— Хали…
Если он сейчас скажет, что любит, я поверю. Глаза, почерневшие как ночь, горели желанием.
— М? — получилось только невразумительно промычать.
— Хали, а ведь время. Мы же должны вернуться до полуночи.
— Лучше бы ты об этом не вспоминал.
— Согласен.
На обратном пути спросить, что на Тшана нашло, я так и не решилась. Мы же оба знаем, что я ему не подхожу. Так зачем он играет со мной? И в то же время в поцелуе не было ни ноты фальши. Кажется, я слишком наивна… Одно знаю точно — я окончательно и бесповоротно запуталась.
Тшан оставил меня неподалёку от Малахитовой гостиной и растворился в толпе, но я не сомневалась, что он рядом. После поцелуя я всё ещё чувствовала себя оглушённой.
— Светлая та Верде?
Очередная незнакомка соткалась словно из воздуха.
— Светлая Верде, позвольте выразить вам своё восхищение!
Незнакомка излишне вольно тронула меня за плечо, склонила голову и быстро сбежала.
— И что это было? — спросила я, проводив её взглядом.
А потом стало не до незнакомок.
— Наконец-то! — всплеснула руками распорядительница, когда я вошла в гостиную.
Флоя заговорщицки подмигнула.
— Простите, я запуталась в часах, — промямлила я, чувствуя себя крайне неловко.
Интересно, распорядительница заметит, что у меня губы слегка припухли? Мы с Тшаном слегка увлеклись.
— Дочери Илезии, — перебила Маисан, — мы возвращаемся в Небесную резиденцию. Следуйте за мной.
Я получила порцию негодующих взглядов от невест и послушно пристроилась в "хвост" группы.
Резиденция — это хорошо. В резиденции меня ждёт библиотека.
27
Всю обратную дорогу меня терзали сомнения. Оказавшись в Небесной резиденции после третьего этапа отбора, я позволила себе расслабиться — нельзя жить в постоянном напряжении. Теперь же я пыталась привести в порядок разбегающиеся мысли. Тшан… Я перестала понимать дракона. Сначала он говорит, цель отбора — найти ту, которая с наибольшей вероятностью сможет стать матерью его детей, а затем целует меня, неподходящую. Он расчётливо хочет узнать тайны та Верде, но при этом кружится со мной в саду. Он обещает защиту, но я чувствую надвигающуюся угрозу.
В ладье предчувствие катастрофы вернулось. Я вцепилась в подлокотник кресла, сжала его до того, что пальцы побелели, словно это могло помочь, начни ладья разваливаться в этом мёртвом тумане, через который она шла. Неужели разгадка в том, что возвращаться не стоило? А куда деваться? Спрятаться во дворце и наврать, что заблудилась? Побег в город я даже не рассматриваю — не выживу я одна, не имея за душой ничего и, главное, не зная мира.
Ладья мчит меня прямиком в опасность. Чёрт, как дожить до библиотеки? Как мне выжить?
— Светлые, просыпайтесь! — голос Маисан звучал бодро.
Я встрепенулась. Решено — пойду в библиотеку ночью, незачем откладывать.
Распорядительница задержала на мне полный недовольства взгляд, но промолчала.
— Что это с ней? — удивилась я, пристроившись поближе к Флое.
Девушка фыркнула:
— Хали, дорогая, ты поняла, на сколько ты опазада? Мы тебя ждали почти час. Та Донга ведь не в курсе, чьими стараниями. Получается, для неё виновата в задержке ты.
— Оу.
— Да, готовься к выволочке. Хотя…
Флоя загадочно замолчала.
— Хотя? — подтолкнула я её.
— Бал Белых роз отзвучал, мы небесному больше не нужны. Четвёртый этап заберёт у нас метку, и мы вернёмся домой. Стоит ли траить слова на дочь младшей ветви опальной семьи?
Я так резко остановилась, что идущая сзади Юна не успела затормозить и наступила мне на подол, вскрикнула, потеряла равновесие и свалилась на меня. Я от толчка полетела носом вперёд, на блондинку. Втроём мы рухнули на ступеньки.
— Светлые! — откуда-то сверху возмутилась Маисан.
Блондинка только пискнула, я попыталась подняться. Голос подала Юна:
— Прошу прощения, светлая та Донга. Мы с Кей, — так вот как зовут тихоню, — не виноваты, что кто-то увлёкся вином настолько, что ноги не держат.
Что?! Я мстительно брыкнулась.
— Простите, оступилась, — ровно сказала я.
Возня девушек меня больше не трогала. Пусть хоть как обзывают. Меня только что осенило, что предчувствие катастрофы могло появиться из-за того, что отбор для меня вот-вот закончится, и меня отправят обратно в поместье. Или я ошибаюсь?
В спальне я позволила горничной снять с меня бальное платье, поблагодарила за принесённое тёплое молоко с печеньем и выставила служанку, заверив, что она мне больше не понадобится. Для верности я выждала минут пять, сидела в кресле как на иголках. В голове молоточками стучало "опаздываю-опаздываю-опаздыва". Проклятье! Сорвавшись с места, я ринулась к гардеробу. С одной стороны, мне нужно что-то удобное, с другой — тёмное и неприметное, потому что сверкать в ночи безизной пижамы последнее дело. Я же не собираюсь афишировать свои изыскания. А если павильон закрыт? Меня как током ударило. Я снова застопорилась. Закрыта дверь — залезу в окно. Быстрее!
Как назло ничего подходящего не попадалось. Брюк я вообще не нашла. С тихой руганью влезла в бордовое платье, в котором была первый день. Светлое кружево можно прикрыть шалью. Обернувшись к зеркалу, убедилась, что в темноте останусь тёмной тенью.
Я погасила свет, прихватила ночник — в библиотеке он мне понадобится — прислушалась к тишине вокруг.
— К чёрту сомнения! — подбодрила я себя вслух, пересекла спальню и решительно распахнула дверь в общий холл.
Шаг вперёд, и я уткнулась в живую стену.
— Ой, — я скорее удивилась, чем испугалась.
— Ай, — передразнил меня Тшан, обхватывая за талию. — И далеко ты собралась?
Не успела…
Не дождавшись реакции, Тшан утянул меня обратно в выделенные мне комнаты, захлопнул, но не закрыл на замок дверь, отпустил меня, прошёл вперёд, зажёг свет.
— Хали, зачем тебе ночник?
Я отложила вещь в кресло.
— Вместо фонаря.
— И куда же ты собралась?
Подходящего ответа у меня всё ещё не было. Я смутилась окончательно. Вроде бы рассказать про предчувствия как раз правильно, но ума не приложу, как изложить достоверно, и при этом не упоминать ни самолёт, ни Глеба, ни сделку с Фатали та Верде.
— Хали, по-моему, нам пора поговорить откровенно, не находишь?
Я склонила голову к плечу, разглядывая дракона. Я смотрела на него и в знакомых чертах искала незнакомое. Вот что он сейчас предложил? Откровенность хороша взаимная, а Тшан ждёт признаний от меня. Сам он почему-то не торопиться рассказывать о своих планах, отделывается общими размытыми фразами. Кто ты, Тшан, парень, от души желающий помочь симпатичной тебе девушке, попавшей в трудную жизненную ситуацию или расчётливый Ревизор, вплотную подобравшийся к моей смертельной тайне?
Я смотрела в его изумрудно-зелёные с золотыми искорками глаза и не находила ответа. Я помню, чего мне стоили недомолвки. Но так же я помню, чем можен обернуться откровенность.
А Тшан явно терял терпение.
Я почти физически ощущала, как между нами вырастает стеклянная стена, причём стекло явно пуленепробиваемое. Тшан стиснул челюсти. Эмоции,
