Но судьба обычных людей не так героична. Черной стрелой промелькнуло копье, вылетев откуда-то из-за крыльев дракона — и вонзилось в неприкрытую металлом грудь вождя. Человеческий силуэт вздрогнул, застыл на мгновение — и раскинув руки рухнул вниз, так и не достигнув своего врага.
— Оте-ец! — срывающимся от боли голосом закричала Астрид, будто ее зов мог выдернуть его из лап смерти.
Бушевавшее вокруг пламя в мгновение ока превратило поселок в огромный погребальный костер, уничтожило все и всех. Астрид завалило камнями из разрушившейся кузнечной печи, придавило так, что она едва могла двинуться. Огонь подбирался все ближе, полыхала крыша, дышать стало нечем. Посыпались сверху раскаленные наконечники стрел — и левое плечо отозвалось ужасной болью. Все вспыхнуло перед глазами, Астрид в последней, отчаянной попытке освободиться вскинула голову — и четко различила на фоне еще светлого неба силуэт большого дракона.
А затем мир для нее померк и сознание нырнуло в глухую спасительную тьму.
Этот день изменил всю ее жизнь…
Астрид возвращалась в этот мир медленно и мучительно, словно, раз за разом срываясь, пыталась выбраться из моря на мокрую скалу. Первой пришла боль. В плече, в ногах, в спине и гулкая, раскалывающая череп — в висках. Затем в нос ударил запах горелого, а все тело ощутило неровности камней и резь в затекших мышцах при малейшей попытке двинуться. Но раз боги сохранили ей жизнь — надо было выбираться.
Астрид открыла глаза, приподняла голову и закашлялась. Во рту все равно остался гадкий привкус золы и крови, но дышать стало легче. Хотя, едва взгляд скользнул по тому, что звалось родным домом, грудь сжало отчаяние. От поселения и замка не осталось и камня на камне: в утренних сумерках лишь обугленные основания статуй торчали сгоревшими лучинами посреди огромного пожарища. Потемнело оружие, исчезли все люди… все те, кто был ей дорог и знаком. Ее семья.
Закусив губу от боли, Астрид все же поднялась на ноги и, покачиваясь, побрела вперед, еще не совсем осознавая, что произошло. Никогда прежде она не слышала, чтобы у врагов были в подчинении драконы, только ее народу доступна тайна этого смертельного оружия. Так кто же, зачем уничтожил ее клан? Кто таким подлым способом посмел напасть? Ведь это было именно нападение. Дракон сам по себе лишь бездумный зверь, охваченный яростью, стремящийся выжечь все на своем пути. Но копье, пронзившее грудь отца, говорило о том, что у дракона был наездник. Дикое чудовище подчинялось человеческой воле!
«Я единственная, кто выжил, — мысли, словно не ее, чужие, с трудом проплывали в голове. — Я единственная… наследница. И мой долг…»
Сознание внезапно прояснилось, и все встало на свои места. Теперь путь лишь один: выяснить, кто это устроил — и отомстить. За отца, за мать, за каждого, кто погиб. За ее Род!
Что-то тихо звякнуло под ногой, и Астрид различила среди золы секиру отца… А рядом с ней обгоревшее, почти рассыпавшееся тело.
К глазам подступили слезы, из горла вырвались рыдания, как не пыталась она поначалу сдержаться. Наследница рода Хоргаров упала на колени на черную землю, обхватила себя руками и громко завыла, вскинув голову к небу, словно раненный зверь. Горе и отчаяние душили ее, прогрызали в сердце кровоточащую рану, но вместе с ней в груди разгоралась обжигающая жажда мести.
Секира была тяжелой для нее. Но Астрид взяла ее в руки и принялась округлым лезвием копать могилу для своего отца, желая отдать ему последние почести, полагающиеся вождю клана. Не взирая на саднящие раны, рвущиеся наружу рыдания, грязь и золу, она упрямо скребла спекшуюся землю и не остановилась, пока не выполнила задуманного.
Зло отерев скатившуюся по щеке последнюю слезу и все еще чуть прихрамывая, Астрид мысленно попрощалась с родным краями и уверенно отправилась по дороге, ведущей на запад. Она прекрасно знала, куда идти и кого искать, вот только путь ей предстоял нелегкий.
За спиной осталась превратившаяся в пепел деревня и разрушенный родовой замок, во дворе которого теперь возвышалась небольшая насыпь с секирой вождя вместо надгробия.
— Я отомщу, отец. Клянусь твоей памятью! — горячо пообещала Астрид, оглянувшись в последний раз.
Глава вторая
Виррок внимательно разглядывал приближающийся скалистый берег, изрезанный множеством бухт, островков и острых рифов, пенящихся барашками на фоне темной воды. Холодные волны, гонимые сильным ветром, разбивались о них миллиардами колючих брызг, оседали на одежде, лице и губах, принося с собою соленый привкус.
Парень пытался почувствовать отклик от этой картины в своем сердце. Хоть какой-нибудь. Хоть слабое подобие радости или ностальгии. Ведь он возвращался на Родину спустя столько времени!.. Но сердце почему-то упорно молчало.
Десять лет, проведенные вдалеке от отчего дома, смыли из его души стремление вновь ступить на родную землю, как набежавшая волна стирает одинокий след на прибрежном песке.
Да, он еще хранил в памяти обрывки воспоминаний. Неприступные, серые стены родного замка. Друзей-мальчишек, их игры во внутреннем дворе, поросшем жухлой травой и изумрудно-зеленым мхом — солнце было редким гостем в этом колодце. Он помнил свой ужас, обиду и отчаяние, когда его забирали воины Фэрнарского королевства… Но вот лиц родителей вспомнить уже не мог. Казалось, что это случилось не с ним, в какой-то другой жизни или во сне, или в рассказе случайного попутчика… И хотя при дворе, где Виррок десять лет вынуждено «гостил», его открыто называли принцем Скаридов, сам он давно не ощущал себя хоть как-то связанным с ними.
Да и что общего могло быть у него с этими варварами, суетившимися сейчас на палубе низкобортной шхуны? Широкоплечие, бородатые, закутанные в шкуры, вонявшие рыбой и перегаром… Ну уж нет. Он уже не Скарид… Что бы не думали другие, кем бы не называли, он — уже совершенно другой человек.
И кто теперь вспомнит прежде великий клан? Замок их разрушен, имения разорены и отошли недостойным. Линия рода угасла, срубленная, словно ветви дерева, межклановой враждой и вечными семейными склоками. Вся родня перебита, ни матери, ни отца давно нет в живых, а он… давно не чувствует связи с тем местом, где появился на свет. Давным-давно, в шумном замке, наследником великого рода…
Виррок приехал сюда принимать положенный ему титул — настало время, мальчик стал мужчиной. Но что значит титул без земель и народа? Обычная условность, ради которой не стоило отправляться в такую даль. Но и тюремщикам своим он больше не был нужен. Вирроку пришлось покинуть страну, где он вырос и получил образование, где наравне со своими сверстниками строил планы на будущее, мечтал прославиться как великий герой. Хотел
