– Исследование?
– Да. Скажите, вы помните, что произошло в Северном море в ночь с 8 на 9 октября 1904 года?
1904-й… Русско-японская война… Северное море… Злосчастная 2-я эскадра Тихого океана, а, конечно!
– Гулльский инцидент, столкновение броненосцев Рожественского и британских рыбаков.
– Именно.
– И что же вас интересует?
– Видите ли… – Борис Карлович затянулся папиросой и выпустил струю дыма к потолку. – Это дело так и не было толком расследовано.
– Но ведь было, кажется, международное расследование, суд в Париже…
Борис Карлович пренебрежительно махнул рукой.
– Это игры дипломатов, для успокоения общественного мнения Владычицы морей… Реальные обстоятельства там почти не изучались.
– Но потом…
– Потом большинство участников и свидетелей с нашей стороны погибли в бою, а тем, кто вернулся, было не до выяснения мелкого эпизода. Нашего Департамента тогда еще не существовало. Вот и вышло, что мы так и не знаем, что и почему там произошло.
– Почему это стало важно сейчас?
– Во-первых, потому, что Государыня Императрица-Регент подписала приказ о воссоздании Флота в Тихом океане, и будущей весной туда уйдет большая эскадра. Сами знаете, что происходит между Японией и Китаем и как это затрагивает наш Дальний Восток. Во-вторых, в последнее время стали всплывать новые версии этих событий. Вот, к примеру, почтенный кораблестроитель Полиевкт Владимирович Васильев, товарищ начальника Главного управления кораблестроения (ГУК) Морского Ведомства. В апреле этого года в большом интервью в газете «Новое время» он помимо прочего упомянул Гулльский инцидент. Вспомнил, так сказать, молодость. И, по его мнению, миноносцы у Доггер-банки были, но не японские, а немецкие. Так кайзер Вильгельм II пытался спровоцировать войну между Россией и Англией.
А вот еще один почтенный господин – отставной коллежский асессор Павлов из Министерства иностранных дел – написал даже не статью, а целую книгу «На пути к Цусиме», в которой довольно толково рассказал про деятельность наших разведочных служб по защите эскадры Рожественского от японских шпионов. Вот он тоже уверен, что миноносцы были, и были именно японские.
Вот вы бы, как историк и морской офицер, разобрались в сей тайне прошлого.
«Бывший морской офицер», – поправил я мысленно собеседника.
– Сколько у меня времени?
– Мы не хотели бы мешать вашей учебе, ведь в этом году вы должны представить научную работу, по итогам которой будет решаться вопрос об оставлении вас в университете для подготовки к профессорскому званию. Мы не хотели бы чинить препятствия вашей научной карьере. Было бы славно, если бы вы управились до начала следующего семестра.
– Три недели.
– Да, отличный срок. Напишите подробную большую статью и пошлите ее заказной почтой в «Морской сборник». Совершенно не обещаю, что ее когда-нибудь напечатают, хотя и такое может быть. Но будьте уверены, у нее будут весьма внимательные читатели.
Я не спеша шел по набережной. Далеко позади осталась шумная «Валентина», на темно-синем небе зажигались первые звезды. Рассекая воды Невы, шел паровой катер, полный веселой публики.
Вот обо мне и вспомнили. Как раз тогда, когда я сам стал уже привыкать к новой жизни, без ночных авралов, собачих вахт и строгого Бориса Карловича.
А ведь мне это, пожалуй, нравится. Что там говорил Володенька? Радость у вас? Он не ошибся. Почувствовать себя нужным – редкая радость.
004
Следующие два дня я провел в большом читальном зале Императорской публичной библиотеки. Постепенно из источников вырисовывалась следующая картина:
1 октября 1904 года 2-я эскадра Тихого океана под командованием Свиты Его Величества вице-адмирала Рожественского покинула Либавский порт и начала свой поход к театру военных действий.
До берегов Дании и в датских проливах безопасность кораблей от возможных японских диверсий обеспечивала миссия коллежского советника Аркадия Михайловича Гартинга, опытного агента зарубежного отделения Департамента полиции. Он отнесся к своей работе весьма добросовестно – набрал некоторое число агентов и взял под наблюдение наиболее удобные бухты у датских берегов. Нанятые им суда патрулировали зону проливов и должны были сообщить в случае появления там японцев. Гартинг установил хорошие отношения с датскими властями, весьма доброжелательно относившимися к России.
Работа была проделана большая, хотя практический результат был невелик – удалось раскрыть и выслать из Дании двух переодетых офицеров японского флота. Датские проливы эскадра прошла без малейших проблем. Далее зона ответственности Гартинга заканчивалась, поэтому многочисленные обвинения наших публицистов в том, что именно его донесения посеяли панику в штабе Рожественского, не имели под собой оснований.
Утром 8 октября эскадра выступила от мыса Скаген, разделенная на несколько эшелонов. Замыкающим шел отряд самого флагмана – четыре броненосца типа «Бородино» и транспорт «Анадырь».
Под вечер от эшелона адмирала Энквиста отстала плавучая мастерская «Камчатка». Неожиданно она разразилась целым потоком радиограмм, в которых сообщалось об атаке миноносцев.
В сгустившейся темноте эшелоны эскадры подошли к Доггер-банке, где встретились с флотилией английских рыбаков. Головной эшелон – корабли контр-адмирала Фелькерзама – осветили рыбаков прожекторами и прошли мимо.
Но через час к тому же месту подошел отряд Рожественского. Сигнальщики флагманского броненосца «Князь Суворов» доложили о пересекающем курс миноносце. Флагман включил прожектора и открыл огонь. Его тут же поддержали «Бородино», «Император Александр III», «Орел» и даже транспорт «Анадырь». Море закипело от снарядных разрывов. Один рыбачий траулер был потоплен, пять – повреждено. Три рыбаки погибли, многие были ранены.
Неприятельские миноносцы ни повреждены, ни обнаружены не были.
Правда, поначалу рыбаки говорили о некоем миноносце, который простоял среди них до утра, а потом исчез. Но на суде от этих показаний отказались.
Скандал вышел нешуточный – классический Casus Belli – боевые корабли российского флота открыли огонь по мирным рыбацким судам под британским флагом, за тысячи миль от ближайшего неприятеля. Британское общественное мнение требовало решительных действий. До войны не дошло. Россия согласилась передать дело на рассмотрение международного суда и компенсировать убытки невинно пострадавшим. На том дело и кончилось. Французский адмирал Фурнье так ловко провел международное следствие, что по его итогам получил Андреевскую ленту от Российского Императора и Орден св. Михаила и Георга от британского короля. Вопрос о наличии на месте происшествия каких-либо миноносцев судом даже не рассматривался.
Но что же все-таки было? Взяв лист бумаги, я выписал пять вопросов, на которые предстояло найти ответ:
5. Как велась радиосвязь на эскадре – кодом или открытым текстом? И, соответственно, что же именно передавала «Камчатка» и правильно ли ее понимали на «Суворове»?
4. Почему Фелькерзам просто осветил рыбаков, а Рожественский приказал открыть огонь? Что изменилось на Доггер-банке за час?
3. «Утренний миноносец» – откуда взялся и куда делся?
2. Почему Васильев и Павлов вспомнили о Гулльском инциденте именно сейчас?
1. И главный вопрос – почему Департамент статистики Морского ведомства или, называя вещи своими именами, разведка Флота заинтересовалась событиями тридцатилетней давности?!
Три вопроса я написал на бумаге карандашом, два последних – силой мысли.
Неожиданно в читальном зале потемнело. Что случилось? Ведь всего-то второй час дня. Я поднял голову
