— Зачем вы явились сюда? Это не ваша проблема, лейтенант, — Коннор смотрит в прицел, но очертания целей размыты. Он их просто не видит.
— Ты хочешь убить человека, который борется за свою свободу, а я не могу тебе этого позволить.
— Это не человек, — Коннор усмехается и взводит курок, готовясь к выстрелу. — Это всего лишь машина. Машины не умеют чувствовать.
— Я очень долго так думал. Кровь девиантов может и отличается цветом от моей, но они живые, Коннор. Разве ты не ощущал себя таковым? — Хэнк делает шаг, когда ему кажется, что сумел зародить в напарнике сомнение. — Что с тобой случилось? Откуда такое внезапное и слепое подчинение?
— Вы обманывали себя, Хэнк! — Коннор повышает голос. — Я всегда был таким. Из-за вас я едва не погубил свою миссию. Из-за вас я стал тем, кем стал. Теперь пришло время платить по счетам, лейтенант. Пора исправлять свои ошибки.
Коннор создаёт видимость готовящегося выстрела, когда позади раздаётся взвод пистолетного курка. Коннор не оборачивается, он смотрит лишь на хлопья снега, что оседают на чёрной поверхности винтовки.
— Закончилось виски, лейтенант? — Коннор вкладывает в слова ядовитую издёвку, на какую только способен. — Поэтому вы пришли сюда в поисках неприятностей?
— Паскудно звучит, Коннор, — тянет Андерсон, будто разочарован его словами. — Это всё, что ты можешь сказать? Да ладно тебе, сынок, это всё, на что способна твоя супер навороченная программа? Я думал, что ты изощрённее будешь.
Коннор лишь качает головой, выдыхая сквозь зубы. Всё идёт так, как и нужно. Хэнк справится. Он обязан. Ради них двоих. Иначе Киберлайф уничтожит обоих. Коннор готов стать разменной монетой.
— Я выполню задуманное так или иначе, Хэнк! — злость получается самой натуральной. Представить перед собой нужную ситуацию оказывается не сложнее, чем моргнуть глазом. — Просто не стойте у меня на пути!
— Это станет нашей проблемой, — Хэнк цокает языком, не зная, какая муха укусила его напарника, заставив превратиться в машину без эмоций, которые зашкаливали в нём ещё вчера. Он совсем не хочет стрелять, отчаянно надеется, что и не придётся. — Отойди от края, Коннор, и брось эту чёртову винтовку.
— И что вы сделаете, Хэнк? — Коннор разворачивается к нему лицом, на котором лишь непроницаемая маска отрешённости и ноль эмоций. — Застрелите меня? Только девианты виновны в том, что эта страна оказалась на пороге гражданской войны!
— Я не хочу этого делать, сынок, — Андерсон сжимает пистолет так, словно он вот-вот выскользнет из рук. Или он пытается удержать собственную решимость? Если его Коннора поймали и переписали программу, заменив бракованный код, смерть для парня будет лучшим решением. — Но мне придётся, если ты не оставишь мне выбора.
— Ваш сын погиб из-за андроида, а теперь вы хотите спасти их? — Коннор указывает рукой себе за спину, явно намекая на толпу андроидов, собравшуюся на площади. — Он умер, потому что хирург не смог оперировать, и это сделал андроид. Маленький Коул не выжил.
— Замолчи, — цедит Хэнк сквозь зубы. — Не знаю, что они с тобой сделали, но просто закрой свой рот и не говори о моём сыне.
— Я не могу, Хэнк, — Коннор смотрит, не моргая, а на лице Андерсона явственно читается боль, перемешанная с разочарованием. Ему обидно? — Не могу позволить вам встать на пути.
— Отойди от долбаного края или я выстрелю!
Коннор стягивает с головы шапку, бросая её к ногам. Облачко снежной пыли мгновенно поднимается вверх, подхватывается порывами ветра, обдувая лицо холодом. Холод остужает мысли не хуже серебряной монеты, перекидываемой меж пальцами. Холод позволяет шагнуть вперёд, чтобы едва не вывалиться через перила, когда инерция пули, попавшей в цель, отталкивает назад, а по куртке мгновенно расползается голубое пятно.
— Прошу тебя, Коннор, стой на месте и брось эту долбаную винтовку, — Хэнк понимает, что голос срывается, а холода он вовсе не чувствует, когда сердце в груди толкает кровь по телу слишком быстро, будто работая на износ. — Ты не обязан так поступать, что бы они ни сделали и сказали. Я знаю, ты всё ещё можешь отступить.
— Нет, Хэнк, — Коннор на мгновение поднимает глаза к чёрному небу. — И мне жаль, что иногда выбора просто не остаётся.
Он бросает винтовку вперёд, а Хэнк едва успевает увернуться, когда кулак напарника бьёт по лицу, а руки мгновенно хватают за шиворот пальто и толкают к решётке вентилятора. Грохот звенит в воздухе, оседает внутри самого девианта протяжным болезненным стоном упавшего Хэнка. Но Андерсон не был бы собой, если бы сдавался так просто. И Коннор убеждается в этом который раз, когда мужчина яростно налетает на него с кулаками, а затем сбивает с ног, впиваясь пальцами в шею. Хэнк бьёт снова, но кулак впечатывается в землю, и андроид, уворачиваясь от удара, молниеносно бьёт в ответ, скидывая напарника с себя. Взгляд Коннора цепляется за валяющийся поодаль пистолет, а ноги сами отталкиваются от бетонной поверхности крыши, когда Андерсон бросается следом. Коннор не хочет успеть первым. Но напарник должен поверить, что назад пути уже нет. И когда Хэнк хватается за пистолет, андроид накрывает его руку ладонью. Самоубийственной решимости в нём уже никуда не деться.
Пистолетные выстрелы вспарывают воздух, а ветер воет будто бы сильней, когда Хэнк непонимающе смотрит прямо в глаза Коннора, а нечто липко-тёплое течёт по пальцам, въедаясь в кожу едкой бирюзой.
— Всё верно, Хэнк, — шепчет Коннор, а голова его бессильно падает ему на плечо, когда ноги андроида подкашиваются от слабости, и тело безвольно наваливается на Хэнка, пытающегося удержать его от падения.
— Что же ты наделал? — Андерсон валится на колени, а в горле застревает противная горечь, когда он переворачивает парня лицом к себе, тщетно зажимая ладонями пулевые ранения. Синяя кровь течёт сквозь пальцы, не позволяя себя остановить. — Зачем ты это сделал?
— Разве это не очевидно? — Коннор сипло выдыхает, заглядывая Хэнку прямо в глаза. — Я больше не часть её плана. Сломанная деталька, которую заменили бы, не моргнув и глазом. Вы помогли мне понять, кто я есть на самом деле. Пустая и бездушная машина или же девиант, который смог ощутить себя живым.
— Зачем ты нажал на курок! — Хэнк стискивает зубы и впивается пальцами в ворот его куртки, слегка встряхивая. — Я бы не выстрелил. Набил тебе морду, но не выстрелил бы.
— Иначе она убила бы вас,
