Сердце Тани кольнуло раскаянием: она пожалела о ссоре с другом. Всё-таки, он действительно любил её, они через столькое прошли вместе, столько пережили, так много раз выручали друг друга. И поругались так серьёзно, наверное, впервые в жизни. И из-за кого — из-за Бейбарсова!
Вздрогнув, дочь Леопольда Гроттера отошла от магвазина и двинулась вглубь площади, разглядывая выставленные в витринах других лавок товары. Она подумала, что Ягун, возможно, в чём-то прав: она слегка помешалась на Глебе. Он царил в её душе, и он начал завладевать её сердцем. Как заразная болезнь, он распространялся всё дальше, прорастал всё глубже, и от этого не было лекарства.
Но назвать это чувство словами, облечь его в знакомую форму Таня не могла, не хотела, не смела. Ей казалось, что это станет катастрофой, началом конца. Ведь Бейбарсов — это ужас и мрак безлунной ночи, хищник, загадка, которую невозможно отгадать. Даже потерявший дар и изменившийся в лучшую сторону, он всё ещё был опасен настолько же, насколько притягателен. Какую бы игру она не затеяла — он победит. Где бы ни укрылась — он найдёт. Это не Ванька, с которым всё было просто и понятно — быть с Глебом значило вечно ходить по краю, балансировать над пропастью с кипящей лавой. Однако…
…не это ли было ей нужно?
Может, настала пора признать, что спокойная жизнь и простой мужчина не для неё?
Все эти размышления ничего не проясняли для Тани, только запутывали её ещё больше. Вот и сейчас она, разозлившись на себя, развернула в руках контрабас, намереваясь лететь обратно, когда в витрине ближайшей лавки, торгующей прессой, увидела знакомую яркую обложку. «Сплетни и Бредни», гласили кислотные буквы, а под ними во весь разворот были изображены… они с Глебом.
На негнущихся ногах Таня приблизилась вплотную к стеклу. Расплатившись с хитро улыбающейся ведьмой, она схватила журнал и быстрым шагом свернула в тихий переулок. Девушка прислонилась к ближайшему дому и лихорадочно перелистывала страницы в поисках нужной статьи. В глаза ей бросился заголовок: «Старая любовь не забывается: Таня Гроттер и Глеб Бейбарсов — что связывает знаменитую драконболистку и бывшего некромага?».
Дальше следовал большой текст:
«Все мы помним страсти, кипевшие в Тибидохсе несколько лет назад. Тогда за любовным треугольником Бейбарсов-Гроттер-Валялкин не следил разве что ленивый. Роковой красавчик-некромаг, появившийся в школе на старших курсах, разбил не одно девичье сердце. Однако его собственное, кажется, всегда принадлежало только одной девушке: рыжеволосой оторве Татьяне Леопольдовне Гроттер. Эта история оборвалась на самой пиковой и печальной ноте: Бейбарсов потерял некромагический дар и исчез из поля нашего зрения, а Гроттер уехала в сибирскую глушь с ветеринаром Валялкиным, также лишившимся магии. Год назад парочка даже обручилась, однако теперь до нас дошли слухи, что некогда самая крепкая пара Тибидохса распалась, и виной тому вновь объявившийся Глеб Бейбарсов. Теперь это уже не чванливый мальчик-вуду с замашками тирана, а молодой мужчина, практикующий светлую магию. Вот так поворот, правда? Говорят, что он и Таня Гроттер теперь вместе работают в Тибидохсе. Интересно, а чем они занимаются в свободное от работы время? Наши читатели уже давно поделились на два лагеря: кто-то считает, что горбатого могила исправит, и высокомерный, жестокий Бейбарсов не пара всеобщей любимице Гроттер. Другие же, напротив, говорят, что скучный и пресный, как мокрый картон, Валялкин не сможет дать Татьяне то, что ей нужно. Наша редакция, признаемся честно, уже давно и безоговорочно признала пару Бейбарсов-Гроттер единственно возможной. Оба яркие, неординарные, талантливые и красивые! Поэтому мы будем ждать свежих сплетен, а также от всей души надеяться, что вскоре в магическом мире станет на одну знаменитую семью больше!».
Статья сопровождалась десятком удачно подобранных фотографий времён их студенчества. Таня помнила, при каких обстоятельствах была сделана каждая из них: почти все либо на драконбольном поле, либо на школьных мероприятиях — и ни одна не показывала чего-то неподобающего. Напротив, они с Глебом находились друг от друга на приличном расстоянии и занимались какими-то совершенно рутинными вещами, но глядя сейчас на фотографии со стороны, девушка не могла не признать, что между ней и Глебом искрил воздух. Взгляды, которые они бросали друг на друга, поворот головы, движение руки — всё было пропитано тайным, интимнейшим смыслом, который был доступен только им двоим.
Внезапно в глаза ей бросилась до боли знакомая картина: море людей на трибунах, она, зависшая над полем на контрабасе, и одинокая ступа напротив. Черноволосый юноша в ступе что-то говорит ей, и лицо Тани искажено таким страданием, какого она никогда больше не испытывала.
Эта боль прошлого настигла её, как запоздавшая кара, столько лет спустя, здесь, в мрачных закоулках Лысой Горы.
В голове вдруг вспыхнули чьи-то слова: «Ты не плакала, ты рыдала. Смотрела, как он уходит, и рыдала!». Девушка сжала виски. Кто и когда сказал ей это? Или она слышала это во сне? Сон…
Перед внутренним взором Тани плотным облаком возник призрак Недолеченной Дамы, заламывающей руки. «Мне приснилось, что ты плачешь. Ты смотрела, как он уходит. Я видела только спину… Ты смотрела и рыдала, ты была такой подавленной!».
Резко вынырнув из воспоминаний, дочь Леопольда Гроттера захлопнула журнал и спрятала его под свитер. У неё кружилась голова, перед глазами всё плыло, но она упрямо взобралась на контрабас и взмахнула смычком, направляя инструмент вверх, в начавшее постепенно темнеть небо.
Она летела, и щёки обжигали горячие слёзы, будто тоже запоздавшие, непролитые там, на драконбольном поле несколько лет назад, когда тот, кого она вопреки всему полюбила, покинул её, как ей казалось, навсегда.
***
По дороге домой её застал страшный ливень. Контрабас швыряло из стороны сторону, Таня с трудом удерживала в руках скользкий смычок.
Однако под конец полёта шторм превратился в обычную летнюю грозу, и когда она, выкрикнув «Грааль Гардарика!», пролетела над Буяном, высоко в небе вспыхнули две самые настоящие, не магические радуги.
Уставшая, вымотанная и насквозь промокшая, она влетела в открытое окно своей спальни. На полу под подоконником набежала небольшая лужа, но Таня не обратила на неё никакого внимания. Трясущимися руками она задрала футболку и вытащила на свет яркий глянцевый прямоугольник. Журнал остался абсолютно сухим, защищённый специальным заклинанием от бытовой порчи, которое входило в его стоимость.
Проведя рукой по обложке, девушка ещё раз прочла выведенные ярко-красным буквы: «Старая любовь не забывается».
Любовь?…
Слава Древниру, что «Сплетни и Бредни» невозможно достать в сибирской глуши, и Ванька никогда не прочитает эту статью. И хотя противный голосок шептал, что тогда, возможно, всё стало бы гораздо проще, решившись само собой, Таня заставила его
