— Ну да, конечно, где мне понять загадочную демоническую душу.
— У меня ее нет, — сказал Гюнтер. — В этом все и дело.
В этот момент Ключник в очередной раз промахнулся по Геральту, а ведьмак тоже в очередной раз ему этого не спустил, сначала исхитрившись подрезать подколенные сухожилия, а затем, развивая успех, снова перерубив позвоночник. После чего ключник каким-то непостижимым образом еще сумел слабо махнуть лопатой и даже сделать несколько маленьких шажков на изувеченных ногах, а потом тяжело рухнул на землю под ноги Геральту.
— Все? — Лена, все еще боясь верить в окончательную победу вопросительно посмотрела на Гюнтера.
— Все, — подтвердил он. — Здесь и сейчас все. Пока что.
— Надеюсь, эта тварь была тут одна?
— Такая — да. Насчет просто одной твари — не уверен. Тут еще где-то болтались черный пес и черная кошка.
— Они вроде были мирные, — сказала Лена и направилась к Геральту, который присев на корточки с удивлением рассматривал убитого им монстра. Даже безжизненное и неподвижное, это существо все равно пугало Лену, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы подойти к нему близко и еще раз взглянуть на то, что никак не могло называться лицом.
— Ни глаз, ни ноздрей, — задумчиво произнес Геральт. — Пришитые конечности, вырезанные органы. Чудовищные шрамы. Он весь деформирован, изуродован, не удивлюсь, если даже выпотрошен и пуст внутри, как сгнившее и выкрошившееся дерево. Это существо никак не могло быть живым.
— Оно таковым и не было, — сказал подошедший к ним о’Дим.
— Для покойника он был довольно подвижен. И агрессивен, — заметил Геральт.
— А я не говорил, что он покойник. А если по-твоему, живое характеризуется лишь способностью двигаться, то сегодня ты получил этому наглядное опровержение.
— Вообще-то я пришел всего лишь к даме за цветочком. Вместо дамы меня поджидало вот это. А за цветочек, надо полагать, придется принять ключниковскую замечательную лопату.
Геральт подобрал садовый инструмент, служащий ключнику как инвентарем, так и оружием.
— Выглядит устрашающе. Тяжелая и острая. Хотя и ржавая, и с обломанным краем. Еще и ручка у нее кривая, — Геральт забросил лопату в кусты. — Теперь хотя бы понятно, почему до усадьбы не добрались мародеры. Неудивительно с такой-то охраной. Правда, остается неясным, как супруга Ольгерда могла жить по соседству с этим страшилищем.
— Страшилище охраняло усадьбу и саму Ирис. Так велел ему Ольгерд, — сообщил Гюнтер.
— Ирис — это…
— Так звали супругу Ольгерда, — пояснил Гюнтер.
— Звали? — насторожилась Лена.
— А давайте войдем в дом, — предложил Гюнтер. — Ключи от дверей у ключника.
— Да уж. Сами бы мы до этого не додумались, — фыркнула Лена.
Геральт отцепил от пояса ключника тяжелую связку и направился к дому. Лена и Гюнтер последовали за ним.
— Интересно, какие страхи и неприятности ждут нас внутри, — со вздохом произнесла Лена.
— Войдешь — узнаешь, — загадочно ухмыльнулся Гюнтер.
========== НЕ ДУМАЙ О СЕКУНДАХ СВЫСОКА. ГЛАВА 21, в которой рассказывается о том, как важно ценить время. ==========
В доме царил полумрак — дневной свет почти не проникал через мутное от грязи и пыли и затканное паутиной окно. В воздухе витал хорошо взявшийся стойкий запах сырости и затхлости — верный признак того, что дом давно заброшен и пуст. Впрочем, горький опыт недавней встречи с Ключником научил даже Лену одному из жутковатых правил ведьмиленда: если в усадьбе никто не живет, это еще не значит, что она действительно пуста. Поэтому она с затаенным страхом вглядывалась в темные углы комнаты, ожидая, что оттуда в любой момент может выскочить какая-нить гнусь. Геральт же, который выучил это правило с младых ногтей, всматривался в полумрак цепко и настороженно, оценивая обстановку на предмет возможной опасности.
— М-да, дыры в потолке, ломаная мебель, в доме разруха и беспорядок, все покрыто толстым слоем пыли и заросло паутиной, — наконец резюмировал он. — Я начинаю сомневаться, что мы найдем здесь супругу Ольгерда. А даже если и найдем, то мне кажется, общаться с нами она будет на уровне давешнего Ключника.
— Тут просто был пожар, — оптимистично заявил Гюнтер. — А средств на восстановление имения у Ольгерда не было. Вот и запустили большую часть помещений.
— Но, как ни странно, картины сохранились лучше всего остального, — Геральт пропустил мимо ушей замечание Гюнтера, продолжая осматриваться. — А, видимо, вот эта дама в черном и есть супруга Ольгерда. Только почему-то лицо у нее то ли затерто, то ли смазано. Вряд ли так было задумано изначально. Что-то тут не так.
— С чем не так? — полюбопытствовала Лена.
— С портретами. С домом. И с самой хозяйкой.
Будто в подтверждение этих слов стоящий у стены тяжелый деревянный стул с грохотом упал, а с потолка сорвалась и грянулась о пол массивная многосвечная люстра. Затем один из портретов засветился зеленым — и из рамки с шипением показалась жуткая образина — обряженный в черные лохмотья и обтянутый иссохшей кожей скелет с когтистыми длинными пальцами, вываленным языком и пустыми глазницами.
Лена вздрогнула от неожиданности, Геральт же сразу схватился за меч. Однако существо убралось в темные недра портрета так же быстро и неожиданно, как и появилось.
— Это чего было? — пролепетала Лена, продолжая всматриваться в картину и боясь, что жуткое существо вновь появится оттуда.
— Надо полагать, супруга Ольгерда решила нас поприветствовать таким необычным способом, — предположил Геральт.
— Если это чудище — супруга Ольгерда, я не удивлюсь, что даже Ключник из дома сбежал от такой-то красоты, — фыркнула Лена.
— Наверняка в своем обычном состоянии она несколько посимпатичнее, — заверил Лену Геральт. — Хотя, какое состояние на данный момент нужно считать ее обычным, — ведьмак повернулся к Гюнтеру. — Ирис фон Эверек мертва, так?
— Ну-у, ответ зависит от того, какой смысл ты вкладываешь в понятие смерти? — завел глаза к потолку Гюнтер.
— Знаешь, давай без этих твоих ужимок и экзерсисов псевдофилософских, — рассердился Геральт. — Просто да или нет. Один раз ты можешь дать четкий и определенный ответ на конкретный вопрос?
— Ну да. Да! — повторил Гюнтер. — Для тебя это что-то меняет? Ольгерд просил принести ему розу. Он не уточнял, каким образом ты ее добудешь. Вопрос о том, будет ли при этом жива или мертва его супруга, тоже не оговаривался. Это не значимое условие.
— С живой было бы удобнее общаться, — заметил Геральт. — А вот покойница, судя по «теплому» приветствию в виде едва не упавшей нам на головы люстры и недовольному шипению в момент ее триумфального вылета из картинной рамки, нам не особо рада, а посему и вести беседы о прошлом вряд ли настроена. И что за семейка у этого Ольгерда — сплошные покойники, — посетовал Геральт. — Очень трудно работать. Ну еще ладно Витольд, тот был хотя бы дружелюбный. Но во второй раз мне так точно не повезет. И, кстати, если Ирис мертва, то что я хочу отыскать в этом заброшенном доме? — спросил Геральт, обращаясь преимущественно сам к себе, так
