На улице, во дворе здания, они принесли ей присягу, как своему единственному командиру.
Октябрь 1919 – «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь»Тобольское наступление Дитерихса завершилось крайне успешно – полным разгромом Третьей армии красных. Большевики бежали, но попадали в окружение благодаря совместному действию конницы и речного десанта. Попутно атаману Иванову-Ринову казачьими рейдами удалось ополовинить Пятую армию большевиков, наиболее опасную и многочисленную.
Внедрение в войска черных гвардейцев создало эффект «исправного телефона», потому что теперь во всех ключевых узлах находились люди, которые понимали друг друга с полуслова. После взятия Царицына генерал Деникин продолжил успешное наступление на Москву. Состоялось долгожданное соединение сил Юга и Севера.
Линия фронта продвинулась настолько, что для того, чтобы управлять войсками за Уфой, Верховному правителю пришлось перенести свою ставку из Омска в столицу Урала – Екатеринбург. На Архиерейской улице для этого отвели целый квартал. Теперь тут располагалась временная резиденция для взятия Москвы.
После ухода Колчака из Омска по городу предательски ударили японцы и армия атамана Семенова. Чехи дрогнули, чуть было не перейдя на сторону нападавших, но благодаря решительным действиям Радолы Гайды, принявшего черную корону еще летом, удалось выбить врага из пригорода и на подступах к Омску стабилизировать фронт.
«Чехи дрались как лев», – телеграфировал Гайда, но все понимали, как дела обстояли в реальности. Предательство Семенова больно ударило по авторитету верховного правителя, так как «размолвка» с атаманом означала блокаду КВЖД и, как следствие, отсутствие какой-либо помощи с Дальнего Востока. Однако то, что Омск устоял, означало, что катастрофы удалось избежать, по крайней мере, до весны.
В октябре раньше срока ударили морозы. Тобол покрылся льдом на всем протяжении, и в войсках на смену десантным катерам пришли аэросани. С началом зимы продвижение армий замедлилось, так что крупных операций ждать не приходилось.
С фронта в Екатеринбург выздоравливать после ранения прибыл Каппель. Колчак уехал на встречу с Деникиным. Великая княжна, как его заместитель, осталась при генеральном штабе.
Раненый генерал и Татьяна Николаевна встретились в парке на набережной Исети, недалеко от ставки – дорожки тут были расчищены от снега, а на каждом перекрестке стояли электрические фонари и солдаты.
На голове Каппеля была черная корона нового серийного образца – из фрезерованного алюминия, с развитым оребрением, подобным тому, что на стволе «льюиса». Такие короны были легче и выглядели аккуратнее прежних из сварного железа, вызывавших роптание в войсках из-за своего зловещего вида. Новая корона, также покрашенная в черный цвет, выглядела словно футуристическая армейская каска и уже не вызывала столько вопросов.
Сняв корону с головы, гость предложил великой княжне зацепиться разумами, чтобы обменяться новостями, не теряя времени на звуковую речь, но девушка отказалась. Это озадачило генерала, и он сказал:
– Признаюсь, я не верил слухам, что вы давно не зацеплялись ни с кем из наших.
– На то были свои причины, – не стала вдаваться в подробности Романова.
– И как вы тут поживаете, Татьяна Николаевна?
– Вот была на утренней исповеди у владыки Сильвестра.
– Разве он не должен был остаться в Омске? – удивился Каппель. – Тут свой собственный архиепископ – Григорий.
– Владыка Сильвестр, как мой духовник, проследовал сюда вслед за мной.
– Вот оно что, – задумчиво потянул генерал.
Перемены во внешности великой княжны бросались в глаза. Она была одета еще скромнее, чем раньше, и на ее головы не было черной короны – только повязан пуховой платок. В глаза собеседнику великая княжна не смотрела, а все больше себе под ноги.
– Владимир Оскарович, как проходит объединение армий? – спросила девушка, пока они шли вдоль набережной.
– В целом, хорошо, хотя остаются трения.
– Какие трения?
– Бело-зеленые из Сибирской армии все еще довольно враждебно относятся к Народной армии Поволжья. Случаются даже столкновения между офицерами.
Княжна вздохнула:
– Сибиряки всегда отличались таким вот ощущением собственной исключительности – словно они не русские, а какой-то отдельный от нас народ, во всем нас превосходящий.
– Теперь, когда с нами соединились ВСЮР Деникина, их полку особенных прибыло – донские казаки тоже не прочь заявить о собственной исключительности. Все эти три лагеря объединяет только одно – ненависть к большевикам и недоверие к Черной гвардии. Тем не менее, пока мы побеждаем, волноваться не о чем.
– Всем ли обеспечена армия?
– С этим полный порядок. Когда я уезжал, пришел состав с подарками фронтовикам от Верховного правителя. Присланный табак – просто отменный.
– Японский, надеюсь? – спросила Татьяна Николаевна, скосив на гостя лукаво блеснувшие глаза.
Тот быстро нашелся с ответом:
– Конечно, японский. А также французские мундиры с английскими погонами, правда, все поношенное. Прямо как большевики поют.
– А у них, кстати, как дела?
– А вот у них дела не очень. Крестьяне всячески срывают мобилизацию.
– В Красной армии штыки, чай, найдутся, – пожала плечами Романова.
– Без тебя большевики разберутся, – продолжил фразу гость.
Татьяна Николаевна тихо засмеялась. Каппель почувствовал, что ей стало легче от его визита. Все-таки, даже без нейронного раппорта, взаимопонимание между великой княжной и черногвар-дейцем было на высоте.
– Тут вас кто-нибудь развлекает?
– Да. Вот давеча приехал из Харбина британский разведчик, – Татьяна наморщила лоб, вспоминая, – Сомерсет Моэм.
– Ого, и как вам его романы?
– Так он еще и писатель? – чуть не подпрыгнула девушка.
– Причем достаточно известный.
– И почему британские разведчики не могут быть просто разведчиками? Отчего они всегда являются кем-то еще?
– Кем, например?
– Адмиралами и полярными исследователями.
– Не думаю, что Александру Васильевичу придется по душе эта шутка, – осторожно заметил Каппель.
Великая княжна промолчала, неопределенно поведя плечом.
– Чем вы, кстати, занимаетесь тут обычно? – сменил тему гость.
– Я теперь как топор из той сказки, – повернулась к нему Татьяна Николаевна и впервые за их встречу посмотрела прямо в глаза. – Заварила кашу, а теперь меня вынули из котла и сунули обратно под застреху… Хожу в генеральный штаб ежедневно, но там и без меня все налажено. А так – выполняю представительские функции. Посещаю балы, фуршеты, торжественные собрания. Давеча вот промышленники Урала подарили нам чек на два миллиона. Предложила Колчаку поделить пополам, но он как-то странно на меня посмотрел и не сказал ничего. Иногда мне кажется, Александр Васильевич вообще не любит ничем делиться – ни деньгами, ни властью.
– Мы можем решить эту проблему, – доверительным тоном предложил Каппель.
– Это не проблема, – отмахнулась девушка. – К тому же Колчак относится к вам с глубокой симпатией и уважением – как к молодому, но чрезвычайно талантливому военачальнику. Как вы можете такое предлагать за его спиной?
– Я также отношусь к нему с симпатией и уважением… Но, если нужно, то я пойду на смерть за вас, а не за него. И так поступит любой член Черной гвардии.
– Именно поэтому мне будет тяжело предать вас всех.
– Что? – Каппель встал как копаный, так, что великая княжна ушла вперед, но затем остановилась, дожидаясь.
Он бросился за ней, придерживая корону.
– Татьяна Николаевна, что произошло? – спросил он
