Он берет меня за подбородок и заставляет посмотреть на него. Я открыто смотрю ему в глаза, почему-то почти совсем не чувствуя страха.
— Сколько ты выпила? — Презрительно спрашивает он.
— Немного. Да почти нисколько.
Он с сомнением смотрит на меня, будто не верит ни единому моему слову.
Мне нужно объяснить ему, почему я здесь. Он должен это знать.
— Я бы не пришла, но Драко забыл запереть дверь, и я подумала…
Резко замолкаю, потому что забываю, о чем хотела сказать. Люциус хмурится и, молча, направляет палочку на рядом стоящий столик, и подле бокала брэнди появляется еще один бокал, но уже с водой. Малфой протягивает его мне.
— Пей, — приказывает он. — Это освежит голову.
Ненавижу. Терпеть не могу, когда он так обращается со мной, как будто я маленькая глупенькая девочка, но я больше не ребенок! Только не после того, что он сделал со мной. Наивность, чистота и искренность… он забрал всё и обратил в пепел, а теперь ведет себя так, словно ничего не было, и словно не он виноват в том, кем я стала.
Его презрение так же отвратительно, как и его ненависть.
Послушно беру бокал и запускаю его через всю комнату, стекло вдребезги разбивается о пол, вода растекается по желобкам меж каменных плит.
— Оставьте свои насмешки и издевательства при себе, — никогда не думала, что способна шипеть, как кошка.
Он ухмыляется.
— Ты сама дала мне повод посмеяться над тобой, — в его голосе лед. — Если не устраивает мое гостеприимство, тогда уходи. Ты, возможно, не заметила, но я не очень-то рад тебя видеть.
Он отодвигается в сторону, открывая мне путь к двери, но черта с два я сделаю так, как он хочет.
Его бровь взмывает вверх.
— Так ты хочешь по-плохому? Ну, ладно.
Он больно выкручивает мне руку, поднимая меня на ноги и практически таща к двери. Но мне удается вырваться из его цепких пальцев.
— Нет, я останусь здесь! — Не могу сдержать крика. — Я пришла сюда не для того, чтобы вы вышвырнули меня вон!
Он смотрит на меня с выражением глубочайшего неверия.
Зачем я сказала это? Что за дьявольскую игру я затеяла? Какого черта я делаю?
— Хочешь остаться? — Мурлычет он. — Ты никогда не перестанешь удивлять меня. Я-то думал, что ты многое отдала бы, лишь бы быть от меня как можно дальше. По крайней мере, у меня создавалось такое впечатление, учитывая твое поведение в прошлом.
Он надвигается на меня. Невольно отступаю назад, потому что его глаза полыхают тем опасным огнем, который я теперь ни с чем не спутаю.
Он улыбается, явно забавляясь ситуацией, оттесняя меня вглубь комнаты.
— Итак, — тихо произносит он, — зачем же на самом деле ты пришла?
У меня мгновенно пересыхает в горле. Неизвестно откуда взявшее новообретенное чувство уверенности на какой-то миг покидает меня.
— Просто так, — чуть слышно бормочу в ответ.
— Ты так и не научилась как следует лгать и притворяться, — усмехается он.
И тут уверенность вновь возвращается ко мне, потому что я отчетливо вспоминаю тот раз, когда он сказал мне точно такие же слова.
— Зато у вас это получается превосходно, — голос дрожит, я продолжаю медленно пятиться. Люциус неотрывно смотрит на меня. — Вы превратили ложь в искусство, годами скрывая свою истинную сущность ото всех вокруг. Это помогало вам избегать Азкабана. Много лет вы изображали из себя порядочного и честного человека, по стечению обстоятельств оказывавшегося не в том месте и не в то время, — натыкаюсь спиной на стену, но не прекращаю смотреть в его холодные, бездонные глаза. — О, да, вы просто мастер притворства и обмана.
— И с какой целью ты мне все это говоришь? — Скучающим тоном потягивает он.
— Ну, видите ли, я знаю, как вы это делаете, — со злобой в голосе шепчу я. — Вы выстроили вокруг себя стену, чтобы быть уверенным, что никто не сможет подобраться к вам достаточно близко, чтобы понять, кто вы на самом деле.
В его глазах мелькает опасный огонек, но он пока молчит, ожидая от меня объяснений. И меня несет. Я должна сказать это. Чтобы узнать.
— Вы совершили большую ошибку, позволив мне быть так близко к вам, Люциус, — продолжаю я. — Потому что, стоило мне присмотреться, как я узнала такое, о чем никто не должен знать.
Он подается вперед, становясь в нескольких сантиметрах от меня, и упирается руками в стену по обе стороны от меня. Я в ловушке.
— Да, неужели? — Он сверлит меня взглядом, наклоняясь ко мне. — И что же ты узнала, моя маленькая грязнокровка?
Мгновение я колеблюсь, но — будь он проклят! — я скажу это.
— Я знаю, что вы хотите меня, — едва слышным шепотом. Вот и всё.
Слова, как приговор, повисли в воздухе. Назад пути нет.
От страха дышу очень часто и поверхностно.
Он никак не реагирует, за исключением того, что лицо его слегка бледнеет, а глаза темнеют.
И тогда я продолжаю. Так нужно.
— Я так близко, так доступна, и все же я — единственное, чего вы не можете себе позволить, как бы сильно ни желали.
Глубоко вздыхаю.
— Не думаю, что вам это нравится, — шепот такой тихий, но я надеюсь, он слышит меня. — Поэтому вы обращается со мной, как с животным, вы на всё готовы, лишь бы держать меня подальше.
Довольно продолжительное время он, молча, смотрит на меня, его глаза метают молнии, и только теперь до меня доходит, какой ужасной идеей было приходить сюда и говорить всё это. Чего я пыталась достичь? О чем я думала, когда шла сюда?
Почему я не осталась в комнате?
— Возомнила себя знатоком человеческих душ? — От его зловещего шепота у меня кровь стынет в жилах.
— Простите, — в отчаянии прошу его, но уже слишком поздно.
Он бьет меня наотмашь по лицу так сильно, что я ударяюсь головой о стену и тут же чувствую во рту привкус крови.
А потом он сдавливает пальцами мое горло, и за шею притягивает меня ближе к себе. Охваченная ужасом, я начинаю всхлипывать.
Долгие мучительные мгновения он смотрит на меня с отвращением и ненавистью, пальцы, сжимающие шею, не дают вздохнуть, а затем он со злостью толкает меня на пол, и я больно ударяюсь бедром.
— Как ты смеешь?! — Шипит он, склоняясь надо мной и разворачивая к себе так, что мне ничего не остается кроме как смотреть в его искаженное яростью лицо. — Как смеешь так разговаривать со мной, заносчивая, нахальная, маленькая сучка!
Он прижимает меня к полу, сдавливая горло, и вынимает палочку из складок мантии, направляя ее прямо мне в сердце. Одного его яростного вида достаточно, чтобы убить меня на месте.
— Ну, всё, — порывисто шепчет он. — С меня хватит. С тех пор, как я похитил тебя, ты была для меня лишь обузой.
— Что
