Эм заправила подол платья за пояс, чтобы освободить ноги, и изучила необычный ствол. Его темная кора имела сходство с корой дуба, а неглубокие трещины были заполнены переливающейся розоватой субстанцией. Сами плоды находились очень высоко, в глубине поникших ветвей, и не было ни одного захудалого сучка, с помощью которого можно было бы к ним подобраться.
— Слушай, может, тебе кору дать пососать, а?
Дидо не ответил, не шевельнулся. Эм решила действовать по-умному: отступив на пару шагов, она направила на ветви Аард и отлетела под его воздействием на приличное расстояние.
— Чертово дерево! — чертыхалась она, с трудом поднимаясь и приходя в себя. — Погоди, притащу топор, тогда посмотрим, кто кого…
С тяжелым вздохом она прикоснулась к буерогу и едва успела отнять ладонь: он выпустил длинный острый шип.
— Нет, ну это уже слишком! Дидо, это дерево пытается меня проткнуть. Давай найдем какое-нибудь другое, посговорчивее!
Маг не отзывался. Эм показалось, что он побледнел еще больше, и это ее подстегнуло. Некоторое время она в задумчивости рассматривала крону, потом несколько раз спровоцировала выбрасывание шипов и выяснила, что убираются они почти в два раза медленнее, чем появляются. Рискуя жизнью, она воспользовалась этим, как подспорьем, и проявила чудеса акробатики, каких сама от себя не ожидала. Балансируя на одном шипе, она вызывала второй выше, на уровне головы, и запрыгивала на него достаточно быстро, чтобы успеть до исчезновения первого.
Ее труды не пропали даром. Тяжело дыша, она ухватилась за нижнюю ветвь, запрыгнула на нее и села перевести дух. Именно в этот момент другая ветвь неожиданно и подло ударила ее по спине. Эм полетела вниз. Она даже не успела вскрикнуть и с такой силой впечаталась в землю, что потеряла сознание.
— Вставай, — послышалось издалека. — Поднимайся, говорю.
Эм приоткрыла глаза, увидела Дидо, собиравшего остатки упавших фаолей. Емкость, в которую маг собирал пропитание, он положил в черный мешочек, несоразмерно меньший.
— Неплохой фокус.
— Давай, поднимайся. Пора уходить, пока нас не увидели.
— Не могу. У меня голова разбита и спина, похоже, сломана.
— Уже нет.
Эм и правда с легкостью села, что противоречило ее заключению. Мало того, глубокие порезы от шипов тоже прошли, но лысый затылок до сих пор был покрыт запекшейся кровью.
— Спасибо, — выжала она из себя, поднялась и освободила подол платья.
— Тебе спасибо. Вот уж не думал, что у тебя получится справиться с буерогом. Впечатляет.
— Да я как-то тоже не думала, — пробормотала девушка. — Я упала раньше, чем смогла добраться до плодов.
— Скромность — добродетель, — подтвердил Дидо и плавно задвигал ладонями. — Но ложь - нет.
Надо было, конечно, настоять на своем варианте произошедшего, но Эм забыла, что хотела сказать: прямо на ее глазах из воздуха появлялась новая «лодка», меньшего размера, но с более высокими бортами. Ее возникновение происходило слоями, из гибких переливающихся нитей, почти прозрачных до тех пор, пока они не занимали отведенное им место. Дидо тряхнул пальцами, залез внутрь, подождал, пока Эми последует его примеру, и привел лодку в движение.
— Дидо, я хочу, чтобы ты объяснил, что за уроды управляют Третьим, как ты говоришь, королевством, почему они живут в норах и едят своих подданных, что за мерзкий вонючий толстяк, почему его раздуло, что им от меня нужно было, чем нам грозит та сцена, что за шар, в котором я чуть не свернула себе шею, почему буерог выбрасывает шипы, как ты сам собирал фаоли, где мы сейчас находимся и куда едем.
Спокойный тон, которым Эми без задержек озвучила свои опасения и вопросы, пришелся магу по душе, а ее триумфальное взаимодействие с буерогом окончательно подкупило. Он сел поудобнее, сложил руки на коленях, мысленно оценил оставшееся расстояние до леса, кромка которого отчетливо выделялась на горизонте, и изрек:
— Что же, вполне ожидаемо. Итак. Король Повед не всегда был таким. Было время, когда он, как и прочие, питался пилиегой и был светел. Но это время ушло.
— Так не пора ли его убрать?
— Не перебивай. Когда чрезмерность и тень его поработили, он не смог больше выносить Мииран и ушел под землю, но сила его до сих пор с ним. Далее. Ты открыто проявила агрессию, не имеешь принадлежности к Коллегии, брезгуешь Правилами. Своей несдержанностью ты сделала себя отверженным, но есть хорошая новость: я вытащил тебя оттуда до того, как тебя схватили, то есть День Жатвы тебе пока не грозит, а позже, когда мы спасем Татийе, сможем придумать, как нам исправить твое незавидное положение. И мое тоже, — добавил он совсем тихо. — Далее. Буерог — это сложное и чистое существо, к нему нужен подход, которым я с тобой делиться не намерен. Мы находимся на территории Верны, Второго королевства, где из-за твоей несдержанности нам обоим будет гибель, поэтому я зашью тебе рот и обездвижу. Надеюсь, ты не станешь сопротивляться.
— Если ты зашьешь мне рот и обездвижишь, я не смогу существовать, — спокойно возразила Эм. — У меня есть получше идея: объясняй мне как следует и заранее, где опасность и как лучше поступить. Расскажи подробнее, как вы тут живете, покажи поселения, чтобы я все увидела. Долго еще до убежища?
— Лишняя информация только испортит тебя. У тебя явно проблемы с мыслительным процессом.
— Нет, но у меня проблемы с соблюдением правил.
— Это даже хуже.
— Ладно, тогда давай я начну первая?
Дидо повернулся к ней корпусом, чем выдал свой интерес, и Эми описала ему свой мир — с Солнцем и Луной, временами года, раздробленностью и многообразием. Она так хотела вернуться домой, что с упоением воссоздавала атмосферу, нюансы, мышление, общение обитателей. Особенно занимательным Дидо нашел описание чуждой ему магии и рас, а также той части, где можно было безнаказанно совершать насилие.
— Безобразие, — выдохнул он с восхищением и отвращением одновременно и поведал ей о самом чудесном создании своего мира — Божественной Серафиде, защитнице и повелительнице всех живых существ. Оказалось, что именно она решает, когда и что произойдет, расцветет или угаснет. — Более того, она решает, будем ли мы продолжаться или нет. Вот уже почти декаду нет Свенти — ночи, в которую индивиды находят друг друга и сближаются. Мы прогневили нашу повелительницу, но все же надеемся, что она сжалится над нами.
Эми была поглощена лесом, в который они въехали накануне. Гигантский, с высокими деревьями и пышными кронами, он напоминал ей о детстве. Когда-то давно Эм любила ложиться на землю и наблюдать за насекомыми под листами подорожника и других растений. То, что было для нее продолжением травы, для муравьев и жуков вполне могло быть плотным лесом. Теперь же и сама она ощущала себя муравьем.
Признание Дидо потрясло ее настолько, что она оторвалась от созерцания природы и посмотрела на мага.
— Дидо, подожди, ты хочешь сказать, что вы сближаетесь только раз во много лет? Ты ведь размножение имеешь в виду, правильно?
— Да, так. А как у вас все происходит?
— У нас? — тупо повторила Эм, вспомнила, как часто и разнообразно любил ее Геральт, и залилась краской смущения. — У нас… По желанию и возможности. Может, пять раз день, а может, и меньше, смотря по обстоятельствам…
— То есть как это? — ужаснулся маг. — Должно быть, у вас все перенаселено!
— Нет, мы ведь не для размножения часто это делаем, а для приятных ощущений.
— Прия… Что… Как…
— Ты в порядке? — забеспокоилась Эми, увидев, что маг побелел, как полотно, и протянула руку, но он отпрянул и демонстративно отвернулся. — Это что же, осуждение? Может, объяснишь, что тебе не нравится? Ау!
Как показала практика, в такие моменты дергать мага было бесполезно, потому Эм бросила это занятие и вернулась к лесу. Она была готова делать что угодно, лишь бы отогнать тоску и печаль по любимому человеку, главное, страх, что он уже попрощался и забыл ее, не зная, как отчаянно она нуждается в его присутствии и помощи. «Геральт, — без конца молилась Эми, — пожалуйста, подожди еще немножко, не прощайся со мной так скоро, я все сделаю, чтобы вернуться. Я не могу без тебя…»
Трисс слушала Геральта внимательно, не перебивая и не меняя положения, поэтому о ее негативной реакции на услышанное можно было судить лишь по пульсирующей жилке на шее и некоторой бледности. Когда же ведьмак закончил свой рассказ, она по-прежнему сохраняла молчание, но на этот раз предметом ее внимания стала несуществующая точка на обоях напротив.
— Трисс, скажи что-нибудь.
— Мне нечего сказать, — вяло отозвалась чародейка и убрала прядь рыжих волос с лица. — Я думаю, ты и сам это понимаешь.
— Трисс…
— Нет, Геральт. Если ты хотел услышать ответ на твою чудовищную, вопиющую просьбу, то вот он: нет. Это все, что тебя привело ко мне?
Ведьмак прислонился к комоду и уперся ладонями о его край. Он ожидал такой реакции, и все же сдаваться
