— Прекратите играть со мной! — теперь мой голос больше похож на шипение и уже не дрожит, как минуту назад.
Тишина. Ничего, кроме тишины, темноты и страха. Они давят и душат меня.
И все это в одночасье разрушает холодный голос — голос, который я ненавижу больше всего на свете.
— Не дергайся, грязнокровка.
Словно из ниоткуда появляется приглушенный красный свет, — но оказывается, что он исходит от фонаря в центре потолка, — он заполняет комнату тусклым красным свечением.
И он здесь. Стоит у противоположной стены с поднятой палочкой в руках и с улыбкой, не сулящей ничего хорошего.
Я перестаю дышать. На какой-то миг его бледное лицо и жестокая улыбка, освещенные красным светом, напоминают мне Волдеморта. Сейчас они так похожи.
Несмотря на то, что Люциус улыбается, его взгляд по-прежнему холодный и напряженный. Я сама все испортила, продвинув наши отношения на новый уровень, и теперь он хочет отомстить. О, Боже…
Дыши. Побереги нервы. Разговори его, это молчание ни к чему не приведет.
— Зачем мы здесь?
Его улыбка становится шире. И в красном свете кажется, будто его лицо вырезано из камня. Это приводит в ужас.
— Ты узнаешь позже. Всему свое время, — он проводит указательным пальцем вдоль волшебной палочки. — Почему ты никак не хочешь научиться терпению? Это ведь такая отличная черта, тебе так не кажется?
Пытаюсь дышать глубоко.
— Где мы? — рискую задать вопрос.
Он с усмешкой смотрит на меня.
— Мы в подвале дома, — отвечает он, растягивая слова. Ненавижу эту его манеру!
— Какого дома? — машинально спрашиваю я. — Того, куда мы прибыли в… на днях?
— Да, — Люциус кивает. — Куда мы прибыли вчера. Он принадлежал родителям моей жены. Беллатрикс получила его в наследство после их смерти как старшая дочь, и она любезно предоставила его в наше распоряжение на какое-то время.
— Почему мы здесь? — от накатившей паники разболелась голова.
На его лице все еще блуждает садистская ухмылка.
— Я подумал, что нам было бы полезно проводить вместе чуть больше времени. Как только мы закончим, вы сможете вернуться в свою комнату.
— А… Рон тоже здесь? Я имею в виду, в доме, — поспешно добавляю я, потому что не хочу вызывать подозрений.
— Да, он здесь, — произносит Люциус. — Он приехал с Беллой и Антонином примерно через час после нас. У него отдельная комната, как и у тебя, и я думаю, что ему намного комфортнее, потому что он, в отличие от тебя, не сопротивлялся. Так что не беспокойся о нем.
Я вздыхаю с облегчением.
— Но не думай, что тебе удастся перевести разговор в другое русло.
Черт!
Он указывает палочкой на пол перед собой, и появляются стол и два стула. А на столе так много еды, что у меня едва ли не помутился рассудок от голода. Огромные блюда с различными деликатесами.
Он усмехается, глядя на мое лицо, и садится на один из стульев.
— Не желаете ли отужинать со мной, мисс Грэйнджер?
Я… что?
Какого черта он делает? Что за дурацкая игра?
Его глаза сужаются.
— Сядь.
Его тихий голос предупреждает, что мне лучше делать так, как он говорит. Но я не хочу садиться и, тем более, есть с ним за одним столом. Кто знает, к чему это может привести?
Гримаса злости искажает черты его лица, и он, в несколько шагов преодолев расстояние между нами, хватает меня за руку, выворачивая ее, а потом тащит меня к стулу и силой усаживает за стол.
— Так лучше, — удовлетворенно констатирует он, садясь на свое место, и наполняет вином два серебряных кубка, один из которых протягивает мне.
— За Темного Лорда, — он поднимает свой кубок, салютуя мне, а потом подносит его к губам, не отрывая прищуренного взгляда от меня.
Я швыряю свой кубок через всю комнату. Он с грохотом ударяется о стену, и кроваво-красная жидкость стекает по камням.
Люциус даже не вздрагивает. Все с той же отвратительной улыбкой он призывает кубок к себе и вновь наполняет его.
А потом он направляет на меня волшебную палочку.
— Империо!
Ах, многим лучше. Ничего. Я словно плыву в небытие, и здесь так тепло и уютно.
— Возьми кубок.
Я сделаю все, что он скажет. Почему я должна сомневаться? Да, я готова выполнить все, что прикажет этот голос, что угодно. Абсолютно всё!
— Повтори…
Зачем?
— Повтори!
Но…
— Говори!
Все, что угодно, для вас. Только не отнимайте это тепло, и я сделаю все, что прикажете.
— За Темного Лорда.
— Хорошо. А теперь отпей вина.
Конечно-конечно. Все, что хотите. Я делаю это только для вас…
Только… продолжайте держать меня здесь… с вами… не оставляйте меня…
Заклятие постепенно ослабевает. Я чувствую во рту вкус вина.
Теперь Люциус доволен и с улыбкой смотрит на меня. Я только что сделала, как он сказал, и ему доставляет удовольствие видеть, как я поежилась от мысли о том, что я только что пила в честь Волдеморта.
— Пожалуйста, — он жестом показывает на стол, — ешь.
И, несмотря на то, что все внутри меня кричит о том, чтобы я съела, как можно больше, я борюсь с этим. Я не собираюсь участвовать в его маленьких извращенных представлениях.
Поджав губы, опускаю глаза на свои руки.
— Дорогуша, — Люциус подчеркнуто тяжело вздыхает, — одна из вещей, которые я не терплю в грязнокровках, это их плохие манеры. Наверное, тебя нужно… убедить.
— Нет, — поспешно отвечаю я. — Н-нет, я сама… я буду есть.
Я подношу кубок к губам и одним глотком опрокидываю в себя вино, несколько капель стекают по подбородку. Вытираю их рукой и со стуком ставлю кубок на стол.
Наполняю тарелку едой и начинаю есть. Быстро. И пока я ем, в помещении стоит гробовая тишина. Не буду лукавить, я ем не только чтобы уберечь себя от убеждений Люциуса, а еще и потому, что сейчас мне кажется, что я могла бы есть вечно, чтобы наверстать упущенное за все полуголодные дни, проведенные в плену.
Он ничего не ест. Просто наблюдает за мной в тишине.
Кусок застревает у меня в горле, но я его проглатываю, и опускаю вилку на тарелку.
Он улыбается своей фирменной улыбкой маньяка-садиста.
— Закончила?
Молча, киваю.
Он встает, взмахивая волшебной палочкой, и стол вместе со всей провизией исчезает. Остается лишь стул, на котором я сижу.
Без паники. Ты не должна паниковать.
Он подходит ко мне и кладет руки на подлокотники моего стула, наклоняясь ближе ко мне. Я непроизвольно вжимаюсь в кресло.
— Тебе понравилась еда, грязнокровка? — с улыбкой спрашивает Люциус.
Я смотрю на него, упрямо сжимая губы и пытаясь успокоить нервы.
Я не боюсь тебя!
Лгунья.
— Что вы делаете? — я не знаю, что еще сказать.
Он усмехается и отстраняется, обходя стул и становясь позади меня. Я будто приросла к стулу и едва сдерживаю себя, чтобы не повернуть голову. Чувствую, как мороз пробежал по коже.
— Это не был ответ на поставленный вопрос.
Его рука проникает мне под волосы и слегка касается моей шеи.
Она… теплая.
Я перестаю дышать.
Что… что он?
Его пальцы обхватывают меня за шею
