Неожиданный треск, раздавшийся в тишине комнаты, напугал девушку, заставив её вскрикнуть. Опустив глаза, она увидела, что гребень в её руках раскололся на две равные части, разорвав узор деревянных кружев. Несколько секунд Пелька смотрела на испорченную вещь, а потом в отчаянии заплакала, закрыв лицо руками.
Она ощущала такое горе за потерянный гребень, что не сразу почувствовала, как чьи-то грубые пальцы коснулись её, разводя ладони, заглядывая в зарёванное, раскрасневшееся лицо. Перед ней на корточках сидел Арей. Увидев его, девушка рванулась вперёд, обхватив мужа за шею, цепляясь за могучие плечи. Она позабыла и простила ему безрассудную ярость, упрёки и причинённую боль — он был здесь, рядом, и его сердце оглушительно билось напротив, доказывая, что оно по-прежнему принадлежит ей.
— Прости меня, моя любовь, — прошептал Арей, поглаживая волосы жены. — Я был слишком слаб, чтобы признать, как мне страшно. И в итоге сорвался.
Мужчина отстранился, заглядывая в глаза жены, удивительный оттенок которых унаследовала их дочь.
— Я напуган, Пелька, — его голос звучал по-прежнему тихо, будто он боялся, что их услышит кто-то ещё. — Я, тот, кто прежде сам наводил страх. С этим непросто справиться. А ещё сложнее — с тем, что я не знаю, как теперь быть.
Блуждающий взгляд барона мрака зацепился за сломанный гребень.
— Ты была так зла на меня, что в расход пошли вещи? — попытался пошутить Арей.
Пелька помотала головой и выдавила слабую улыбку, которая тут же превратилась в гримасу плача.
— Нет, — всхлипнула девушка, — он треснул. Это значит, что я не выполню предначертанное мне как женщине. Значит, я не смогу тебя спасти.
Последние слова утонули в горьких слезах. Пелька понимала, что за весь последний год не плакала столько, сколько за этот вечер, но ничего не могла с собой поделать. Напряжение, в котором она жила с момента родов, вдруг разом прорвалось океаном солёной влаги.
Арей растерянно смотрел на жену, явно пытаясь соотнести свой проступок, сломанный гребень, слёзы жены и собственное спасение.
— В ночь после нашей свадьбы, — взяв себя в руки, начала Пелька, — Аида подарила мне этот гребень, сказав, что он благословлён русалками и является символом женской силы. Это значит, что та, кому он вручен, способна изменить судьбу полюбившего её мужчины. А теперь он сломался…
В уголках глаз мечника образовались лучики морщинок, как было всегда, когда он улыбался.
— И ты решила, что это знаменует конец нашей любви? Пелька, любовь не заканчивается под воздействием колдовства, проклятий или наговоров. Её не разрушить дурным словом или случаем. Истинная любовь существует вне времени и пространства, даже вне наших с тобой тел. Она связала наши души, и она вечна.
Пелька хотела сказать, что для неё расколотый гребень означает нечто иное, но не решилась. Лишь приникла головой к широкой груди мужа, когда он притянул её к себе. В сердце девушки, несмотря ни на что, ещё жила вера. В мужчину, которого она любила больше жизни, и в тот изначальный свет, что зажёг в нём когда-то Творец.
В то, что её любовь способна разжечь и поддерживать этот свет.
***
Хэй, моя звезда!
Мой светоч ночной,
Будь со мной.
Веди меня сквозь тьму,
Я свет твой печальный приму,
Вопреки всему.
Но близок утра свет,
Я вижу рассвет -
Он за мной!
Земной любовь была,
И смертью земной умерла
Она.
Мечник мрака Арей был умным, стойким и упрямым. Все эти качества унаследовала и его дочь. Мирослава с каждым днём всё больше становилась похожа на отца — она росла смышленой и очень себе на уме. Если девочке чего-то хотелось, она добивалась этого. Подобная упёртость в столь в столь раннем возрасте удивляла Пельку и радовала Арея.
А ещё Мира была очень красивым ребёнком. Взяв от каждого из родителей всё самое лучшее, она являла собой удивительно завораживающую картину. Главными на лице девочки были глаза — огромные, с большими зрачками, такого же невероятного золотисто-орехового цвета, что и у Пельки. Уже сейчас было ясно, что тонким строением тела Мирослава также пойдет в мать.
Зато высокий лоб и крутой излом тёмных бровей были наследием отца. А главное — взгляд. Совсем недетский, твёрдый и смелый. Именно благодаря этому взгляду, так похожему на его собственный, Арей знал, что его дочь вырастет храброй и боевой.
Прошло уже несколько месяцев с того злополучного вечера, когда они с Пелькой поругались впервые за долгое время. Минула весна, за ней пришло теплое лето. Молодая семья встретила июнь, проводила июль и теперь наслаждалась ленивым, погожим августом, почти всё время проводя на свежем воздухе.
Одним таким солнечным днём Арей лежал, закинув руки за голову, у небольшого озера, протекавшего в основании Лысой Горы. Рядом, под самодельным навесом, Пелька играла с Мирой. Девочка забавно лопотала что-то на своём языке и уже могла самостоятельно переворачиваться на живот. Игрушки Мирославу интересовали не так сильно, как окружающий мир. Она с любопытством изучала его глазами, прислушивалась к любым новым звукам и тянула в рот всё, до чего могла дотянуться.
Скосив глаза, мечник с улыбкой наблюдал за ней, а потом заметил:
— Нелегко нам придётся, когда этот комок побежит.
Пелька засмеялась, отбирая у Миры какую-то травинку, которую та уже тащила к себе.
— Особенно если она пойдёт в тебя, — заметила молодая мать.
— Это ещё почему? — ворчливым тоном осведомился Арей.
— Ты невыносим, — отрезала девушка. — За эти годы, наблюдая за тобой, я поняла, что ты очень любопытный, тебе интересно знать, как устроено буквально всё. И тебе не интересны последствия — ради новых знаний и приключений ты готов на любую авантюру.
Барон мрака хмыкнул.
— Что ж, пожалуй. Женитьба на тебе подтверждает это.
Пелька швырнула в него пустой кружкой, но не выдержала и тоже расхохоталась. Их смех, дробясь на отдельные звуки, эхом звенел над влажной поверхностью озера.
— В любом случае, родители нашей дочери достались такие, что жизнь у неё вряд ли будет простой, — отсмеявшись, сказал мечник.
Перевернувшись, он сел и теперь гладил животик Миры, отчего та умильно улыбалась ему и смешно дергала кулачками.
— Простой — нет, — подтвердила Пелька, откидываясь на согнутые локти. — Зато она будет интересной, яркой и богатой на события.
После этих слов на её лицо вдруг набежала тень, будто девушка вспомнила что-то, о чём по-настоящему никогда и не забывала. Арей, не заметивший этой перемены, продолжал играть с дочерью.
— Она будет красивой, как ты, — неожиданно заявил он.
Это вывело Пельку из тоскливой
