— О’Дим, ты, я смотрю, совсем уже берега потерял, — насмешливо и даже снисходительно заметил Гермес. — Еще ладно бы кто-то из них, — он кивнул на Геральта и Лену, — такую чушь сморозил, но ты — опытная пожилая сучность. Ай-яй-яй, Гюнтер-Гюнтер.
— Ах, ну конечно. Его не зовут, он сам приходит, когда захочет. И, как правило, когда не ждут, — поправился Гюнтер.
— Почему же не ждут, — с ехидцей заметила Лена, которая враз уловила перемену в настроении Гюнтера. — Что это ты за всех-то говоришь? Вот некоторые очень даже ждут, потому что хотят разобраться, кто кому и что должен на самом деле, а не в твоей интерпретации.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — мрачно заявил о’Дим. — Иначе не была бы так оптимистично настроена.
— У меня хорошие шансы скоро узнать, — пожала плечами Лена. — Потому что кажется вон он идет.
— Да, это дед пожаловал, — кивнул Гермес, устремляя свой взор в глубину длинного коридора, в конце которого материализовалась очередная фигура.
Лена же во все глаза смотрела на Кроноса, уже не удивляясь тому, что он, как и ранее Гермес, появился из ниоткуда (ведь для божественной сущности перемещаться подобным образом было делом обычным). Она, правда, почему-то думала, что Кронос непременно должен явиться перед ними в облике громадного и свирепого чудища, а он показался в обычном человеческом виде.
— Деду незачем казаться страшным, — эхом к ее мыслям отозвался Гермес. — Дешевая театральщина — не его стиль. Честно говоря, у него и стиля-то никакого нет. Да и мы все с нашей суетой мало его интересуем.
— Тогда почему он пришел сюда сейчас?
— Потому что Гюнтер нарушил порядок. А Кронос не терпит хаоса.
— А вот это уже интересно, — оживился Геральт. — Что такого он нарушил? Обманул кого-то из нас при заключении своего договора? Меня или Ольгерда?
— А ты поинтересуйся у своей подружки, — предложил Гюнтер. Теперь с него слетела вся его показная любезность, и он смотрел на Геральта с нескрываемой злобой.
— Что? При чем тут Лена? — не понял Геральт.
— Имейте терпение, — поднял руку Гермес. — Сейчас разберемся.
Лена же пропустила мимо ушей этот тревожный диалог, так как ее вниманием всецело завладел приближающийся к ним Кронос. Лена как завороженная наблюдала за его поступью — мерной, неторопливой, величественной. И ей казалось, что она видит, как за ним летят-вьются шлейфом разноцветные дни — черно-белые зимние, пёстрые весенние, летние — ярко-синие и зеленые, осенние — золотые. И она вдруг поняла, что если оказаться среди этого хоровода дней, то можно действительно легко попасть в абсолютно любое время — отмотать года назад или рвануть в будущее.
— Не стоит, — вывел ее из раздумий голос Гермеса. — Ничего хорошего из этого никогда не выходило.
Лена очнулась, возвращаясь в реальность и вновь ощутив себя стоящей среди полутемного коридора в доме фон Эвереков рядом с Геральтом. Кронос же тем временем подошел к их честной компании и теперь смотрел прямо на Гюнтера.
— Ты просил у меня время. Много времени. Я дал его тебе. А теперь я пришел за платой, — заявил ему Кронос.
— На самом деле просил не я, а он, — Гюнтер указал на замершего в дверях Ольгерда. — Он хотел бессмертия. Я просил у тебя время для него.
— Ты просил у меня время. Неважно зачем и для кого. Ты просил. Я дал. Теперь плати.
— Интересующая тебя вещичка будет у меня с минуты на минуту…
— У тебя больше нет минут. Плати сейчас.
— Но сейчас мне нечем.
— Ты хотел взыскать долг с него, — Кронос указал на Ольгерда. — Взять то, что тебе не принадлежит. Ведь лично ты ничего ему не давал.
— Я задействовал свои связи. Я посредник, — затараторил Гюнтер. — У нас был договор, по которому мне полагается…
— Тебе ничего не полагается. Время, положенное на оплату услуги, истекло. Время жизни, взятой взаймы, закончилось, — Кронос в упор посмотрел на Ольгерда. — Время твоего бессмертия вышло.
— Как закончилось? — воскликнул Гюнтер. — Витольду, жизнь которого пошла первым взносом в бессмертие Ольгерда, было отмерено много лет, а со времени его гибели не прошло и десятка. Гермес, — он посмотрел на божество торговли, — это как понимать? Мы же договор заключали! Что у вас в небесной канцелярии за беспредел творится? Для вас что, данное слово не свято? Как жить-то тогда на свете?
— Свято оно, свято, не боись, — поспешил успокоить Гюнтера Гермес. — У нас каждому слову — место. И значимы они все одинаково, и те, что жирным красным выделены, и те, что внизу мелким шрифтом подписаны. Ты, когда договор подмахивал, не читал его разве?
— Процентная ставка? — упавшим голосом промямлил о’Дим.
— Ага. Она самая, — радостно кивнул Гермес. — Она немного изменилась с учетом инфляции. Ну и за счет этого слетела с обещанного бессмертия пара-тройка лет.
— Десятков лет, ты хотел сказать, — уточнил Гюнтер.
— Лет или десятков лет, — пожал плечами Гермес. — Нет никакой разницы. Для нас, потому что это мелочь, для Ольгерда — потому что ему уже все обрыдло.
— Для меня есть, — сердито проворчал Гюнтер, — потому что с меня внепланово требуют плату. А я на это не рассчитывал.
— Честность и дотошность при заключении договоров и их последующем выполнении — одни из главных условий твоего существования, — сказал Кронос. — А ты перестал их выполнять. Если сущность не выполняет свою функцию, она не нужна. Гюнтер о’Дим, твое время выш…
— Гермес! — взвизгнул Гюнтер. — Останови его, сделай что-нибудь! Я не хочу развоплощаться!
— Дедуль, погоди, — остановил Кроноса Гермес. — Нельзя его пока в распыл. У него еще есть договоры не закрытые. Я конечно мог бы Скрижали подрихтовать, но Эвр* развыступается. Ты же знаешь, какой он скандальный. Будет орать, что его обделили, обобрали, ему опять всего недодали, и самое вкусное мы забрали себе.
— Эвр? — переспросил Кронос. — Да, нехорошо. Громкий, буйный, беспокойный. Даю время разобраться.
— Ну что скажешь в свое оправдание, — Гермес обернулся к Гюнтеру. — С Эвром как расплачиваться планируешь?
— У нас был договор, — понизив голос начал о’Дим. — Он мне бурю, я ему — жертвы. Ну, кровищи чтоб на три больницы, требуха и части тел по сторонам, все включено… Как он любит.
— И где? — вопросил Гермес.
— Ведьмак должен был обеспечить, — развел руками Гюнтер.
— А он тебя подвел. Компактненько своих тюремщиков уложил, некогда ему было расчлененкой заморачиваться. В итоге по кровище недолив, по требухе — недоброс, по частям тела некомплект: не хватает ноги, двух пальцев и уха. Недостача получается у тебя. С Эвром ты не расплатился, а сам с Геральта должок уже начал взыскивать. Нехорошо.
— Ну так может мы это… недолив, недоброс и некомплект скостим за счет невыполнения Геральтом третьего задания?
— Извиняй, Гюнт, но задание Геральту дал не ты, а Ольгерд. Значит, отменить его может только он. А ты, как всегда, лишь посредник. А посредник у нас получает что? Правильно: либо процент с прибыли при удачной сделке, либо пиздюлятора с обеих сторон, если клиенты остались
