голосов и кто-то перешел на более доходчивый мат, доказывая, что никто в коридор не сунется – он и так заблокирован, – я рванулась к открытой двери – всего двадцать метров. Никто этого не ожидал, и мои шаги услышали, когда я уже заскочила в комнату… уперевшись носом в ажурную, негромко гудевшую от напряжения конструкцию, почти полностью перекрывшую дверной проем. Лишь сбоку был узкий проход, в который я и скользнула, успев спрятаться за переплетением проводов и приборов. В коридоре послышались тяжелые шаги, и я замерла, не зная, что делать дальше. Потом сообразила и, усмехнувшись, достала из сумки початую бутылку минералки. Установка, как и все ее предшественницы, имела участки с оголенными проводами и контурами, видимо необходимыми для ее работы, иначе ведь за столько лет все уязвимые места заизолировали бы. Так что если ко мне попытаются сунуться, я им устрою фейерверк, все равно ведь уже самой не выбраться, а терять мне тогда будет нечего.

По коридору топали несколько пар ног: видать, их хозяева осматривали кабинеты.

– Да какой дебил сюда сунется? Это лбом прошибет, шо ли? Мы теперь как навоз в проруби – ни туда, ни сюда. Твой заказчик… – Дальше пошла совсем уж непотребная брань.

– Мой? Да ты сам первый орал: «Такое бабло на халяву дают!» Не так, чо ли?

– Цыц! Бабло получили, бандуру собрали, сидим, охраняем. Или ты в «Пентагоне» так хорошо зарабатываешь? Сколько тебе там платят, инженер? Десять? Ах, пятна-адцать! Гейтс прямо! Все осмотрели?

– Щас бандуру проверю. – Шаги приблизились, в комнату заглянул вполне обычный с виду парень лет двадцати пяти – тридцати, оглядел установку. – Работает бандура. Зачем она им?

– Тебе же сказали – хотят электричество по воздуху телепортировать.

– На коленке? – Парень обернулся, переспрашивая собеседника в коридоре, и увидел меня, уже державшую открытую бутылку с водой – успею плеснуть вон на тот контур, если что. Всяко лучше, чем если установка в полную силу заработает. Надеюсь, в городе сейчас не очень страшно.

– Ты кто?! – Парень опешил, попытался протиснуться внутрь занятой аппаратурой комнаты, я подняла руку, жестом показывая, что готова сделать.

– Одурела? – От страха парень перешел на немыслимый мат, но все сводилось к одному вопросу: – Ты кто?

– Обезьяну с гранатой знаете? – Я вспомнила прошлый раз и зло улыбнулась. – Обезьяны – вы, гранату собрали, а я – чеку держу, чтоб не рвануло.

– Как вы сюда попали? – Он от неожиданности заговорил прилично.

– По лестнице. – Я пожала плечами.

– И шо ты сюда приперлась? – Парня оттер от двери мужик лет сорока пяти, наверняка как минимум с одной ходкой, но не серьезной, а что-то вроде «нанесения телесных повреждений» или мелкого воровства. Я таких в детстве видела – при обычных людях ходят гоголем: «Я вор в законе!», а «шестерке» кланяются.

– Да вот, думала картриджи заправить, но этажом ошиблась. – Я не сводила с них глаз, ожидая подвоха. Стрелять они не будут – меня эта гудящая и потрескивающая «бандура» перекрывает, – а так пока был паритет: ни мне выйти, ни им зайти.

– А ну вали оттуда! – Мужик попытался было сунуться в комнату, но парень остановил его:

– У нее бутылка с водой в руке.

– И шо?!

– А под рукой провод. Коротнет так, что на небеса телепортируемся.

– Инженер! – Мужик выдал оригинальное слово, хотя я не знаток русского народного, только парламентский по телевизору слышала, так что выражение вполне могло быть широко известно в узких кругах.

– Сделай шо-нить!

– А чо я сделаю?! – Парень смотрел на меня с бессильной ненавистью. – Хочешь на гриль голым задом сесть? Я – не хочу!

– Шо те надо? – Мужик повернулся ко мне.

– Посидеть, подумать. – Я снова усмехнулась, поймав себя на том, что впервые говорю вот так грубо. – На вас, идиотов, полюбоваться. Вы хоть «Коричневую пуговку» пели в детстве? «А пуговка не наша»! И установка эта – не наша, а вы ее своими руками собрали. Не всю ведь, так? Основные контуры вам дали, и схему, а может, и все материалы. И сколько заплатили? Тысяч по тридцать?

– Сотню! – вырвалось у парня.

– Это ты в «Пентагоне» работаешь? Не повезло – государство не любит платить рабочим и инженерам, лучше вору амнистию капиталов устроить. Так ты и решил вором стать? Про сыр бесплатный слышал? Вот теперь вы весь город в мышеловку засадили, и дай бог, чтобы никто под «пружину» не попал! – Я говорила, понимая, что эти люди – совсем не настоящая охрана, просто наемные дураки, решившие подзаработать, чтобы свести концы с концами. Достаточно опытные, чтобы собрать готовую уже установку, и не умеющие ничего больше, как работать руками.

– Не бреши! – Из-за спин обоих мужиков послышался новый голос.

– А что – не так? Выйти-то даже отсюда не можете, а там весь город похожим накрыло.

– Можем! – выкрикнул то же голос, и по коридору кто-то пробежал… те же двадцать метров. Потом послышались звук падения и нецензурная брань.

– Ты! А ну говори, как выйти?! – взъярился старший из мужиков.

– Никак. Я же говорю, хорошо, если в городе немного людей пострадает, но сидеть в такой мышеловке долго придется.

– Брешешь! Ты-то вошла!

– А может, я уже умерла? И хожу сквозь стены?

Я уже неимоверно устала. Им-то хорошо, а вот мой организм снова перестраивался, расходуя энергию, и не только от установки. Интересно, на сколько я буду выглядеть? Вроде случаев омоложения до детского возраста не зафиксировано. Сесть бы куда-нибудь, но пока приходится стоять. Хорошо, перелом еще в прошлый раз зажил, теперь нога не подведет, и зубы не ноют.

– В общем, так: убирайтесь отсюда в коридор, и чтобы я вас не видела, иначе тут будет световое шоу.

– А ты прибор курочить будешь? – с надеждой спросил старший из мужиков. – Знаешь, как его сломать? Мы не дебилы, чтобы тут сидеть и черт знает что охранять!

– Не буду, и вам его трогать не советую, иначе хуже будет.

– А шо ты тогда тут робишь? – послышался уже четвертый голос, с украинским выговором. Но вряд ли говоривший был иностранцем: у нас в области население всегда было смешанное, и хохлы, как и цыгане, в предках у многих.

– Не ваше дело! Пошли вон! И дверь закройте! – Я дернула рукой, вода в бутылке булькнула, и мужчины шарахнулись назад – поняли, что я на пределе.

– Да нехай сидить! – махнул рукой старший, незаметно для себя перейдя на деревенский говор. – Шо она сделаить-то?

Когда дверь захлопнулась, я, не поворачиваясь к ней спиной, оглядела комнату, нашла взглядом облезлый стул и, придвинув его ногой к тихо гудевшей установке, села. Сколько сейчас времени? Почти семь, значит, прошло меньше часа с момента включения. Сколько времени нужно, чтобы добраться до меня? И вообще как соотносится время в обоих мирах? Я до этого как-то не задумывалась над такими вопросами. Гуманитарий.

Тело ныло,

Вы читаете Параллельщики
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату