Оружие было отвратительное, из плохого железа, местами гнутое. Сайму, правда, удалось выбрать более или менее стоящее, но меч был тронут ржавчиной и без ножен. После завтрака подгоревшей кашей, за что кашевару чуть не дали по башке, пошли тренироваться. Как ни пытался Сайм скрыть умение обращаться с мечом, получалось плохо, умение заметили, оценили и поставили тренировать десяток.
Подумав, может, это и к лучшему, он усердно принялся гонять подопечных. Те аж взвыли, но сотник, посмотрев на его старательность и грамотный подход к процессу обучения, ткнув в его сторону пальцем, приказал выделить ему на завтра полусотню для обучения.
Вечером сотник пригласил его к себе в палатку, разлив по кружкам кислого вина, принялся расспрашивать, где и при каких стычках Сайму приходилось бывать. Сотник уже до прихода Сайма был прилично выпивши, поэтому, добавив еще, он больше говорил сам. Задавая вопрос, тут же сам на него и отвечал. Держись меня, говорил он, тогда не пропадешь, еще неделя – и мы отправимся в путь, Торвал еще запомнит нас. Какой-то граф много возомнил о себе, мы всех графьев… но тихо, тихо, зато какие будут трофеи.
– Тс-с… – подносил он сразу палец ко рту, – никто не должен пока этого знать, по секрету скажу, мы скоро наведем шороху в Торвале. Ты думаешь, это один такой лагерь, ошибаешься, их много, и нас много, нас тысячи. Держись меня, ты понял, я им всем покажу, – грозил он неведомым врагам и, не договорив, захрапел. На столе горел каганок, и Сайм, подняв его повыше, разглядел в мерцающем свете в углу походную кровать. Подняв храпящую тушку сотника, кое-как уложил его на нее. После чего, прихватив со стола круг колбасы и грызя его по дороге, отправился к себе.
Утром после завтрака Сайму передал посыльный, что его требует комендант лагеря. Сайм удивился, но проследовал за посыльным. Привели его к той же палатке, в которой он был вчера. В палатке сидел хмурый и помятый сотник, и тут до Сайта дошло, что это не сотник, а комендант этого лагеря.
– По вашему приказанию… – вытянулся Сайм, но договорить ему не дали, комендант махнул рукой и указал на стул.
– Садись, ты как, не болеешь? – поинтересовался комендант.
– Да нет, немного с утра, правда, было не по себе, но после завтрака отпустило.
– А я прямо чуть не умер, давай понемногу для здоровья, – и он плеснул в стаканы из глиняной бутылки. Выпили, через некоторое время лицо коменданта приобрело нормальный цвет, он повеселел.
– Слушай, я вчера ничего не болтал?
– Да нет, сказал только, чтобы я тебя держался, потому что время такое, сейчас нормальным людям поодиночке не выжить, а также говорил, что тут одни безмозглые идиоты, и как тебе трудно их чему-нибудь научить.
Видно было, что комендант успокоился, он налил еще по стакану и спрятал бутылку в ящик под кроватью.
– Ну давай еще по одной, и пойдем гонять этих идиотов. То, что ты парень стоящий, я сразу понял. У меня глаз наметанный. Ладно, иди, а то твои уже животы на солнце греют.
Сайм вышел из палатки и направился к своему десятку, не успели они начать махать мечами, как прибыли к ним еще несколько десятков.
– Обещанная полусотня, – вспомнил Сайм и приказал всем построиться в две шеренги. Прошел, посмотрел на то, что ему прислали… Обходя строй он вглядывался в лица. Этот однозначно пошел от нищеты и безысходности, в нем осталось еще чувство порядочности и доброты, а вот этот паренек с безумным взглядом, скорей всего, преднамеренно идет грабить и убивать, а этот просто дурак, думает, что война – это приключение, что там весело и денежно.
– Раз так, то надо их разбить на десятки и назначить в каждый старшего, а себе выбрать помощника, – решил Сайм, что и сделал. В помощники и заместители себе взял спокойного и рассудительного мужика, уверенно держащего меч. И снова целый день гонял подчиненных. После обеда комендант куда-то выехал верхом и к вечеру не вернулся. Сайм в принципе выяснил достаточно и ночью решил уходить.
Ему соорудили отдельный шалаш, поэтому, дождавшись полуночи, когда лагерь надежно спал, он стал осторожно пробираться к изгороди, окружающей лагерь. И как он ни был осторожен, только в самый последний момент заметил замаскированный секрет, правда секрет спал без задних ног. Сайм осторожно и чуть слышно миновал спящих часовых и, проломив дыру в изгороди, подался прочь. Вначале он медленно и осторожно удалялся от спящего лагеря, а когда понял, что его никто не услышит, побежал.
Март и ученики жили в пригороде за стенами столицы, они устроились в артель грузчиков, работали, собирая слухи и сплетни, отсеивая всякую шелуху и анализируя оставшееся. Их неплохо в свое время обучали. А еще у них было свободное посещение работы. В артели был постоянный состав, а они как вольнонаемные подключались, когда много работы. Когда самим артельщикам делать было нечего, можно уйти или сидеть ждать, когда работа появится и для них. Так что по городу перемещались сколько угодно, а слухи собирали со всех концов столицы.
Сайм добрался к хижине, которую они снимали, уже перед самым рассветом, осторожно постучал условным стуком. Дверь открылась, и его впустили в дом. Все уже были на ногах и ждали, что разведчик скажет.
– Все нормально, – успокоил он ребят, – спите дальше, а нам с Мартом надо о многом поговорить.
Глава тринадцатая
Свадьба началась с самого утра. Сначала в главном храме Зеи-плодоносицы шло венчание и соединение узами брака короля Торвала и принцессы Сармии. Сам храм был небольшой, поэтому в него поехали только самые близкие и приближенные, остальные остались ждать во дворце. Внутри горели лампадки. Запах сгорающих в лампадках каких-то пряных трав и полумрак вызывали какое-то мистическое ощущение. Посредине храма стояла статуя самой Зеи плодоносицы, она изображала полулежащую молодую симпатичную женщину, перед ней располагалось большое вогнутое блюдо для подношения пожертвований и даров.
Когда я взглянул в лицо статуи, то вздрогнул, и на меня словно напал столбняк, на меня смотрела моя Вера: эти смеющиеся глаза, эта родинка на верхней губе – точь-в-точь как у Веры. Даже небольшой шрам на внешней стороне ладони, который Вера получила, разрезав руку о разбитую чашку, и тот был на месте. Я смотрел на нее и не мог отвести взгляда, мне даже показалось, что статуя смущенно мне улыбнулась.
Тут в храме все задвигались, начали расходиться, создавая коридор для выхода короля и принцессы, вернее уже королевы Торвала, и наваждение пропало. Я снова посмотрел на статую – да, красивая молодая женщина, чем-то напоминающая мою жену из прошлой жизни, но не она. И
