— Я все равно хочу, чтобы ты мне ответила, понравилась ли тебе еда?
Ладно. Хорошо. Ничего страшного не случится, если я отвечу, так?
— Да.
И кажется, что этого короткого ответа для него достаточно. Он самодовольно улыбается прежде, чем заговорить.
— Замечательно. Я лично прослежу за тем, чтобы домовым эльфам сообщили, что их стряпня тебе очень понравилась.
Я подавляю яростный вскрик, но поздно, Люциус уже хорошо научился читать все эмоции на моем лице.
— Ах, это ведь расстраивает тебя, да? Но ты должна радоваться. Домовые эльфы были счастливы приготовить нам ужин. Понимаешь, они знают свое место. — Жесткий, ледяной взгляд его глаз заставляет меня задержать дыхание. Он убирает руку с моей шеи. — Почему же вы не знаете свое, мисс Грэйнджер? Бесспорно, у вас больше ума, чем у какого-нибудь эльфа.
О, так вот для чего он притащил меня сюда.
— Думаю, пришло время вам узнать чуточку больше о своем положении, — почти шепотом произносит он, — так как, сдается мне, вы все еще отказываетесь признавать его.
Итак, это и есть его месть. Кажется, ему нужно вытягивать из меня какую-то информацию, а между делом он может позволить себе еще и поразвлечься.
— Встаньте.
Я делаю, как он приказывает, и стул, на котором я сидела, исчезает.
— Я хочу, чтобы вы ответили на несколько вопросов, — он улыбается, глядя на мое выражение лица. — О, не переживайте, так. Они сильно отличаются от тех, что я задавал раньше. Эти вопросы более деликатны, но не менее важны, я думаю.
Глубоко вздыхаю, чувствуя, как все внутри скручивается и сжимается в тугой узел.
— Кто ваши родители, мисс Грэйнджер?
Что?
Я непонимающе смотрю на него.
— Вы действительно думаете, что я приведу вас прямо к ним?
Он возводит глаза к потолку.
— Пошевелите мозгами, хоть раз. Если бы нам нужны были ваши родители, думаете, мы бы уже их не схватили? Их имена и адрес всплыл, когда мы разыскивали вас.
Дыши, Гермиона.
То, что он говорит, не лишено смысла, но я не могу понять, почему он спрашивает меня об этом?!
— Если вы уже знаете все, что вам нужно знать о них, тогда зачем вам нужно, чтобы я назвала их имена?
Люциус лениво поигрывает палочкой в руках, не отводя взгляда от моего лица.
— Что-то не верится, что это был ответ на мой вопрос. Повторяю, кто ваши родители?
— Дэвид и Джейн Грэйнджеры.
Пощечина. Но нет, он не касается меня. Ему когда-нибудь это надоест?
— Неверный ответ, — и он действительно улыбается и наслаждается происходящим. — Еще раз, кто ваши родители?
Чего он добивается? Чего он хочет от меня?
— Я же сказала, Дэвид и Дж…
И прежде чем я успеваю договорить, щеку обжигает вторая пощечина.
— О, милая, и где же я был, когда утверждал, что вы умны? Я облегчу вам понимание сути моих вопросов. Кто вы?
Отвечай спокойно. Невозмутимо. Не дай ему запутать тебя.
— Гермиона Грэйнджер.
Он гневно вздыхает.
— У магглов начисто отсутствует понятие деликатности. Вы не оставляете мне выбора, и я выскажусь прямо. Что вы?
Кажется, я начинаю понимать, на что он намекает.
Я выпрямляюсь и поднимаю голову выше.
— Ведьма.
Неверный ответ.
Улыбаясь, Люциус направляет на меня волшебную палочку, и по спине пробегают языки пламени. Палящие и обжигающие, словно солнце Меркурия.
— Вы прекрасно знаете, что это неправильный ответ. Вы видите перед собой волшебника, того, у кого магия в крови. Вы же… вы — маггла, которой дали в руки палочку. Между нами огромная разница, грязнокровка, и поэтому я бы попросил вас не сравнивать себя со мной. Повторяю, что вы?
Боже, как это тяжело. Теперь это действительно личное: он даже тратит свое свободное время на то, чтобы преподать мне лишний урок.
Я должна быть сильной.
— Ведьма.
Вопреки моим ожиданиям, он не проклинает меня, а просто внимательно смотрит, а потом оценивающе пробегает по мне взглядом. Сверху вниз.
— Вы не задавались вопросом, почему я приказал вам надеть это платье?
Он делает взмах палочкой, и передо мной появляется зеркало в полный рост в богато украшенной резной раме.
— Посмотрите на себя.
В памяти всплывает эпизод одного из прошлых дней.
Посмотри на себя… едва ли тебя можно назвать красивой.
Эти слова выжжены в моем мозгу на всю оставшуюся жизнь. Что он собирается делать со мной в этот раз?
Я вижу наши отражения в зеркале: его — улыбающееся и холодное, и мое — бледное и испуганное.
Люциус отводит глаза от зеркала и берет меня за руку. От этого жеста я слегка вздрагиваю, но он лишь усмехается, поднимая мою руку и изучая синяки и ожоги на ней.
— Вы всегда были непослушной девочкой. Сказать по правде, меня еще никто и никогда не приводил в такое бешенство. Я надеялся покончить с вами, как можно быстрее, но судьба, как оказалось… любит преподносить сюрпризы, не так ли?
Я не отвечаю. Слишком сосредоточена на его пальцах, скользящих по моей руке. Он поглаживает розоватый ожог в центре моей ладони, а потом проводит пальцами вверх по запястью и рукаву, — и вот он уже легкими движениями едва касается моего обнаженного плеча.
— Что ж, я не ошибся, выбрав для вас это платье, — тихо говорит Люциус. Очень тихо. Он стоит позади меня, пристально глядя в наше отражение, его пальцы все еще лежат на моем плече. — Вам очень идет этот цвет. И сидит…
Он замолкает, слова просто повисают в воздухе. И… его рука движется от моего плеча. Даже через ткань я чувствую, как она спускается ниже по спине, а потом его рука задерживается на моей талии, буквально на секунду. Всего одна секунда, но кажется, будто прошла целая жизнь.
— Но вам вероятно интересно, почему я выбрал его для вас, — я внутренне содрогаюсь, потому что его голос внезапно вновь становится холодным и резким, и он убирает руку с моей талии. — Все просто: я хотел, чтобы вы увидели, насколько такая одежда не соответствует вашему положению. Вы — маггла, нет, даже хуже, чем просто маггла, вы — грязнокровка. И вы не должны одеваться, как ведьма.
Он делает взмах волшебной палочкой, будто разрывает что-то надвое аккурат посередине, направив ее на меня.
Опускаю взгляд вниз.
Мое платье разорвано пополам.
— Что вы делаете?
Пытаюсь запахнуть клочки материи, но Люциус хватает меня за волосы, а потом разворачивает и хватает за руки, сильно прижимая их к стене у меня за спиной.
Нет нет нет нет НЕТ!
— Прекратите, пожалуйста, остановитесь…
— Будь любезна, заткнись, грязнокровка. Твой скулеж начинает действовать мне на нервы.
Боже, черт, что он собирается делать? Я никогда не думала, что он… Никогда не думала, что он мог бы хотеть…
Он срывает с меня платье, а другой рукой еще крепче прижимает запястья к стене, поэтому я не
