– Почему вы со мной так возитесь? – Она снова шмыгнула носом.
«Потому что ты на краю пропасти».
– Потому что я хочу тебе помочь. – Он ободряюще кивнул. – А теперь давай покончим с неприятным делом: ты будешь смотреть мне в глаза, а я соберу твои данные для учета. Это будет больно, но очень быстро и только один раз.
Она выдержала его вмешательство стоически – на фоне бед, которые обрушила на нее жизнь, инквизиторское сканирование не было особым испытанием. Мартин терпеть не мог эту часть работы. Профиль каждой ведьмы был неповторим, как отпечаток пальца, и заносился в базу; в профиле Майи он увидел нехорошее сочетание факторов. Возможно, потенциальная воин-ведьма. А может, и нет. До инициации никто не в состоянии точно определить ни специализацию ведьмы, ни ее силу.
– Что-то не так? – Она снова прочитала мысли по его глазам.
– Все в порядке. – Он улыбнулся. – Теперь у тебя будет красивая учетная карточка, все по закону, ни один инквизитор носа не подточит.
Гедда принесла заказ из ближайшего кафе, и девчонка съела все до крошки. Мартин расхаживал по своей части кабинета, глядя сквозь тонкое стекло, как она жадно ест и пьет.
– В следующий раз ты придешь ко мне через неделю…
– Но вы же сказали, раз в месяц!
– На пять минут. Я просто должен видеть, что с тобой все в порядке.
– А что со мной может… не в порядке?
«Ты можешь превратиться в чудовище».
– Смотри, – сказал Мартин. – Если где-то – на улице, в магазине, да хоть в школе, к тебе подходит незнакомая женщина и говорит, что ты должна пройти свой путь и в конце пути тебя ждет что-то очень хорошее…
– Значит, она предлагает мне инициацию. – Майя побледнела.
– И что ты тогда делаешь?
– Звоню вам. – Ее губы едва шевелились. – Ой.
– Что, уже такое было?! – Мартин подскочил.
– Не совсем. – Майя задрожала. – Это было вроде как… сон. Я думала, мне привиделось.
* * *Он отпустил Гедду и просидел с девчонкой еще час.
– Я обещаю. – Майя говорила искренне. – Если снова увижу эту бабку – сразу позвоню. Я клянусь.
По крайней мере сейчас она была полнейшей его союзницей. Больше он ничего сделать не мог.
– В любое время дня и ночи – звони, не стесняйся. Почувствуешь себя странно – звони. Станет грустно – звони. А вот это отнесешь своей директрисе.
Он вытащил бланк, подумал и написал от руки: «Справка. Выдана Майе Короб о том, что у верховного инквизитора Одницы к ней нет вопросов. Мартин Старж».
Юридически справка была ничтожна, но директриса не станет разбираться. Пусть на время отцепится от ребенка. Майя вышла из кабинета совершенно другим человеком – спокойная, даже веселая.
Он посмотрел на часы: рабочий день, конечно, давно закончился. В следующий раз, когда отец спросит, не собирается ли он завести семью, Мартин с чистой совестью скажет, что женат на своей работе.
* * *Получив повестку в суд, Эгле немедленно связалась с адвокатом. Тот успокоил ее:
– Просто еще раз расскажите им, как все было. Ответьте на вопросы.
– И что, мне еще раз глядеть на эти… рожи?
– Нет, вовсе нет. Будут только адвокаты. Закрытый режим, ни прессы, ни зрителей, все строго по делу.
Если у нее и были нехорошие предчувствия насчет этих слушаний, Эгле старалась гнать их от себя. Все ее мысли занимала работа; ее пригласили в амбициозный проект на фоне скандала: предыдущий художник по костюмам, а заодно и оператор покинули группу. Эгле просмотрела концепты, в резкой форме заявила, что проект провальный и участвовать она не будет. Наплодив полсотни врагов за пару минут эмоциональной речи, Эгле вышла из офиса, и ее осенило: она поняла, как и что следует изменить в визуальном решении.
Она вернулась, и, хотя ее не хотели слушать, насильно выложила свою идею, подкрепив парой набросков на планшете. Ее прогнали, громко ругаясь, чтобы перезвонить потом среди ночи и сообщить, что концепт гениальный, но бюджет уже трещит и по расходам все надо удешевить наполовину. Эгле отказалась работать на таких условиях; маялась до утра, прикидывая, за счет чего можно бы сэкономить, и так ни до чего и не додумавшись. Самолет вылетал рано, а добираться до аэропорта в Вижне следовало с запасом времени, в результате Эгле проспала за всю ночь минут сорок, и теперь ее слегка шатало.
В зале суда, куда ее вызвали точно в десять утра, обнаружились адвокаты всех четырех обвиняемых. Эгле повторила свой рассказ отстраненно, будто описывая злоключения совсем другого человека. Она надеялась скоро освободиться и наконец-то позабыть свой кошмар, но все пошло наперекосяк.
Адвокат Конрада, крепыш с полоской рыжих усов над губой, положил на стол толстую папку:
– Прошу включить в материалы дела. Психологический портрет Эгле Север, составленный на основе показаний ее сотрудников, друзей и сексуальных партнеров… Перед нами творческая натура, импульсивная, взбалмошная, любительница острых ощущений, честолюбивая, истеричная… Зачем эта девушка явилась в ночной клуб, в то время как должна была быть на церемонии награждения?
– А вам какое дело? – рявкнула Эгле с места. У нее пылали уши.
Рыжеусый тонко улыбнулся и указал на нее широким жестом, будто предлагая полюбоваться:
– Да, да… все так. У нее совсем нет выдержки, а работа в киноиндустрии полна стрессов. Знакомые Эгле Север прекрасно знают, что она обычно снимает напряжение при помощи нетрадиционных сексуальных практик, причем не гнушается брать деньги с клиентов, совмещая, так сказать, приятное с полезным…
– Что?! – Эгле вскочила, готовая драться. Адвокат предостерегающе закряхтел. Рыжеусый смотрел на Эгле поощрительно, он с нетерпением ждал выходки, подтверждающей его клевету: «импульсивная, взбалмошная»…
Эгле сдержалась. Рыжеусый довольно кивнул:
– Мой клиент утверждает, что она назвала цену за интимные услуги, а когда узнала, что мужчин будет четверо…
Эгле грохнула кулаком по столу, так что заболело запястье. Все в зале посмотрели на нее – с интересом.
– …Просто увеличила цену, – заключил рыжеусый.
Эгле, секунду назад готовая вцепиться ему в глаза, осела на свое место. Она переводила взгляд с лица на лицо в этом зале: благополучный, обеспеченный, профессионально успешный мужчина сообщает публике мерзейшую, феерически подлую ложь, с тем чтобы унизить жертву, чтобы оправдать насильника и убийцу… А все слушают, делают пометки… Да кто тут ведьма?!
– Это ничего не значит, – шепнул ей на ухо адвокат. – Это просто слова.
Эгле показалось, что она проглотила дохлую, разложившуюся в тине лягушку. С трудом удалось продышаться, не выблевать оскорбление прямо на столешницу, на бумаги. Усилием воли она заставила себя не слышать, что еще говорит рыжеусый: ей надо заставить продюсеров увеличить бюджет. Никаких дешевых поделок, ее идея дорого стоит. Но стоит
