— Да ты-то что волнуешься? — не понял Имлерих. — Ты что ли в Цирькин мир на ПМЖ собралась? Или дорог тебе там кто?
— Не твое дело, — сердито буркнула Лена. — И вообще, меня, может, просто логика данного поступка изумила.
— Да ладно, — понимающе подмигнул Имлерих. — Если что, у нас с Геральтом договор, мы в его мир пока не ездоки. Да и так, миров что ли мало. Карька, вон, снова в строю. Да и, честно говоря, явно не наши визиты были самой большой проблемой того мира.
— А вот тут ты, пожалуй, прав, — согласилась Лена.
— Так в чем проблема-то? — спросила Фрейя.
— В том, что я боюсь этого мира, — честно призналась Лена. — Он нестабилен, опасен и… нецивилизован. Меня пугают чудища, обитающие в нем, а пуще них — люди и нелюди, которые находятся в состоянии перманентной войны друг с другом. Я не уверена, что будет правильно тащить туда сына.
— А что ему делать здесь?
— Действительно нечего, — Лена вздохнула. — Но по крайней мере, тут он в безопасности.
— Ты не можешь вечно опекать его, ограждая от всех опасностей и держа у своей юбки. Однажды твой сын вырастет. И тебе придется его отпустить. Подумай, с каким багажом от уйдет в самостоятельную жизнь. И что принесет тем, кто встретится на его пути. Это не праздный вопрос, потому что он действительно не обычный мальчишка. А ты, как мать, ответственна и за то, что будет с ним, и за то, что может случиться из-за него — ведь вы все родом из детства. И, мне кажется, ты это понимаешь. Иначе ты не пришла бы сейчас ко мне за советом, найдя Аркенстон в рюкзачке Геральта, который зачем-то зачаровал Гермес.
— Я знаю, что Геральт все равно найдет себе тут дело по душе. И наставника очень скоро выберет. Но что-то мне подсказывает, что я не буду рада его выбору. Только поделать ничего не смогу. Я уже за ним не успеваю, хотя пока еще я у него в авторитете. А что будет дальше?
— Что ж получается, безвыходная ситуация? — развела руками Фрейя.
— Не безвыходная, конечно. Просто надо решиться — и что-то выбрать.
— Тебе не обязательно отправляться именно в мир Геральта. Можно выбрать что-то поспокойнее, раз та Вселенная тебя так пугает.
— Да все они друг друга стоят, Вселенные эти, — махнула рукой Лена. — То там всякие Черные Властелины активизируются, то Жнецы, то Ходоки, то какой-нибудь Годзилла пробудится от анабиоза, то местные дебилы на ровном месте замутят глобальный апокалипсис.
— Ну да, всего ведь не учтешь, — заметила Фрейя.
— Именно! Вот так живешь себе живешь спокойно — и вдруг бздынь… А коснись, мы там всем чужие. Да и так, даже среди мира и покоя обустраиваться в незнакомом месте с мелким — удовольствие то еще.
— Тоже верно, — согласилась Фрейя.
— Я не знаю, сможет ли Геральт стать хорошим мужем, но мне кажется, что он точно будет хорошим отцом, — сказала Лена.
— Думаю, у него получится быть и тем, и другим. А что до его мира… Он не так уж мрачен и страшен, как тебе кажется. Когда нет войны, повседневная жизнь подавляющего большинства обычных людей по сути одинакова для разных миров и разных эпох, разница лишь в бытовом комфорте. И, если честно, вероятность погибнуть от когтей и клыков монстра в мире Геральта, пожалуй, поменьше, чем возможность нарваться на какое-нибудь агрессивное пьяное безмозглое уебище в темном переулке или за рулем машины в твоем родном мире. С той лишь разницей, что на монстров есть ведьмаки, которые их уничтожают как класс, а чтобы выкорчевать этих выблядков рода человеческого не существует никого и ничего — ведь закон незыблемо стоит на страже их прав, ограждая от справедливого возмездия. Принцип «око за око» в вашем мире признан неправильным и больше не работает, поэтому простым честным гражданам предлагают раз за разом подставлять другую щеку в тщетной надежде, что у скота вдруг проснется совесть. Однако высокие чины и тугие кошельки в эпоху развитой цивилизации и высоких технологий, как и раньше, как и всегда, работают безотказно, делая лиц, вроде бы равных со всеми перед законом, все-таки равнее остальных. А теперь скажи, в чем кардинальная разница между вашей цивилизацией и неверлендским варварством? Лишь в том, что ваши беззакония прикрываются декларацией о правах человека. Только в данном случае слова — пустое сотрясание воздуха. Да, мир, в котором живет Геральт, более жесток, груб, неопрятен, зато менее лицемерен. И на самом деле люди в нем тоже живут, а не всего лишь выживают. А еще у них есть время и возможности.
— Вы хотите сказать, что у моего мира этого нет? — недоверчиво спросила Лена.
— Твой мир доживает отпущенное ему время, а твои современники лишь бездумно тратят то, что наработали до них. Время сильных и умных прошло, настал черед хитрожопых, поэтому больше некому смотреть вперед и ввысь, в основном все смотрят лишь в карман — свой или чужой, в данном случае не суть важно. Если созданы условия, когда наконец можно мыслить и поступать по-человечески, но большинство все равно ведет себя как оскотинившееся быдло… чудес ждать уже не стоит, вы уперлись в тупик, проскочив и точку своего расцвета, и точку невозврата. Ведь практически все ваши инновации не дают пищу для ума, они служат лишь для того, чтобы создать как можно больше комфорта заду. Я не говорю, что это плохо, — Фрейя сделала предостерегающий жест, угадав протест во взгляде Лены. — Я просто констатирую, что в вашем мире будущего в светлых тонах ждать уже не стоит — само по себе оно не наступит, а приблизить его некому. Впрочем, тебя это теперь никоим образом не касается, а стало быть и волновать не должно.
— Сейчас вы скажете, что в мире Геральта надежда на это самое будущее как раз есть.
— Теоретически — да. Потому что у них еще все впереди. Что они сделают со своим миром — зависит от них. Но тебя ведь интересует то, что там творится сейчас.
— Главное, я так поняла, война наконец-то закончилась. Ведь Эмгыр погиб, причем не оставив наследников. Кроме Цири, которая даже отказалась считать его отцом — не то что следовать его приказам и сесть на трон Нильфгаарда. Ничего неожиданного, учитывая ее норов и возможности. Его флот раздавили Ундвикские льды, а армия увязла в топях Велена. Из гулей и утопцев не получилось хороших подданных. Впрочем, из нищих кметов их не получилось тоже. Нильфские закон и порядок на разоренных территориях Аэдирна и Темерии так и не привились. А на Реданию, оставшуюся без монарха, начал с интересом поглядывать Танкред Тиссен,
