Очнулась она от того, что кто-то хлопал ее по щекам и прыскал в лицо водой. Охренэль открыла глаза и, как ни странно, вместо уже ставших ей ненавистными стен персикового цвета, увидела перед собой лицо со шрамом, знакомое по сто раз с разом пройденной игре.
— Геральт? — девушка зажмурила глаза, потом открыла их снова, но ведьмак никуда не делся, сидел рядом и смотрел на нее.
— А кого ты ожидала увидеть? — удивился он.
— Неважно, — отмахнулась Охренэль, которая вовсе не была настроена посвящать ведьмака в свои непростые отношения с этим миром. Пока, во всяком случае. — А где эльфы?
— Ну-у, тут… Повсюду, — неохотно ответил Геральт. — Они собирались утыкать нас с тобой стрелами до состояния ежа. Но, как ты понимаешь, я был против такого расклада.
— Ты их убил? — спросила Охренэль. — Скажи, убил?! — в ее окрепшем голосе послышались кровожадные нотки.
— Убил-убил. Давай, поднимайся и пошли в корчму. Вон, вечер скоро, не стоит здесь задерживаться. Да и по дорогам тебе на ночь глядя бродить ни к чему: не чудища, так бандиты — хоть люди, хоть нелюди — один хрен, а хуже их всех вместе взятых — бродячие псы. Переночуешь, а завтра с утра пойдешь до дому. Или ты из «Распутья»?
— Откуда?
— Да-а, крепко ты, видно, затылком приложилась, аж память отшибло, — Геральт вздохнул. — Ладно, пошли. По дороге договорим.
Охренэль, охая, поднялась на ноги.
— Задел я тебя? — спросил Геральт. — Ну уж прости, не надо было лезть под руку.
Охренэль собралась было возмутиться, но внезапно поняла, что сил на это у нее почему-то нет, да и особого желания — тоже. К тому же, увидев утыканное стрелами дерево, под которым она преспокойно провалялась без сознания, пропустив все самое интересное (так и не увидев, как Геральт шинкует белок), Охренэль поняла, что ей наконец-то сказочно повезло, так как не улети она до начала боя в траву, этими стрелами была бы утыкана она сама, «до состояния ежа», как сказал Геральт. Все еще ноющий от сильного удара брюшной пресс и здоровенная шишка на затылке — вполне приемлемая цена за то, что она все еще продолжает жить в этом мире.
— Кстати, за коим бесом тебя понесло в этот лес? — спросил тем временем Геральт. — Ты что, не слышала, что здесь завелось чудище?
— Это белки что-ли чудища?
— Белки нападали на армейские обозы, маскируясь под чудище.
— Ты из-за этого их убил?
— Я вообще не собирался никого убивать. Но эти идиоты не оставили мне выбора, впрочем, как обычно.
— Почему ты считаешь их идиотами?
— А кем еще я должен их считать?
— Ну-у, патриотами, борцами за свободу.
— Чего? Дева, ты хоть сама понимаешь, что ты несешь? Какие борцы? За какую свободу? Это обычные разбойники, для которых что обоз, что заплутавшая корова — все барыш. Ну, правильно, жрать-то хочется. Разве что по старой доброй эльфской традиции остроухим крайне важно обозвать свои неблаговидные делишки покрасившее. Ну, такие уж они есть, любят работать на публику. Кстати, — Геральт остановился и пристально посмотрел на девушку. — А что это ты взялась защищать белок?
— Тебе-то что? — тут же ощетинилась Охренэль. — Хочешь сдать меня своему приятелю Роше?
— А вот это совсем интересно, — Геральт изумился еще больше. — Откуда девушка, живущая в этих краях, в которых я, кстати, никогда и не был, знает не только ведьмака Геральта, но и бывшего начальника темерского специального отряда, да еще настолько хорошо, что даже в курсе наших с ним дружеских отношений?
— А с чего ты взял, что я живу в этих краях?
— А как иначе ты могла очутиться в этом лесу? Только не говори мне, что ты действительно шпионка Радовида, посланная выслеживать этих нищебродов.
«Вот он, шанс! — подсказал Охренэль ее внутренний голос. — Прикинься шпионкой. Запутай дело. Заинтересуй его. И тогда все может получиться очень даже миленько».
— Нищеброды, конечно, здесь совершенно ни при чем, — загадочно произнесла Охренэль.
— Это радует, — с облегчением выдохнул Геральт. — А то я как-то засомневался в стабильности законов, по которым живет этот мир. Подумал, вдруг я пропустил что-то важное.
— В обычных условиях я бы никогда не подумала обратиться за помощью к постороннему, — важно и таинственно начала Охренэль.
— Не-не-не, — замотал головой Геральт. — Девушка, я конечно, вхожу в твое положение, но ты выбрала явно не того постороннего.
— А я уверена, что именно того, — напирала Охренэль.
— Послушай меня, не нужно делать поспешных выводов и посвящать в свои планы и тайны первого встречного.
— Какой же ты первый встречный? — недоуменно вопросила Охренэль. — Прямо не смеши меня! Кто ж не знает ведьмака Геральта?!
— Я тебя удивлю. Наверное. Но все-таки большинство именно что не знает.
— Ну-у, в тех кругах, где я вращаюсь, ты — очень известная личность.
— Чародейка, что ли? — с опаской прищурился Геральт.
— Можно и так сказать, — Охренэль постаралась придать своему голосу как можно больше загадочности.
— Даже не знаю, чему приписать твою беспечность, — Геральт как-то враз посерьезнел. — То ли ты и вправду сильно головой ударилась, то ли что-то еще с тобой не так, но мой совет тебе на будущее: помалкивай о своих чародейских способностях, истинных или мнимых. Да и о связях с магичками лучше не заикайся. Потому как нынче и за первое, и за второе с большой долей вероятности можно угодить на костер.
— На кос… О-ой! — Охренэль аж задохнулась от изумления, смешанного с ужасом, уже мысленно представив себя привязанной к столбу, обложенной со всех сторон охапками хвороста, по которым уже начинает плясать бойкое веселое пламя, подкрадываясь к ее ногам. — Это что у вас такое творится тут?! — возмущенно взвизгнула она. — Темные века какие-то с разгулом инквизиции!
— Ну да, — невозмутимо согласился Геральт. — Так война же, а тут еще Радовид совсем спятил, вот орденская падаль и раздухарилась. А я всегда говорил, что обет безбрачия до добра не доведет.
— Это-то тут при чем? — Охренэль недоуменно воззрилась на ведьмака.
— Так ясно же, как день: они думают, что раз женщин им трахать нельзя, так надо их за
