Как обычно, изгои мельтешили до насыщенного красками захода солнц, усиленно изображали деятельность, хватались за все, что попадалось под руку, чтобы не думать, не строить предположения. Эм уставилась на еще одну, помимо нее, белую ворону, а точнее – на двух белых ворон, покидающих верхнюю палубу: людей-жердей. Они всегда ходили парой, сцепив жилистые руки—крючья, и по их виду не было никакой возможности определить, какого они пола, возраста и вообще устройства.
Зная о том, что под кораблем находится бессчетное количество монстров, и между ней и этой клоакой стоит одно лишь мастерство Олгана, Эми привычным путем наведалась на корму корабля, проверила, что судно не оставляет при движении след. Если думать об этом путешествии, как об очередном испытании, которое скоро подойдет к концу, то оно почти не угнетает. И, раз уж оно скоро закончится, нужно успеть помочь этим несчастным, живущим во лжи. Или не нужно?.. Извечный вопрос: когда можно лезть в чужие дела, а когда - нет? И что делать, если не лезть не получается? Если бы Геральт был здесь, все было бы просто и понятно. Он бы знал, как лучше поступить.
Эми повернула к излюбленному месту с подстилкой, представляя, как он удивится ее рассказам, в особенности если сохранить очередность ее открытий об этом мире. Керр рассказывал о чудесных местах и растениях, о живой воде, цветке с острым шипом, который позволял путешествовать разуму, о большой штуке, похожей на птицу, меняющей форму и способной накрыть собой целые острова. От него Эми узнала, что магия здесь носит больше умозрительный характер, работает с тем, что есть, именно поэтому нужно уничтожать других для материи, чтобы создать что-то новое. Фаоли не могли дать такой масштаб. Значит, те, кто занимался истреблением изгоев, что-то строили? Эм пришла на ум страшная сказка про людоеда, построившего замок из останков съеденных им несчастных. В детстве братья часто пугали ее этой историей, обещали отдать чудовищу, если она не будет послушной. Как давно это было, как будто и не с ней.
Эми устроилась поудобнее, улыбнулась мяшке с фиолетовыми глазами — ее любимцу, ожидавшему на подстилке, и принялась гладить его по шелковистой голове и ушкам. Она никогда не была уверена, что это один и тот же человечек, поэтому все два десятка мяшек воспринимала как один добрый и ласковый организм.
Это стало ее любимым моментом: теплая ночь под черным куполом неба, испещренным яркими точками звезд и разноцветными туманностями, мяшка на коленях, как большой разумный мурлыкающий кот, успокаивающий, добрый, чистый. Надо дать ему, им, имена, но какие? Первый, второй, третий? .. И как потом различить?
Вглядываясь в темное небо чужбины, Эм пыталась угадать, на какой из этих точек находятся те, кто ей дорог. Может, на той, большой, справа? Или в том красивом скоплении, похожем на наклоненный диск? Не так и далеко на самом деле. Нужно просто взмыть ввысь, через темноту, и полететь быстро-быстро…
— Я могу вам помочь, — сообщила Эми звездному небу, почувствовав рядом Керра.
— И у тебя, похоже, есть план?
— А обойти запрет на насилие можно?
— Зачем? — удивился молодой человек и подсел к ней на подстилку.
— С другой стороны, это может и не пригодиться. Черный толкал меня на предметы, стражники бегают с электричеством, у меня есть Знаки…
— И что?
— Может, этого хватит. Еще бы мой меч вернуть…
— Для чего?
— Чтобы расхерачить там все к чертям собачьим, — Эми повернулась к нему, посмотрела жестко, решительно. — Уберем толстяка и тех, кто все это делает, исправим то, что возможно исправить. — Керр вскинул брови, покачал головой. — В чем дело? Если мы очистим земли от зла, больше не придется тащить единицы из сотен страждущих на корабль и бежать неизвестно куда, разве это не очевидно?
— Я разочарован, — протянул Керр, и черты его красивого лица обострились. — Не думал, что ты настолько… Больна. По-твоему, превзойти во много раз в подлости неугодных тебе индивидов — это выход?
— Плевала я на мораль в данном случае. Ты видел, что они делают. Я думаю о тех, кто нуждается в защите, а не о том, как буду выглядеть, и тебе советую.
— В таком случае, может, подумаешь о том, что они погибнут за то, во что верят, за своих правителей, какими бы они ни были? Тебе никогда не приходило в голову, что ты своими благими намерениями можешь причинить вред?
— Так ты оправдываешь бездействие? Пусть их убивают и едят, они ведь не прислали тебе письменное согласие на свою защиту!
Керр насупился. Странно было ругаться шепотом, боясь разбудить мяшку на коленях. Эм поймала себя на этой мысли, улыбнулась, и раздражение отхлынуло.
— Я не сторонник насилия, — попыталась она оправдаться, ободренная тем, что Керр не уходил. — Просто они ведь как дети, чистые, невинные. Для меня ничего не делать равносильно участию в их убийствах. Как вспомню, там, на столе, они были едой…
Человечек встрепенулся, повернул непропорциональную голову, посмотрел на девушку бездонными фиолетовыми глазами и юркнул к лестнице вниз.
— Вот как? — собеседник грустно улыбнулся. — Твоя странная помощь носит избирательный характер?
— Я не это имела в виду! — снова вспыхнула Эм.
— А что ты имела в виду? — Керр скрестил ноги и посмотрел на нее в упор. - Что, если я лучше тебя знаю, что и как тебе делать? Мне тебя заставить поступать по-моему?
— Причем здесь я? Мы говорим…
— Мы говорим о том, что у каждого своя правда и свое видение. Каждый выбирает то, что ему нужно и хочется. Ты не имеешь права решать за других.
— Они живут в обмане и не знают, какой выбор правильный.
— Зато знаешь ты, за всех?
— Я не хочу больше об этом говорить.
— Тогда послушай. Отсюда нет выхода для тебя. Смирись и радуйся тому, что имеешь. Настало время распрощаться с прошлым.
— Иди к черту, — прошипела Эми в ответ и страстно захотела влепить собеседнику промеж глаз. Жаль, что она уже прочувствовала на собственной шкуре, как тяжел ее удар.
— Вижу, что тебе не нравится моя правда, — добродушно усмехнулся Керр. — А ведь она единственно верная. Не бойся, я тебе помогу. Ты увидишь, что и здесь есть место для тебя. Что там такого особенного, чего не найдешь здесь?
Эми успокоилась. Поколебавшись, она достала из-за пазухи сложенный вчетверо рисунок и показала Керру.
— Это он? — уточнил молодой человек после долгого молчания. — Такой… Суровый. Странный. И как живой. Как ты это делаешь, передаешь?
Разве мог рисунок передать уникальность Геральта? Оттенки его настроения, мудрые мысли и силу, голос, запах, тепло? Ей нестерпимо хотелось снова оказаться в кольце его сильных рук, почувствовать себя защищенной, окутанной его силой.
— Просто рисую. Не знаю.
— Расскажи, — попросил Керр удивительно вкрадчивым голосом.
— Это наш медик, Тургалеас, — вырвалось у Эми, — все началось с него. Я днями просиживала за его книгами, перерисовывала схемы и структуру тканей, очень увлекательно. Он был добр ко мне, бывало, даже брал с собой в низину, когда врачевал, и много рассказывал, учил. С ним мой мир расширился.
— Тебе было тяжело?
— Наверное. Дети умеют забывать плохое. Я любила жизнь.
— Полезная черта, не находишь?
Эм промолчала. Керр подталкивал ее, и это настораживало. К тому же, она внезапно вспомнила кучу других вещей, связанных с медиком: тайны, которые он ей открывал, похвалу, дурачества, гадания. Когда медик баловался со спиртом, он становился болтливым и активным, катал ее на плечах, смешил и удивлял. Он обещал ей показать суженого, но кроме Геральта Эм никого не видела. Ирония судьбы.
Вот уже второй раз за день Эми вспоминала место, где выросла. Почему с ней так редко это случается? Надо будет проведать бабулю по возвращении, найти медика и узнать, как сложилась его жизнь, а еще выяснить, почему он уехал в ее отрочестве, не попрощавшись, чем глубоко ее обидел.
— Керр, — глухо протянула Эм, находясь мыслями далеко, — ты ковыряешься в моей голове?
— Что за вопрос? — картинно удивился мужчина, расширив серо-голубые глаза.
— Обычно я чувствую. Но с тобой нет. — Эми замолчала, отвлеклась на Анареис, вышедшую на палубу. Девушка-эльф в тревоге огляделась, поискала глазами, увидела Керра, развернулась и зашла обратно. — Ничего себе…
— Что?
— Ты видел, как она изменилась в лице? Ей больно, что ты со мной разговариваешь. Вот, значит, почему ты прячешься от здоровяка?
— Наши с ним разногласия случились задолго до этого.
— Ну удивил! — Эми оживилась и шлепнула ладонью по коленке. — Это же надо! .. Ты и он, и она… Вы такие разные, как день и ночь!
— Не понимаю, что тебя так обрадовало.
— Нет, просто очень удивило! Тяжело ей, наверное, разрываться между вами, когда вы настолько различны!
— Не знаю, о чем ты говоришь.
Настала очередь Керра раздражиться. Эм поняла это, по-дружески
