Очередная стрела вспорола воздух, выбив из седла ещё одного бандита. Но третьей никто не услышал. Искра уже гнала коня вперёд, когда Гиселер, Ассе и Мистле и Цири ворвались в деревню со стороны реки. Кайлей, осыпая Цепкого не самыми лицеприятными словами, влетел в село с другой стороны. Рееф и Кирилл гнали коней вслед за ним. Некуда было бежать. Атаман понял это слишком поздно. Слишком поздно осознал, что ловушка захлопнулась. Узкая дорога, с двух сторон окружённая одними лишь домами, не позволила всадникам развернуться вволю. Их зажали с двух сторон, отрезая пути к отступлению. Гиселер налетел на крайнего, ударил мечом, вышиб из седла. Бандит захрипел, вспорол сапогом землю. Вскрикнул. Крик оборвался, когда копыто одурманенной битвой лошади раскроило ему череп. Кирилл и Рееф ударили почти одновременно, прикрывая друг другу спины. Кровь брызнула из разрубленной руки бандита, когда Кирилл, выгнувшись к крупу лошади, уклонился от удара и ударил сам, с хирургической точностью полоснув кончиком меча под локтем атаковавшего. Человеческий вой смешался с завыванием собак. Несколько прихвостней Цепкого соскочили со своих лошадей, перепрыгнули через изгородь, бросившись в спасительные щели между домами. Их нагнали уже спешившиеся Рееф и Ассе.
Кирилл увидел, как два атамана сошлись один на один. Видел, как Кайлей налетел на убегающего бандита. Мольбы не спасли его от смерти, и последнее, что видел в мгновение конца несчастный подручный Цепкого — пылающие лютой злобой и ненавистью глаза светловолосого чудовища, которое улыбалось ему в лицо.
— Ты считал себя самым умным? — прошипел Гиселер, парировав удар Цепкого. — Ты забыл, чья банда вселяла страх в людей ещё до твоего здесь появления?!
— Нет, стой, — Рееф схватил Кирилла за плечо, когда тот сделал было шаг в сторону дерущихся. — Это только между ними. Мы своё дело сделали — перебили банду. Гиселер справится сам.
И он справился, не оставив даже малейшего шанса своему противнику. Видимо, ярости и опыта у Гиселера было больше, нежели безрассудной бравады и кровожадности, которой был знаменит его противник. Крысы победоносно закричали и через несколько минут уже наспех перевязывали раны друг друга, и ловили своих коней, желая поскорее умчаться прочь. Едва ли не спятившие от страха кметы видели, как в мареве корчмы, объятой огнём, диким пламенем горели глаза Крыс. Вой собак смешался с воем ветра. Кони захрапели во тьме, протяжно заржали. Звон копыт и мечей было последнее, что видели крестьяне перед тем, как банда исчезла в густом дыме, который клубился со стороны горящей корчмы.
***
Лютик вскочил, вцепился рукой в край плаща Мильвы, когда сквозь сон услышал крик, сорвавшийся с губ ведьмака. Лучница возмущенно ругнулась, когда поняла причину сего переполоха. Геральт сел, запустив пятерню в волосы. Лютик невольно вздрогнул, когда в отблеске костра сверкнули ведьмачьи зрачки.
— Меня чуть удар не хватил, — выдохнул поэт, плотнее укутавшись в дорожный эльфийский плащ.
— Кошмары? — поинтересовалась Мильва, взглянув на ведьмака с какие-то сочувствием. — Да, скверно это.
— Что тебе снилось? — встрепенулся Лютик и громко зевнул, вздрогнув от холода. — Снова Цири? Если ты сейчас в очередной раз отмахнешься от меня, я тебя просто прибью. После такого отрезвляющего пробуждения ты просто обязан мне всё рассказать!
— Отстань от него, мастер, — вступилась за ведьмака лучница.
— Ну уж нет! Я же не смогу заснуть теперь, не узнав правды. Он никогда раньше не кричал во сне. Уж я знаю, Мильва.
— Твоё любопытство тебя когда-нибудь точно погубит, — пробормотал Геральт, подсев ближе к костру. Он подбросил несколько поленьев в огонь и уставился в темноту ночи перед собой. — Мне снились они оба.
— И Кирилл тоже? — Лютик притих, когда услышал недовольное фырканье Мильвы.
— Да. Он был вместе с Цири. Образы мелькали слишком быстро. Они поссорились. Потом был огонь, небольшая схватка между двумя бандами и погибшие. А затем…
Лютику показалось, что на мгновение у него перехватило дыхание, когда голос товарища надломился от бушующих в душе эмоций. Мильва не шевельнулась, словно не хотела нарушить молчание ведьмака даже малейшим вздохом или шуршанием одежды.
— Он всех убил. Юнцов, у которых ещё молоко на губах не обсохло. Мелькали ведьмачьи медальоны, но тот, кто учинил кровавую бойню, был охотником совсем другой масти. Цири… она вырывалась, тянула к кому-то руки. Убийца лишь смеялся ей в лицо, унижал. А Кирилл… — Геральт вновь затих, стиснул зубы. — Выжила только Цири. Лютик, я не верю в такого рода сны, так почему меня всего колотит?
— Тебе они снились и раньше. Как в ночь перед бунтом, — глухо бросил поэт, присев ближе к ведьмачьему боку. Мильва последовала его примеру, с головы до ног укутавшись в плащ. — Может, это и есть — предзнаменование?
— Глупо не верить в подобного рода сны, — мурлыкнула лучница, ощутив на лице волны жара, исходившие от костра. — Тем более, если тебе уже такое раньше виделось.
— Не знаю, — с трудом ответил ведьмак. — Но чувствую, что смерть следует за ними по пятам.
***
Музыка гремела на всю округу и дошла до них раньше, чем они подъехали. Глухой ритм барабанов взбудоражил кровь, заставляя невольно раскачиваться в сёдлах лошадей, медленно бредущих по пыльной дороге. Овин, растянувшийся на краю села, был окружён мягким светом, вырывавшимся из щелей неплотно забитых деревянных досок. Из ворот вырывался гул и свет, мерцающий от теней пляшущих пар. Кирилл, устало прильнувший к конской шее, заинтересованно вытянулся в стременах, заметив на лицах Крыс довольные улыбки. Даже Цири, до этого мирно дремавшая в седле, протёрла глаза и вслушалась в безумный ритм музыки.
— Вслушайся, Фалька! — восторженно закричала Искра, нетерпеливо пришпорив свою лошадь. — Вот где жизнь бьёт ключом!
Кирилл заметил, как Цири посмотрела на него и тут же отвернулась, встретившись взглядами. Несколько дней прошло с момента их ссоры, но ни он, ни она не сделали шаг навстречу, не желая признавать свои ошибки и забрать назад слова, так опрометчиво брошенные в порыве злобы.
Когда Крысы спешились и гурьбой вошли в овин, музыка оборвалась, замолкнув унылым аккордом. Кметы, разгорячённые пляской, расступились, освободили глинобитный пол, собравшись вдоль стен и столбов, которые подпирали крышу. Кирилл, невольно оказавшийся рядом с Цири и Мистле, видел страх, что плескался в глазах девушек. Видел решимость и настороженность в глазах парней, готовых в любую минуту броситься на защиту односельчан. Едва слышный ропот прошёлся по овину, потому как кметы
