Уже в дверях, держа в зажатом кулаке свой меч, Арей обернулся к жене и дочери. Он хотел что-то сказать - он так много хотел сказать! - но вместо этого лишь молча кивнул и выскользнул за порог. Уже там, за стеной, он резким движением отёр одинокую слезу и уверенным шагом направился вниз по скрипучим ступеням. Он ошибся, сказав Пельке, что вернется через день - двое суток барон мрака гонял по болотам и городам стражей, наёмников и духов. Головы летели с плеч, дархи разбивались на осколки, алая кровь и мерзкая субстанция комиссионеров заливали клинок Арея. Мужчина не думал ни о чём в минуты боя, но в его ссохшемся сердце всё время пойманной птицей билась любовь. Он готов был выжечь города, чтобы вернуться к своей семье. Мечник не мог знать, что возвращаться уже не к кому.
Ведь, спустя час после того, как он покинул каморку под крышей, его жена и дочь лишились своих эйдосов, принудительно отдав их жестокому предателю. Пелька остановившимся взглядом смотрела в жуткие, бесцветные глаза оборотня. Его лицо в мгновение ока превратилось в дикую гримасу садиста, когда он приставил широкий клинок к горлу плачущей Мирославы. Обескровленными губами девушка повторила за Яраатом формулу отречения, а затем забвение поглотило её. Она очнулась только тогда, когда оборотень навис над её дочерью, заставляя малышку сделать то же самое.
С диким криком она бросилась на предателя. В её руке блеснул нож с ногтём титана в рукояти. Схватка с крупным мужчиной и опытным убийцей была заранее обречена на провал, но Пелька билась из последних сил, сумев ранить противника. Яраат скользнул взглядом по крови, хлынувшей из пореза, и, размахнувшись, наотмашь ударил девушку. Та отлетела к противоположной стене, и её глаза закатились.
- Давай-ка, милая, ты же не хочешь, чтобы маме было больно? - елейным голосом спросил оборотень, усаживаясь на корточки перед ребёнком.
Мира округлившимися от ужаса глазами следила за матерью. Малышка не всё понимала, но видела, что маме плохо, и нужно повторить незнакомые слова за незнакомым дядей, чтобы всё закончилось.
С трудом удерживаясь на краю сознания, Пелька попыталась подняться, но не смогла. Тогда она поползла по грязному полу, следя за тем, как губы её ребёнка выговаривают сложные слова формулы отречения. Девушка схватила Мирославу, прижимая к себе, но было уже поздно.
Она не слышала своего дикого вопля, потрясшего рассохшиеся балки чердака. Не видела, как дочь резко вздохнула, когда от её груди отделилась крошечная песчинка. Почти не чувствовала боли, когда Яраат, схватив её за волосы, потащил их вниз по лестнице. Она только сжимала маленькое тело дочери, неистово целуя её везде, где доставали разбитые губы.
Но последний миг навсегда отпечатался в памяти Пельки - каменное дно колодца, страшных хруст раздробленных костей и крик Миры. А потом - несущаяся сверху плита и жуткой звон, после чего всё померкло…
…На третий день после своего ухода, уставший и выдохшийся Арей вернулся в тот город, где оставил семью. Он пробежал мимо круглого колодца во дворе дома, почти взлетел по рассохшимся ступеням и распахнул дверь.
Его сразу же толкнула в грудь страшная догадка. Тишина, пустота и кровавые разводы на полу. У дальней стены - до боли знакомый нож. Мечник покачнулся, выскочил за дверь, как обезумевший пронесся вниз и выбежал на улицу. Снова поднялся наверх, присел на корточки, водя руками по засохшим пятнам крови и бессвязно бормоча. Схватил нож и опять слетел по ступеням во двор. В этот раз глаза его сразу зацепили цепочку страшных следов, ведущих к колодцу.
На ватных ногах он приблизился к нему и заглянул внутрь. Дно было завалено камнями. Он без труда поднял по воздуху тяжелые плиты, а за ними два тела. Упав на колени перед трупами, Арей запрокинул голову вверх, и его страшный крик взметнулся в октябрьское небо. Этот вопль агогизирующей боли сотряс земли вокруг города, напугав его жителей, эхо близлежащих гор подхватило его и разнесло дальше, неся весть о великой скорби и о том, что отныне среди слуг тьмы не будет никого беспощаднее Арея.
Мечник трясущейся рукой провел по обезображенному лицу Пельки, стараясь стереть кровь, разгладить раны, вернуть ему прежнюю прелесть тонких черт. Он рыдал, как ребёнок, прижимая к себе тело маленькой Миры, целуя её слипшиеся от крови тёмные кудряшки. Усевшись прямо в грязь, покрывающую двор, Арей одной рукой обхватил жену, а другой дочь. Он сидел так очень, очень долго.
Прошёл день и наступила ночь, а затем снова занялся рассвет. Пролился короткий дождь, смывая с кожи кровавые разводы. Сумерки опустились на замерший в ужасе городок. Никто за всё время не решился приблизиться к этому месту - ни люди, ни стражи. А барон мрака всё сидел, судорожно прижимая к себе уже остывшие тела. Пустые, искалеченные оболочки - всё, что осталось у него от женщины, которую он любил, и их ребёнка. Им не сохранили даже вечность.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда Арей, наконец, поднялся и пошёл по двору, не выпуская своей ноши. Он пересёк улицу на окраине города и углубился в лес. Пожухлая листва шуршала у него под ногами, и спустя время мечник вышел к опушке, которая заканчивалась обрывом. Внизу тихо шумела речка. Ещё пара недель, и она скуётся объятиями льда.
Арей поджёг тела, наблюдая, как огонь лижет языками тонкую кисть жены. На её безымянном пальце тускло поблескивало обручальное кольцо. Барон мрака слегка качнул головой, и пламя стало жарче, расплавляя металл. Когда огонь почти догорел и на промерзлой земле остались лишь горстки пепла, мечник сорвал со своей руки широкий золотой обод и тоже бросил его в огонь. А затем щёлкнул пальцами, и налетевший ветер подхватил пепел, разметав его по воздуху. Пролетев мимо, он коснулся лица Арея - как будто женская ладонь ласково провела по щеке. Сжав зубы, барон мрака резко развернулся, направляясь обратно в чащу, и высокие кроны сомкнулись за его спиной. Тьма поглотила мечника.
Комментарий к 19. Прах
Ну что ж, дорогой читатель.
Вот мы и дошли до самых печальных и трагичных событий.
Эта часть далась мне невероятно тяжело, и тебе, скорее всего, было трудно её читать.
Однако помни, что у настоящей любви нет смерти.
И да, нас ждёт последняя глава.
========== Эпилог ==========
Тлеет утренний свет, и с холодных небес
Льется вниз моя тоска.
Я ловлю её след, но и след уж исчез,
Как весенняя гроза,
И погибла во тьме
Та святая любовь,
И затих мой дивный дар.
Позабудь обо
