошел диспетчер. Увидев, что ситуация вышла из-под контроля, метнулся к пульту, стал нажимать на кнопки. Действия его были хаотичными, и Рон даже засомневался, что работник делает все правильно. Но когда показатель синус-четыре стал медленно ползти вверх и стабилизироваться, успокоился.
Отойдя от пульта, ученый прикрикнул на диспетчера:
– Почему покинули рабочее место?!
– Я… Вы же говорили… с Центром…
– Да какая разница, с кем я говорил?! Вы должны безотрывно следить за показателями! Стадия готовности Арес-17 – вторая. А это предполагает…
– Вновь растет, – упавшим голосом произнес диспетчер, глядя на датчики.
– Что? Кто растет? Куда растет?
– Синус-четыре снова растет. И синус-пять. И восьмой. И одиннадцатый тоже…
– Да что за чертовщина тут происходит?! – Рон начал следить за колебаниями прибора альфа-активности.
«Неужели допустил где-то ошибку? Нет, не может быть, все проверено множество раз. Тогда что? Диспетчер что-то напутал? А это еще что?»
– Почему константа на три градуса отклонена в третье поле? – спросил Рон, глядя в зеленый монитор, на котором плясало похожее на кляксу пятнышко.
– Так я же… По протоколу… – заикаясь, ответил диспетчер, вперившись взглядом в толстую папку, лежащую на столе. Трясущимися руками начал листать бумаги, иногда жирно слюнявя палец и оставляя на краях мокрые отпечатки. – Вот тут. Написано. Все как положено. По протоколу.
– Я же отменил эти данные! – выпучил глаза Рон.
– Мне никто не сказал. У меня протокол. Как написано. Я так и делал. Мне никто… Ничего…
– Люба, статистка, должна была принести вам новые протоколы, – севшим голосом произнес Рон.
– Она мне ничего не приносила.
«Забыла», – понял Рон. На лбу выступили холодные капли пота. Да, он помнил, к чему привели его расчеты. Нестабильность работы раструба. Волнообразные возмущения. Узконаправленный поток. Поэтому-то он и сделал буквально вчера последние корректировки в протоколах запуска. Всего лишь один показатель – константа БВК, отклоненная на три градуса в третьем поле, приведет к неминуемой…
– Давайте выровняем? – робко предложил диспетчер.
– Нет. Поздно, – произнес Рон.
– Что? Почему? Ведь можно…
– Не поможет.
– Но ведь если…
– Константу с помощью ПР-ключа не поднять, – предугадав мысли диспетчера, ответил Рон.
– Тогда…
– Аварийная остановка тоже не поможет – процесс запущен ровно пять минут назад, точка невозврата пройдена уже три минуты назад. Поздно. Надо было как минимум девять минут назад исправлять. Теперь поздно.
– Что же тогда делать?
– Ждать.
– Как ждать? – не понял диспетчер. – А как же взрыв?
– Не беспокойся – он обязательно будет! – Рону вдруг стало весело. Весь его многолетний труд и карьера летели к чертям под хвост – и все из-за какой-то тупой девки, к которой он имел слабость, а ему стало весело. Что может случиться? Рванет. Так, мать его, рванет, что камня на камне не останется в округе. Только характер взрыва будет иметь совсем иные показатели, чем те, о которых было изначально заявлено. Совсем другие цифры. Это провал. Полный провал! При разборе полетов сразу смекнут, что к чему, и полетят головы. Его – в первую очередь.
Аарон Маркович тяжело плюхнулся на стул. Прошептал:
– Включи наблюдательную камеру.
На мониторе появилось изображение: пустынное поле – полигон. Посреди – дом. В нем и находится Арес-17, который должен – Аарон даже не знал, через какое время, реакция, судя по датчикам, идет хаотично и не ровно – взорваться. Остается только наблюдать. Кого-то предупредить? Смысла нет. Весь персонал уже давно на позициях. Вот этим самым взрывом и уничтожится его карьера, его жизнь, его мечты.
– Амплитуда точки Z-8 возросла на десять пунктов, – прошептал диспетчер.
Рон вновь удивился, но не произнес ни слова – к чему теперь слова? На десять так на десять. Даже стало интересно, что из всего этого выйдет. С любопытством школьника, который смешал все реактивы в одну пробирку и смотрит, что получится, Рон стал глядеть на экран. Если амплитуда возросла на столько пунктов… Даже сложно представить, какая ерунда будет. Мощность больше – это точно. Еще направленность взрыва сузится очень сильно, практически в луч превратится. Полярность, возможно, станет несколько иной.
– Амплитуда точки Е упала до нуля, – добавил диспетчер.
В комнате замигала аварийная лампочка.
– Выключи, – буркнул Рон. Рука непроизвольно потянулась к нагрудному карману – жест из прошлой жизни, когда он еще был заядлым курильщиком. Теперь сигарет в кармане нет. А жаль, не помешала бы пара затяжек.
– По показаниям левый вход нагрелся, – тревожно сообщил диспетчер.
– Значит, сейчас…
На экране все осветилось белым светом, и через несколько минут задрожали стены. С потолка посыпалась штукатурка. Диспетчер ойкнул, попятился назад. Взрыв.
– Возьми себя в руки! – сквозь зубы прошипел Рон, завороженно глядя на экран.
По громкой связи раздался встревоженный голос главного физика:
– Что случилось? Почему раньше времени? Что происходит?!
Рон нажал на кнопку «ВЫКЛ», и голос затих. Какая теперь разница,
