Путешествие закончилось по графику – на исходе десятых суток похода. За несколько часов до заката караван вошел то ли в протоку, то ли реку или рукав, примыкающий к главному руслу реки слева по течению, и, укрывшись за излучиной, бросил якоря. С местонахождением определиться не смогли – даже бывшие ветераны-речники не могли узнать места. За тысячу лет река если в верхнем течении стала лишь шире, то в нижнем течении изменилась совершенно. Но по утверждению Годислава, до города оставалось часа четыре хода на веслах. Тут же подняли БПЛА и отправили его по направлению к предполагаемому городу. Под помещение штаба была оборудована верхняя палуба флагманского парохода. Туда собрались все руководители экспедиции, капитаны судов и командиры групп десанта. Там же располагался узел связи и пульт управления дроном. Когда на экране специально повешенной плазмы показался Хамлидж, Годислав, тыча пальцем, принялся давать пояснения. Город состоял из трех частей. На правом, западном берегу находилась крепость. Там квартировал и гарнизон. На реке находился остров с дворцами кагана и бека. Остров соединялся с правым берегом наплавным мостом на лодках. И на левом, восточном берегу находилась цель похода – торговая часть города. После проведения рекогносцировки и уточнения плана действий, Никодимов распорядился всем свободным от вахты отдыхать – завтра весь день придется провести на ногах. Объем работ предстоял серьезный. Команду отдал, а вот с исполнением была проблема. Суда каравана остановились, и комары, не досаждавшие на широких просторах реки, здесь у берега в камышах, по-видимому, решили отыграться за все десять дней похода. И спасенья от них не было! Поэтому – команда «Подъем!» была встречена с радостью. Бойцы Черныха и ватажники, распределенные по одному на группу, покидали пароходы, перебираясь на танкодесантные катера. Взрыкивали заводимые для проверки двигатели бронетранспортеров, слышались команды, иногда проскакивали обороты нецензурной речи, но через час караван вышел из рукава на фарватер, вытягиваясь в колонну. И избавляясь от комариного проклятия. Теперь первыми шли танкодесантные катера. Шли почти на холостых оборотах, стараясь не шуметь дизелями, в темноте и без света, пользуясь ПНВ. По графику должны были подойти к городу еще в предрассветных сумерках и высадиться, используя фактор неожиданности. Хотелось занять ключевые точки, без лишних жертв среди местного населения. А при движении бронетехники по узким улочкам древнего города с глиняными домами, юртами и землянками такие неизбежно должны были быть.
Прибыли почти по графику – небо на востоке уже посветлело, но река и ее берега были скрыты туманом. Самсонов руководил операцией из штаба, глядя на происходящее через камеру дрона, висевшего над караваном. Катера с десантом, получив команду, выполнили поворот влево «Все вдруг» и осторожно двинулись к берегу, раздвигая туман поднятыми аппарелями. В это время шедший за ними толкач с баржей двинулся справа от острова дальше и через десять минут доложил, что наплавной мост из лодок разрушен. На всякий случай крепость и гарнизон отрезали от дворцов. В принципе, особой необходимости в этом не было – штурмовать их не собирались. Однако решили, что заставить понервничать кагана и бека стоит. Пусть лучше приложат все силы к тому, чтобы обезопасить себя, нежели мешать нападающим.
Десяток Чибиса занял свои места по расписанию сразу после поворота катера к берегу. Двигатели старой «шестидесятки» негромко урчали, прогреваясь на холостом ходу. Чибис оглядел своих подчиненных. В его десятке отсутствовал пограничник. Он пошел на повышение и сейчас сам командует другим десятком. Ну, и правильно! Опыта и знаний ему не занимать, и, по мнению Чибиса, карьера его в этом мире только началась. Восстановит навыки, заработает авторитет у бойцов, и князь наверняка подыщет ему должность с большим объемом работы. Вместо пограничника в десантном отделении бэтээра сидел один из смоленских ватажников. Типа переводчик. Хотя за эти полгода уже все, кто общался с аборигенами, понимали язык и даже могли сносно разговаривать на древнеславянском. А те, кто был в командировках у голяди, еще и на древнелитовском балакали. Но все же аборигены знали больше наречий и, главное, обычаев. Хотя какие тут обычаи? Грабить идем!
Все, кроме ватажника, выглядели спокойными. Хотя Чибис чувствовал это по себе, адреналин уже начал поднимать температуру тела и пульс. Но скорее это реакция на БТР и отсутствие видимости. Давненько не приходилось работать с броней! Отвыкли! Сидели ведь не так, как было привычно в той жизни – не на броне, а под ней. Тут другие реалии – мин нет, а стрелы бесшумны, и стрелки все как один меткие. Ватажник, молодой парень, крутил головой, осваиваясь в тесном незнакомом пространстве. Выглядел немного бледным, но страха не показывал. Чибис, поймав его взгляд, дружески улыбнулся, поддерживая того. Тот ответил улыбкой, и тут катер ткнулся в берег. Секундами позже упала аппарель, и Жора, ставший на время операции водителем бэтээра, с криком «Ну! Поехали!» воткнул передачу. Взревели моторы, и БТР резко прыгнул в воду. Тут же крутанулась башня пулеметной спарки – штатный пулеметчик десятка, севший на кресло наводчика, осматривал окрестности через прицел башенных пулеметов.
БТР, воя двигателями на низшей передаче и буксуя в прибрежной глине, выполз на берег.
– Давай, Жора! Дави на газ! Вперед! За зипунами! Сарынь на кичку!
– Давлю! – Жора переключил передачу, и машина ускорилась. – Командир! Бронезаслонки закрывать будем?
– Пока нет. Если стрелять начнут – тогда!
– Командир! – включился в разговор бас водолаза. – Нам зипуны ни к чему! Нам бы баб найти!
– Ну, это как повезет! И кому повезет! И всем надеть респираторы!
Хотя всем десантникам и сделали прививки от множества возможных
