Яраат хмыкнул.
— Арей даже на несколько метров над землёй воспарить не сможет. Нет, груз грехов пригибает его к земле, и свою семью он потянет за собой.
Наклонившись пониже, мужчина продолжил тихим голосом:
— Он почти готов, поверь. Нужно только закрепить мечника в уверенности, что всё развивается согласно его плану.
Глава мрака откинулся на спинку кресла.
— А что с поиском артефакта? Вы его обнаружили?
— Нет, однако я веду Арея по ложному следу. Он думает, что ему поможет Свиток желаний. И эта вещь, возможно, действительно помогла бы — вот только найти её нереально.
— А если он всё-таки сможет отыскать этот Свиток и воспользуется им? — хмуро поинтересовался горбун.
Яраат улыбнулся, обнажив крепкие желтоватые зубы.
— Не успеет. Дайте мне ещё немного времени, и мы с ним покончим.
— Сколько?
Взвесив что-то в уме, оборотень выложил:
— Полгода.
В глазах Лигула лопнули капилляры, насытив белок кровью. Однако его цепкий разум и здесь взял верх над эмоциями, и он придвинулся к столу, давая понять, что приём окончен.
— У тебя есть шесть месяцев. После этого наёмники придут не за Ареем, а за тобой.
Комментарий к 17. Плоть от плоти
Отдельно хочу поблагодарить преданного читателя под ником Kieli - именно благодаря вам и вашим знаниям канона родился сюжетный ход с гребнем:)
========== 18. Трещины ==========
Как больно знать, что все случилось не с тобой и не со мною,
Время не остановилось, чтоб в окно взглянуть резное;
О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета,
Я, конечно, ещё спою на прощанье, но покину твой дом - с лучом рассвета.
- Она скоро пойдёт, - заметил Арей, наблюдавший за дочерью.
Девочка кряхтела и сопела, вставая на ножки и удерживаясь за руку матери. Пелька подняла на мужа глаза, с сомнением нахмурившись:
- Ты думаешь? Разве не рано?
Началась третья неделя января, и за окном стоял трескучий мороз, вынуждавший семью безвылазно сидеть дома. В жарко натопленной комнате было сухо и уютно, от очага шёл пар, в воздухе витал запах готовящейся похлёбки. Арей сидел в огромном кресле у стола, наблюдая за женой и ребёнком.
- Давно пора, - проворчал он.
Мечник всё время опасался, что Мира развивается слишком медленно. Пелька понимала, что это от незнания детской физиологии, однако всё равно очень веселилась, подшучивая над мужем.
- Ну да, будь твоя воля, она родилась бы уже с крепкими зубами, волосами до талии и основными навыками владения мечом, - хмыкнула девушка.
- Не напоминай про зубы! - взмолился барон мрака.
Почти весь декабрь они провели в бессоннице - у Миры резались зубки. На это время их обычно спокойная девочка превратилась в истошно кричащего монстра. Она отказывалась есть, сколько бы Пелька ни прикладывала её к груди, сучила сжатыми в кулачки руками и плакала до тех пор, пока, утомившись, не засыпала на несколько часов беспокойным сном. А потом всё повторялось по новой. Этот ад закончился пару недель назад, однако вымотанные родители всё ещё не до конца пришли в себя. Зато теперь, улыбаясь, Мирослава демонстрировала всем четыре маленьких крепких зубика - два снизу и два сверху.
Осень же прошла гораздо спокойнее - тёплая и солнечная до последних дней, она радовала хорошей погодой, в которую невозможно было оставаться дома. И Пелька с Ареем, прихватив с собой малютку Миру, отправлялись в долгие прогулки по окрестностям. Вместе они собирали грибы, разглядывали встречавшихся животных, изучали необычные растения. Их дочь была любознательной и умной, ей был интересен окружающий мир и она быстро всё схватывала. Новые знания её маленький, но цепкий ум усваивал стремительно, что было для родителей и сюрпризом, и поводом для радости.
С конца лета Пелька возобновила конные прогулки, поэтому в осенние походы они частенько брали с собой Светозара. Удивительно, но Мирослава совсем не боялась гнедого гиганта. Заливисто хохоча, она тянула к нему ручки и пыталась ухватить за длинную гриву. Конь же отвечал ей немым обожанием. Животные вообще как-то по-особенному любили девочку. Даже страшные бродячие собаки, гуляющие по Лысой Горе, никогда не лаяли и не пытались напасть, когда Арей нес дочь на руках. А одна из них, проводив их как-то до дома, поселилась у ограды их избушки, отказываясь уходить. В итоге им не оставалось ничего другого, кроме как забрать пса себе. Пелька дала ему кличку Уголь за черную шерсть и такие же блестящие глазки, однако имя со временем превратилось в более ласковое Уголёк. Он жил во дворе, на время зимы перебравшись в предбанник. Очень быстро этот «комок сажи», как называл его Арей, стал частью их небольшой семьи.
С конца осени барон мрака приостановил поиски артефакта. Он устал и выбился из сил, а лениво-спокойная атмосфера, в которой они жили последние месяцы, расслабила его, позволив хотя бы ненадолго почувствовать себя просто счастливым мужем и отцом.
Однако с приходом зимы дарх, на время оставивший мечника в покое, вновь начал душить его своей жаждой. Никогда ещё эта тартарианская сосулька не голодала так сильно, лишенная регулярной порции эйдосов. Это, в свою очередь, ослабило и самого Арея, хотя пока он терпеливо и методично пытался сражаться с подступающим кризисом. Однако снимать дарх, как прежде, мужчина уже не решался.
Когда за покрытыми морозным узором окнами стемнело, семья села ужинать. За прошедшее время Пелька научилась неплохо готовить, а благодаря магии Арея недостатка во вкусной и обильной пище у них никогда не было.
Мечник, орудуя коротким кинжалом, отрезал себе куски мяса. Этикет, как и правила банальной вежливости, в его ценности не входили. За вечер он съел целиком небольшую индейку, а также гору картофеля и свежих овощей, запив всё это двумя кружками вина. Пелька, несмотря на субтильность, аппетитом ему нисколько не уступала. Тем более когда часть энергии, полученной ею с пищей, поглощал маленький теплый комочек, который сейчас сладко причмокивал у её груди. Вот так они обычно и ужинали: Арей сидел во главе стола, рядом жена кормила их дочь, периодически таская что-то с тарелки мужа. Этот неторопливый ритуал наполнял их души трепетным теплом. Было что-то очень личное в том, как они сидели рядышком, в пляшущем свете очага; в том, как Пелька склонялась к малышке, целуя её сладко пахнущий лоб, в треске поленьев, во взгляде Арея, который он не спускал с жены и дочери. Странно, что эта картина была даже интимней, чем взаимные ласки супругов, и не предназначалась для чужих глаз.
После ужина барон мрака поднялся из-за стола, принимая дочь из рук Пельки. Обычно после кормления девочка быстро засыпала, но сегодня Мирослава
