Через пятнадцать минут в казарму входит начальник и громогласно объявляет о том, чтобы все оставили куртки и вышли на улицу. Там нас будут ждать бронированные автобусы, которые доставят нас на место.
- Тюрьму нельзя снимать, вот нас и отправляют на какой-нибудь пустырь, - говорит Анхель.
Его слова оказываются правдой. Нас вывозят далеко за пределы тюрьмы. Когда мы доезжаем до места, то оказываемся на большом пустыре. Там уже подготовлен постамент, по бокам от которого стоят огромные экраны, а также несколько сидячих трибун. Специалисты настраивают камеры, свет, звук. Церберы приказывают всем встать строго по дистриктам. Суматохи никакой нет. Представительство Дистрикта-2 самое большое. Я смотрю налево: Лестер и Лилит стоят во главе Дистрикта-1. Вильямс сегодня выглядит лучше обычного. Лилит ему под стать, хороша.
Наконец, все заключенные отсортированы, церберы занимают свои позиции, камеры настроены, начальники рассаживаются места на трибунах. Кажется, здесь собрались все жители тюремного комплекса. В центре образовалось небольшое пространство. В небе появляется планолет. Он приземляется за «сценой» и не видно, кто из него выходит. Включаются экраны.
Звучит гимн Капитолия, после которого на экране появляется президент Сноу. Он сидит за столом в своем кабинете.
- Здравствуйте, жители Панема, - начинает он. – Сегодня, по традиции, вам должны объявить о начале нового сезона Голодных игр. Но так вышло, что этот год особенный. Восемьдесят три года назад произошло страшное восстание, когда брат пошел на брата и весь мир поглотил хаос. Казалось, что вот он, конец всего. Но мы выстояли, выдержали, с мятежами было покончено, пусть и большой ценой. Многие тогда погибли, но были те, кому был дарован шанс искупления.
Президент делает паузу, отпивает из стакана воды.
- Началось великое строительство. Зачинщики мятежа стали возводить свой новый дом, тюремный комплекс «Черный волк», - камера медленно приближает его лицо. – Он был возведен восемьдесят лет назад, в этот же день, в этот же час. Сейчас это крепость, в которой работают лучшие из лучших, кто пожертвовал своим личным счастьем во благо Панема. Они доблестно защищают страну от тех, кто оступился, кто пошел против закона. Больше пяти сотен убийц, насильников, предателей, дезертиров содержатся в «Черном волке». В прошлом, за подобные преступления казнили сразу, но Капитолий справедлив. Знайте, что они работают ради вас всех. Посмотрите же, свободные жители Панема, на тех, кому дарован шанс искупления.
В этот момент камеры включаются, и мы предстаем Капитолию во всей красе. Многие опускают глаза, некоторые, кто туго соображает, тупо пялятся в экран. Но есть те, включая меня и Лестера, кто смотрит на яркие огоньки с презрением. Они точно покажут меня, так пусть Капитолий увидит, что меня не сломил этот год. Они успели меня похоронить? Ну-ну.
- Справедливость всегда восторжествует, - продолжает тем временем президент Сноу. – Закон един для всех. Возвращаясь к событиям восьмидесятитрехлетней давности, хочется задать вопрос: все ли шли на мятеж добровольно? Точного ответа на это нет, но вдруг были те, кто оступился не по своей вине? - Сноу вновь делает паузу. – Я верю, что человек может исправиться. И поэтому я объявляю старт 83-х Голодных игр, которые будут так же названы как Первые Тюремные Голодные игры. Трибуты будут избраны из числа заключенных «Черного волка», два человека – мужчина и женщина – из каждого дистрикта любого возраста, физического и психического состояния. Добровольцы разрешаются. Двадцать пять участников будут сражаться друг с другом за право стать победителем, который получит славу, деньги и почет, а также вожделенную свободу. Он будет освобожден из «Черного волка», победа искупит его вину. Он вновь станет свободным членом общества… Счастливых вам Голодных игр! И пусть удача всегда будет с вами.
Звучит фрагмент гимна, экраны гаснут. Стоит полная тишина. Трибуты из числа заключенных… Я могу стать свободной! Я смотрю в сторону Лестера. Он улыбается. Радостно, открыто. Это и его шанс. И шанс Лилит, Лесли, Джерри, да всех без исключения. Анхель тихонько толкает меня под бок.
- Смотри, - шепчет он, кивая в сторону сцены.
Я вижу, как на нее закатывают тумбы с прозрачными чашами с нашими именами. Двенадцать слева, тринадцать справа. Почему так? Неужели они и Деду – единственному живому представителю Дистрикта-13 дают возможность стать свободным?
В центре сцены становится комендант Тодд.
- Внимание, заключенные! – говорит он в микрофон, несколько камер направляют на него. – Сейчас состоится церемония Жатвы. Все вы, без исключений, участвуете в ней. Ваши номера буду называть по очереди, в обратном порядке, начиная с Дистрикта-13 и до Первого. Как сказал президент Сноу, добровольцы разрешаются. Я знаю, многие из вас хотят попытать счастье, и чтобы у нас не вышло резни, предлагаю следующее. Тот, чей номер будет назван в результате жеребьевки может отказаться участвовать и предоставить место добровольцу. Если таких будет много и, если избранный участник не откажется от участия, будет использоваться особый прием… - Тодд смотрит в сторону Дистрикта-2. – Будет организована дуэль.
После этих слов несколько церберов выносят стенды с различным оружием и располагают их на образовавшемся пустыре между трибунами. Заключенные оживляются. Уверена, в этот раз добровольцы будут в каждом дистрикте.
- Так же хочу отметить, что я не желаю боев на смерть, - говорит комендант. – Убивать не рекомендуется, но если так случится, то… - Тодд разводит руками. – Начнем!
Мужчина отходит подальше, а его место занимает распорядитель: тоненькая девушка на высоких каблуках. Мини платье, светло-зеленые волосы, уложенные в хитрую прическу…
- Счастливых вам Голодных игр. И пусть удача всегда будет с вами.
- Не может быть… - я широко улыбаюсь. Это точно ее голос! Экраны загораются, и в них я вижу знакомое лицо Лесли Штук. Она совсем не изменилась.
– Что ж, предлагаю начать Жатву, - Лесли с натянутой улыбкой подходит к первой чаше и достает единственный конверт. – Трибутом от Дистрикта-13 становится номер 13-02.
Стоящий в полном одиночестве Дед делает шаг вперед и с помощью цербера идет на сцену.
- Дагер, - слышу я за спиной голос Брукс.
- Что?
- Я знаю, что ты выйдешь добровольцем, но… Дай мне это сделать. Я хочу отсюда выбраться.
Я поворачиваюсь к ней.
- Думаешь я не хочу этого?
- Ты здесь недавно, а я уже десять лет. Я схожу с ума в этой тюрьме, я хочу на свободу иначе сгнию здесь. Дай
