— Но это правда! Мы все хотим научиться летать, как ты. Твой друг, говорят, даже магвазин открыл с таким названием, продаёт там навороченное полётное снаряжение.
Таня нахмурилась и мысленно сделала себе пометку узнать, наконец, как Ягун обозвал свою модную лавку. Они с Каримом уже подошли к мосту надо рвом. Пельменник с огромной дубиной на плече недовольно зыркнул на них единственным глазом и неохотно посторонился.
— Так что, может, согласишься дать мне пару уроков? — не отставал Карим. Он повернулся лицом к Тане и теперь пятился спиной вперёд, рискуя в любую секунду оступиться и свалиться в ров.
— Конечно, — серьёзно кивнула она, — записывай прямо сейчас, урок первый: ешь как можно меньше, чтобы стать лёгким и позволить своему транспорту свободно маневрировать. Чем незначительней твой вес, тем проще выполнить мгновенный перевертон.
— Ты же шутишь, да? — растерялся Карим, замедляясь.
— Нет, нисколько. Видишь, какая я худая? В этом кроется один из секретов моего успеха.
Карим остановился у самых дверей замка и захохотал. Таня с досадой поняла, что этому восточному принцу отсыпали не только красоты, но и чувства юмора.
— Ну хорошо, это был первый урок, — отсмеявшись, сказал юноша, слегка наклоняясь вперёд и заглядывая Тане в глаза. — А каким будет второй?
— Урок второй: прекратить попытки соблазнить каждую первую женскую особь на территории школы и за её пределами, — раздался низкий голос за спиной Карима.
Он резко развернулся, Таня заглянула за его плечо. У высоких двустворчатых дверей стоял, засунув руки в карманы, Глеб Бейбарсов. Девушка отметила, что на щеках его вновь пробивалась сизая щетина. Глеб смотрел на Карима, и в его холодных серых глазах полыхал гнев. Но когда мужчина перевёл взгляд на Таню, этот огонь никуда не исчез, лишь разгорелся с большей силой, когда помимо ярости туда, как поленья, добавились обида, и горечь, и желание. Тане стало дурно, к горлу подкатила тошнота.
— О чём это вы? — с вызовом поинтересовался Амирхан, шагнув навстречу Глебу. Он явно сразу увидел в нём соперника.
Бывший некромаг оглядел юношу лениво, но глаза его опасно сузились.
— Да будет тебе известно, парень, что воздержание полезно не только в повседневной жизни, но и в драконболе. Свой темперамент показывай на поле, нигде больше. — Он приблизился к юноше на несколько шагов и понизил голос до магнетического шёпота: — И уж точно не здесь. Ты меня понял?
Бейбарсов был выше Карима, но гораздо субтильней, однако это не играло никакой роли. Его движения, повадки, манера держать себя, обманчивая бархатность голоса —всё выдавало человека, уверенного в себе и своих действиях. Даже если это было лишь маской, Глеб вёл себя и говорил так, что в нём ощущалась спокойная, сдержанная власть, которая не нуждалась в утверждении.
Карим тоже не отличался суетливостью и излишней агрессией, однако он сразу почувствовал, что перед ним гораздо более сильный противник. Поэтому он просто кивнул на прощание Тане и, смерив Глеба оценивающим взглядом, исчез в дверях замка. Она осталась наедине с Бейбарсовым.
Все прежние страхи — боязнь того, что он не справится с собой, что снова захочет шантажировать её, угрожать ей — ожили вновь. Потому что тогда, в библиотеке, когда он перестал сдерживать себя, она сполна почувствовала всю силу его необузданной страсти. Страсти, которая пугала её ещё в школе. Теперь же они оба были взрослыми людьми, и эта жажда, эта необъяснимая привязанность могла обернуться катастрофой не только для них двоих.
Однако его взгляд был нечитаемым, когда Таня, по-прежнему молча, проскользнула мимо него, чтобы поскорее укрыться в безопасности своей комнаты. Проходя рядом, она почувствовала тонкий запах его одеколона и едва удержалась, чтобы с шумом не втянуть носом воздух.
Как и в самую первую встречу, Глеб одновременно пугал и притягивал её, манил своим мрачным обаянием. А ещё, как и много лет назад, он был её тайной, её самым большим желанием, самым постыдным секретом — сокровищем, переливающимся алым, тлеющим в самой глубине Таниной души. Сокровищем, о котором никто не должен узнать.
Однако с этим Таня справлялась, судя по всему, хуже всего. Мысли о Глебе и о том, чем именно он занимается с Сарданапалом, не покидали её ни на минуту. Книги, что Бейбарсов оставил на полу библиотеки, ясно дали понять, что он втянут в нечто серьёзное и опасное.
В попытках выяснить, чем же занят Глеб и что он делает в Тибидохсе, дочь Леопольда Гроттера и провела последнюю неделю, но всё, что ей удалось заметить — это то, как Бейбарсов, невероятно усталый, несколько раз выходил из кабинета Сарданапала.
В итоге её постоянную напряжённость, настороженность и заинтересованность одним конкретным человеком стали замечать и остальные. В особенности её близкий друг, выражение лица которого становилось всё более мрачным по мере того, как неделя за неделей проходили с Ванькиного отъезда. И он сказал ей об этом однажды жарким утром, когда температура в Зале Двух Стихий была невыносимо высокой от летнего зноя и эмоционального напряжения.
Таня пыталась быстренько запихать в себя яичницу перед тренировкой, когда к ней присоединился Ягун. На руках у него сидел сын: розовощёкий, улыбчивый, с оттопыренными ушами, внешне Николай был полной копией своего отца. Таня улыбнулась, и малыш улыбнулся ей в ответ, продемонстрировав два смешных зуба сверху и четыре снизу.
— А где Катя?
— Я дал ей немного времени, чтобы выспаться, — пояснил играющий комментатор, — сегодня улетаю на Лысую Гору, думаю, задержусь на пару дней, уладить дела в магвазине. Кстати, если хочешь что-нибудь передать Гробыне, то я смогу заскочить к ним ненадолго.
— Всё, что я хочу ей передать, можно уместить в паре не самых цензурных фраз, — усмехнулась Таня. — Слушай, выходит, ты пропустишь тренировку?
— Да, одну. Я уже договорился с Соловьём. Мне показалось, или он с каждым днём становится всё более недовольным?
Таня не успела ответить, потому что в этот момент Николай, расшалившись, чуть не перевернул на отца горячий чай с лимоном. Засмеявшись, Таня отставила кружку подальше, и в тот же момент малыш схватил её за палец. Девушка завороженно смотрела, как Коля играется с её рукой, и что-то внутри у неё дрогнуло: что-то странное, что-то, чему она не знала названия, но что определённо дремало в ней до этого самого момента.
— Послушай, — задумчиво сказала она, обращаясь к играющему комментатору, — ты всё-таки можешь кое-что для меня сделать. Знаешь лавку под названием «Книги, книжечки и книжонки»?
— Да, — кивнул Ягун, — это совсем недалеко от моего магвазина, буквально через улицу.
— Кстати, ты так
