На лицо упали холодные капли. Я остановилась, огляделась. Тихий дворик, окруженный четырехэтажными кирпичными домами, голый асфальт под ногами, с низкого серого неба сыпет мелкий дождь.
Я вернулась домой. Или… лишилась этого дома?
Глава 4
Они пришли двадцать второго апреля прямо в квартиру. Я, уставшая после работы, поднялась к себе, открыла дверь и поняла, что дома кто-то чужой. И в то же время знакомый. Нервно включила свет и увидела их. Двое мужчин неопределенного возраста «от тридцати до шестидесяти», в старомодных дорогих костюмах и с профессионально спокойными лицами встали мне навстречу, от их движения едва уловимый запах дорогого «Шипра» (он, настоящий, совсем не то убожество, которое продают старикам на рынке) стал намного сильнее. Лаки, в отлично знакомом мне, чуть растянутом свитере и потертых джинсах, остался сидеть, но постарался поймать мой взгляд, словно извиняясь за этих вот гостей, по-хозяйски ведущих себя в моей квартире.
Один из них вежливо поздоровался, представившись обычным, совершенно не запоминающимся именем, вполне возможно, что и впрямь настоящим, второй все время молчал. Первый деловито щелкнул замочком кейса, не выпуская его из рук.
– Мы из конторы, и пришли к вам по серьезному делу.
– Чай? – Я попыталась хоть немного смягчить холодную официальность мужчин, да и отстраненность Лаки мне не нравилась. Но все же они смогли! И я снова увижу ребят!
– Нет, у нас не так много времени, мы должны выполнить задание. Вы были сотрудницей конторы и знаете, чем ей обязаны. Мы вынуждены напомнить об этом, а также о том, что ваш мир тоже может пострадать от нападений.
– Мой мир? – Я смотрела не на него, а на Лаки.
– Да, ваш мир. Мы восстановили записи похищенного ученого, но найти его самого не удалось. У нас есть серьезные опасения, что похитившие его люди попытаются проникнуть в ваш мир, устроив нападение уже здесь. Сотрудники конторы разработали датчик, который при угрозе включения здесь установки передаст сигнал нашим людям и вызовет помощь. – Мужчина говорил очень убедительно, упрощая слова, как для ребенка: видимо, знал, что я в технике полный ноль. Лаки едва заметно морщился от его слов, но молчал.
– Но зачем им это?
Я не могла понять, что нужно этим двоим, да и зачем кому-то собирать установку у меня на родине? Исконники пытаются воздействовать на правительства того мира, и то у них ничего не выходит, а здесь? Что они смогут в чужом, намного более разобщенном мире? Только усилить разобщение, вызвав панику и огромные жертвы, да и сами подставятся, став уязвимыми для воздействия установки параллельщиками. Нет, это полный бред!
– Им нужна отработка новых схем воздействия, ваш мир они будут рассматривать как полигон для испытаний. Большего я объяснять не имею права. От вас требуется лишь одно – помещение для установки датчика.
– Но почему у меня? Они могут оказаться где угодно!
Я вспомнила, насколько непредсказуема была «тень» при включении установки – разброс в шестнадцать процентов давал варианты в Сибири и Южной Америке. И это в одном мире! А как точно попасть в другой?!
– Позвольте объяснить, – впервые заговорил второй мужчина. – Михаил Петрович опытным путем выявил разницу в частотах нашего и вашего мира, но она зависит от многих причин, в том числе от географических координат. Все его, да и наши расчеты связаны именно с определенным городом, и поиск других координат просто бессмыслен, по крайней мере, в обозримом будущем это скорее «игра в кости» с природой, а против нее играть очень рискованно. Если эти люди и появятся…
– То у меня в квартире, как вы? – Я представила себе такой вариант и невольно усмехнулась: буду как героиня «Окна в Париж», только еще и с террористами в придачу.
– Не обязательно. – Гость на мгновение сбился. – Они не могут просчитать все настолько точно, как мы, знающие ваши индивидуальные особенности фона, но к этому городу привязаны столь прочно, что искать их где-либо еще не имеет смысла: они попадут именно сюда. И поэтому нам нужно поставить датчики.
– Что это вам дает? Научный эксперимент со мной в качестве лабораторной мышки? Ах да, это же не ваш мир!
– При попытке собрать установку, а в идеале просто проникнуть сюда, датчики передадут сигнал сотрудникам отдела быстрого реагирования, что позволит захватить исконников, не дав им организовать нападение в вашем мире, и исключить в будущем возможность проникновения к вам преступников. Один прибор, основной, мы разместим в вашей квартире: в нем передатчик сигнала нашим специалистам; второй просим носить с собой: он является одновременно и маячком, по которому мы сможем найти вас в случае опасности.
– А если я понесу все это добро нашим ученым? – не выдержала я.
– Вы этого не сделаете. – Оба мужчины улыбнулись, давая понять, что им очень хорошо известен мой характер. И ведь не ошиблись – не понесу.
– Ясно. – Я не могла понять выражения лица Лаки. Этим двум «одинаковым с лица» я не особо верила – они говорили правду, но так, что она все равно оставалась ложью. Лаки едва заметно кивнул. Значит, нужно соглашаться. – Хорошо, ставьте свой датчик.
Мужчины деловито и равнодушно, как при инвентаризации, осмотрели мою двухкомнатную «хрущобу» и установили «кейс» на шкафу в спальне. Потом попросили меня подписать документы, что я обязуюсь хранить прибор, вернув его исключительно лично и под роспись.
– В ближайшие два года не трогайте его, потом он сам отключится, выработав ресурс. Для вас он безопасен, сейчас находится в спящем режиме и активируется только при характерном изменении фона. Ваш маячок. – Мужчина протянул мне небольшой, с двухрублевую монету, круглый медальон. – Он герметичен и сейчас также в спящем режиме. Если в течение двух лет ничего не произойдет, вы можете выкинуть все или использовать по собственному усмотрению: основные контуры рассчитаны на определенный срок службы и потом корродируют.
– Два года? Но… – Я почувствовала, как внутри все обрывается. – Я
