Всех остальных же Таня видела впервые: юноши и девушки, облачённые в комбинезоны, каждый со своим полётным инструментом, глядели на неё с настороженностью и любопытством. В воздухе витал лёгкий шепоток. Та самая Гроттер! Героиня магического мира, одолевшая Чуму-дель-Торт. Победительница легендарного уже матча со сборной вечности.
— Итак, команда! — хлопнул в ладоши Соловей, пресекая взволнованные пересуды. — Все вы знаете, что сезон стартует с подготовки к чемпионату мира. Наша первая крупная игра — против сборной Магфорда, невидимок. Это очень сильный противник, а вы пока группа не сыгранная, поэтому предупреждаю: всё лето нас ждут тренировки. При желании вы можете летать домой на выходные, но уведомлять об этом нужно будет заранее меня или мою помощницу. Кстати, позвольте представить — хотя я уверен, что она в этом не нуждается — Татьяна Гроттер, известная драконболистка и с этого дня моя правая рука.
Все уставились на неё. Таня улыбнулась и кивнула головой в знак приветствия.
— Мы будем тренировать вас вместе, иногда она будет заменять меня, но всё, что будет говорить Татьяна, будет звучать от моего имени, это понятно? — сурово закончил Соловей. — Итак, если ни у кого нет вопросов, можем приступать к…
— У меня есть вопросы, — подала голос Таня. — А почему в команде только девять человек?
Тренер ухмыльнулся:
— Ты торопишься, как всегда, что в воздухе, что здесь, внизу. Я как раз хотел объявить тебе состав. Ну, этих двух охламонов ты и без меня знаешь, — ворчливо произнёс он, махнув рукой в сторону хихикающих Ягуна и Маши, — оба нападающие. Наши чемпионы по сглазам — Кирьянов и Рыжова — тебе тоже знакомы: первый в нападении, вторая в полузащите. Двое других полузащитников — Сара Цойфер и Рома Рыжий.
— Рыжий? Это прозвище? — вырвалось у Тани.
— Это фамилия, — пробасил высокий веснушчатый парень. Волосы у него действительно были огненно-рыжего цвета.
Дочь Леопольда Гроттера по-очереди познакомилась со всеми. Сара Цойфер оказалась яркой девушкой с копной иссиня-чёрных волос. Глаза у неё были живыми, вдумчиво разглядывающими собеседника. Рядом с ней стояла изящная золочёная арфа.
Защитник Витя Кубинцев был скромным, тихим юношей. Его взгляд за толстыми стёклами нелепых очков казался робким. Он смотрел на мир с какой-то детской надеждой, но держался он при этом спокойно и с достоинством.
Вторым игроком защиты оказалась Аня Лебедева, девушка невероятной красоты — Тане даже захотелось зажмуриться, глядя на неё. Тонкая, гибкая, с кукольным лицом в обрамлении пушистых белокурых волос, она лучезарно улыбнулась Тане, сразу расположив её к себе.
Последним представленным был нападающий, больше похожий на восточного принца, чем на драконболиста. Карим Амирхан, — так его звали — высокий атлет с чёрными миндалевидными глазами, рассматривавшими Таню так нагло и страстно, что ей стало одновременно и лестно, и не по себе. Стало ясно, кто сменил Жикина на посту первого красавчика Тибидохса.
— Три полузащитника, два защитника и четыре нападающих, — посчитала Таня. — Кто же пятый?
Соловей молча посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на контрабас, и Таня всё поняла.
— Ты согласна?
Казалось, вся команда замерла в ожидании. Даже горячий воздух застыл на мгновение. Вместо ответа дочь Леопольда Гроттера оседлала инструмент и взмыла вверх, к куполу, прикрывающему поле. За ней с победным кличем стартанул Ягун, а следом все остальные игроки расплывчатыми точками замелькали над белым песком поля. Соловей смотрел вверх, запрокинув голову, и улыбался. Его новая команда. Его новая надежда.
Таня глянула вниз, туда, где остался тренер. Когда она полчаса назад плавно и виртуозно опустилась на песок перед ангарами, взгляд Соловья потеплел. Она знала старика уже много лет, и поэтому могла с уверенностью сказать: в тот момент он был счастлив. И на душе у Тани стало чуть-чуть легче при мысли о том, что, ранив одну душу, она при этом смогла залатать другую.
Остаток дня прошёл в изнурительной тренировке. Первый восторг схлынул, и Таня вспомнила, что любимый драконбол — это, в первую очередь, опасный и непредсказуемый спорт, требующий невероятной физической подготовки. Её же тело за прошедшие в лесах годы слегка растеряло форму. Но оно тоже вспомнило — как и мышцы, ноющие от напряжение, суставы, скрипящие при резких замахах. К вечеру девушка ощущала себя выжатой до капли. Зато она смогла познакомиться с новичками, с их манерой игры. Каждый был по-своему талантлив, каждый — неогранённый алмаз, и Таня, выходя из раздевалки, думала о том, что новая команда ничуть не хуже их прежнего сыгранного состава.
Она шла в раздумьях, пока не поняла, что ноги несут её в противоположную от громады Тибидохса сторону — к скалистому берегу океана. Тяжёлые капли брызг ударили ей в лицо, когда девушка опустилась на песок среди серых гладких валунов. Великая, могучая сила разливалась вокруг, ей не было видно конца, и в этот момент на Таню снизошёл долгожданный покой. Как волны, омывающие берег, он разлился по закоулкам усталой души. Девушка прикрыла глаза.
Она осталась одна — ни Ваньки, ни друзей рядом — и ей было хорошо, как никогда. Это одиночество, которого она жаждала — добровольное, в правильном месте, там, где её сердце спокойно и мерно постукивает в груди, отбивая ритм счастья. Под её закрытыми веками вскипали слёзы — странные, ненужные сейчас слёзы. Счастье, простое, безыскусное, не вымученное и не наигранное, прекрасным цветком распускалось внутри, и ему было тесно: оно разрывало грудную клетку, ломало рёбра, заставляло задыхаться.
Когда Таня, наконец, открыла глаза, солнце уже тонуло в океане. Небо переливалось всеми оттенками розового и золотого, и в этом многоцветии она не заметила вспышки радуг Гардарики. Только когда вверху появилась чёрная точка и стала расти, девушка поняла, что кто-то летит в сторону скал. Она прищурилась, стараясь разглядеть, прибывшего, и кровь бросилась ей в голову.
Это был Глеб.
И чёрную ступу, и резкую, стремительную манеру полёта она узнала бы из сотен тысяч.
Укрытая массивными наростами камней, Таня наблюдала, как Бейбарсов снизился и выпрыгнул из ступы, которая тут же исчезла. Он выглядел усталым, измученным, и причиной явно был не только сложный перелёт. Его смуглые щёки ещё сильнее заросли щетиной за те несколько дней, что они не виделись.
Ощущая, как потеют ладони, девушка поднялась с песка. Глеб, хмуро разглядывающий закат, вздрогнул и смерил её изумлённым взглядом.
— Таня?
Она не стала подтверждать очевидное. Какое-то время они смотрели друг на друга, пока Таня не решила, что теперь её
