– А ты на дроне наверху висишь. И видишь, как они – один за одним – изо всех сил от кресел своих отталкиваются, вздымаются на руках с набухшими венами и вздыбленными мускулами, из последних сил, реально из последних – и падают оземь. Так кто здесь виноват? Кто придумал? Главное, зачем? А затем, чтобы собирать из несчастных безногих светлячков энергию. Собирать, аккумулировать и где-то использовать. То есть потреблять с пользой для себя. Ну а если кто погибнет, так пизда новых нарожает. Таких же безногих. Вот и получается, что этика – всего лишь чья-то придумка. Чья? Того, кто энергию из безногих выдаивает, каплю за каплей, до той капли, последней самой, после нее лишь небытие – и не больно тогда, и не страшно, и не обидно. Почему? Да потому что в небытии ничего нет.
Андрей сидел молча. Официант принес десерт.
– Тирамису здесь как в Риме. Я сравнивал, – улыбнулся, слегка успокоившись, Док. – Так этим же не ограничивается, – продолжил он. – Ты посмотри, как безногие карабкаются. Те, кто поглупее и послабее, те сами пытаются выше жопы своей прыгнуть. А кто иначе устроен, они остальных камешком по головушке – тюк, да тела в кучу, и с кучи прыгают.
– И что?
– Да то, что за такое поведение отвечает подпрограмма агрессии. Внутривидовой. Агрессия разная бывает, но внутривидовая самая отвратительная. Потому что самая безнравственная.
– Так без агрессии вроде как нельзя?
– Кому нельзя? Помни – ты сейчас не здесь, я с тобой не разговариваю. Ты сейчас на дроне висишь. Что тебе оттуда видно?
– Что?! – До Андрея постепенно начали доходить умопостроения Дока.
– А то, что для безногого задача взять трехметровый барьер в прыжке – в принципе невыполнима, хоть с агрессией, хоть без агрессии. Вообще невыполнима. Никак – невыполнима. Ты понял?!
– Неужели так просто? И куда крестьянину податься?
– Крестьянину нужно отрастить у себя ноги.
– Как?!
– А никак. Это невозможно. Задача не имеет решения. Но! Она не имеет решения в рамках нынешних условий и системы координат.
– А если изменить условия?!
– Вот-вот, уже теплее! – Док широко улыбался, глядя в глаза Андрею.
– Изменить – только как?
– Генетика. Следует изменить исполняемый код.
– И что тогда будет?
– Тогда можно создать организм с другими характеристиками. У него вырастут ноги. И не будет никакого желания лезть к цели по трупам ближних и дальних. Вообще, откуда берется агрессия, почему она целесообразна? Потому что агрессия – это как двуликий Янус. Его второе лицо – конкуренция. За еду, за самку, за воду, за лучшую жизнь. Если говорить строго, то конкуренция за ограниченный ресурс. Ограниченный – это такой ресурс, что невозможно добыть без боя.
Внезапно Андрей, еще несколько секунд назад плававший в теоретизировании Дока, схватил мысль:
– Док, значит, нужно уничтожить в геноме ненужную агрессию!
– Именно! – Док чуть не вскочил с кресла. – Именно! Ну, то есть размозжить голову гадюке – это нужная агрессия. А вот проделать все то же самое с представителем своего сапиенсного вида – агрессия ненужная. А как все сделать правильно?
– Как?!
– Нужно сделать так, чтобы ресурс перестал быть в дефиците!
– Всего-то?
– Почти. Это важно, но это еще не всё. Новую популяцию, новую поросль придется охранять, чтобы ее не уничтожили.
– А зачем охранять?
– А затем, что ты не можешь переделать весь мир сразу и навсегда. У тебя просто не хватит ресурса. Все, что ты можешь, – это внести патч, заплату в геном, создав ограниченную популяцию. И эта популяция должна будет расти и эволюционировать. Ни день, ни два – годами и столетиями.
– Послушайте, Док, так мы передохнем все к тому времени!
– А ты думал? Раз – и в дамки? Нет, мой милый. Те, кто будут обеспечивать существование молодой поросли, они будут обычными людьми. Ну, имеющими не совсем обычных детей, это да, тут ты прав. И тоже поколениями будут их охранять.
Андрей силился найти противоречия в словах Дока, но у него ничего не получалось.
– Док, а если… скажи, почему не обратиться напрямую к нашим хозяевам? Ну, то есть к хозяевам игровой доски.
– Ага, молодец. Ход мыслей правильный. Только есть два момента. Первый – еще надо знать, где их искать. Я, например, не знаю. И второй: так они тебя и ждали. Сидят, значит, и «ждем-пождем, мешаем водку гвоздем», когда же ты к ним обратишься?
– Но я же человек разумный, ебёна мать! Я смогу с их помощью узнать больше о нас, о них, понять, кто такие они и мы, зачем они и мы, – и так выйти на новый уровень!
– Андрей, пожалуйста, не кипятись. Я не сомневаюсь в твоем разуме и даже – в некотором разумении происходящего. Но – давай рассмотрим одну интересную ситуацию. Представь себе, что ты горный чабан. У тебя отара овец на триста голов, собаки, корм, пастбища, вот всё это. И тут внезапно, скачкообразно, интеллект овец резко повышается. Бах – и повысился. Они теперь умеют говорить и читать. И ты, чабан, даешь им прочитать свой паспорт, показываешь содержимое своего бумажника, объясняешь, во что ты одет, для чего предназначен каждый предмет твоего костюма и даже что такое твой мобильный телефон – да вот же он. Что дальше?
– Ну…
– А дальше то, что овцы теперь всё как бы знают. То есть обладают каким-то набором фактов, ранее им недоступных. Что это даст им?
– Ну, они поймут, в каком мире они живут.
– Да ни хера они не поймут! Ну увидят они паспорт, прочтут, что звать тебя Казбек Мозгоев. И что из этого? Что это даст самим овцам, тем более что спущенный тебе сверху план по мясу и шерсти никто не отменял? Ты ведь так и продолжишь их стричь и резать, когда это тебе нужно. А собаки твои так и будут сгруживать их в кучу, кусая отбившихся от толпы за толстые жопы! И что изменилось для овец? Ничего! Видит овца мобильный телефон, окей. Он светится и пиликает. Но она себе даже представить не может, что за этой несъедобной коробочкой куча физических законов и принципов, огромная техническая инфраструктура и целая социальная система. И не может она себе представить, что над тобой, Казбеком Мозгоевым, ее, я бы сказал, богом,
