Инквизитор приказал вывести ее из кабинета. Эгле провела мучительные десять минут в унылейшем на свете месте с дверью-решеткой и скамейкой у стены. Потом ее вывели и посадили в машину, в отделение без окон, Эгле не могла понять, куда ее везут. Только когда двери открылись, она обнаружила себя у одного из подъездов Дворца Инквизиции.
Дворец в Вижне не был древним, как в Однице, но огромным, со сложным переплетением коридоров внутри, и она очень скоро перестала считать шаги – ее вели вглубь, возможно, в подвал. Наконец, ее впустили в полутемный кабинет, и уже на входе Эгле почувствовала давление, как на страшной глубине. Головокружение, как над пропастью.
– Только не надо меня пытать с порога, – сказала с кривой улыбкой. – Я пришла сдаваться.
– Какое «пытать». – Клавдий Старж поморщился. Потом присмотрелся: – Эгле, вас что – били?!
* * *Ведьма подошла совсем близко, не сводя с него красных глаз:
– Ты сын инквизитора и…
Она замолчала, будто вдруг забыв слово.
– Информация из открытых источников, – сказал Мартин. – Моя мать – ведьма.
Его рука была приколота к стене кинжалом, как записка булавкой на доске объявлений, как бабочка в коллекции энтомолога. Перед ним стояла флаг-ведьма, самая старая из всех, что он видел в жизни. Да что там Мартин – его отец, наверное, таких не видывал. Холод от кинжала в пробитой руке растекался дальше, у него было несколько секунд, чтобы спасти себя. Либо не спасти. Мартин трезво оценивал свои шансы.
Эта ведьма прожила столетия, не зная поражений. Ни одного. Сколько трупов у нее за спиной – никто не знает. Гора величиной с дом. Мартин один из лучших оперативников в своем поколении… был.
Она до сих пор его не убила. В этом разговоре было нечто важное для нее.
– Что же я такое? – Он мог еще втянуть ее в диалог. – И что такое вы? Возможно, мы раньше встречались?
Ведьма приподняла уголки губ, потом дрогнула, как отражение на воде, и поменяла облик: на месте голой алебастровой старухи появилась пожилая женщина в светлом пальто и кокетливой соломенной шляпке.
* * *Доктор в зеленом хирургическом комбинезоне был столь же уместен в этом кабинете, как пчела в налоговой декларации.
– Как вы переносите анальгетики?
Эгле тупо молчала, поэтому он решил уточнить:
– Многие ведьмы носят с собой список лекарств первой помощи, которые на них действуют.
– Не ношу, не лечусь, у меня раньше никогда такого не было, – сказала Эгле. – Я вроде как молодой здоровый человек…
Клавдий Старж, стоя под вытяжкой в дальнем углу кабинета, нарисовал в воздухе знак огоньком сигареты. Зыбким барьером оградил себя от Эгле. Открыл новую пачку:
– Раньше вас не били по голове гаечным ключом.
– Ключом?!
– Метафора. – Он снова закурил. – Ваша чудесная защита висит лохмотьями и восстановится в лучшем случае через пару недель. Я надеюсь, вы мне расскажете, кто это сделал.
Эгле закашлялась. Старж торопливо затушил сигарету. Эгле махнула свободной рукой – не той, в которую доктор готовился воткнуть иголку:
– У меня обыкновенная простуда. Курите, я бы сама закурила… Я все расскажу, все. Я для этого и пришла.
* * *Двести лет эта ведьма не совершала ошибок, чтобы совершить одну, сейчас. Зато фатальную.
Мартин прекрасно помнил описание Майи: старушка в шляпке. Так выглядела ведьма, которая провела школьницу сквозь обряд. В современной Однице соломенных шляпок не так много, особенно на пожилых ведьмах. Секунду назад Мартин готов был погибнуть – но теперь передумал.
Он ударил всей инквизиторской мощью, понимая, что второй попытки не будет. Он не был одним из лучших – он был лучшим оперативником в своем поколении. Любую ведьму такой удар убил бы на месте, но эта лишь отступила на шаг и потеряла равновесие на долю секунды. Этой доли ему хватило.
Правой рукой он выдернул кинжал – из железной стены, из пробитой ладони. На лезвии закипела, мгновенно испаряясь, кровь. Время вышло, ведьма пришла в себя и атаковала.
Из бетонного пола потянулись шестипалые руки – десятки, сотни. Вцепились Мартину в колени и щиколотки, потянули вниз, пытаясь уложить, распотрошить, разорвать на клочки. Падая, он успел вывести острием кинжала стоп-знак в воздухе и повалился на пол – на обезвреженный, безрукий пол ангара. Перекатился через плечо, не выпуская ножа; ведьма мгновенно переместилась в пространстве несколько раз – исчезая в одном месте и появляясь в другом.
Она атаковала без остановки – будто колотила паровым молотом. Один пропущенный удар, и Мартин оказался бы сплющен в лепешку, разорван на части, обезглавлен, обескровлен; он метался по ангару, с трудом удерживая ее в поле зрения, блокируя атаку за атакой, с удивлением понимая, что она не устает – и ничего не чувствует, кроме деловитой озабоченности: ею движет желание убить, без удовольствия и без злобы, устранить, ликвидировать, прекратить существование Мартина, как чуждого, вредного, невозможного и опасного существа. Он защищался и ждал, понимая, что шанс будет ровно один.
И за секунду до своего шанса Мартин вспомнил бледное лицо Майи. Зря, напрасно, ох как зря ведьма сообщила ему, кто она такая.
* * *– …Он дал мне понять, что, если я позвоню в службу «Чугайстер», я для него… будто умру. Я струсила и не позвонила. Ушла… и по дороге подумала: я же бросаю его на смерть. Там были чугайстеры, мне стоило только подойти… Но я опять струсила. Решила вернуться, подумала, я могу хотя бы побыть рядом, подстраховать его…
Клавдий Старж курил, бешено затягиваясь, глядя на Эгле сквозь дым, уносящийся в вытяжку. Он явно знал о нави все, и гораздо больше, чем Эгле. У него было такое лицо, будто Эгле его пытала – каждым словом. Она заторопилась:
– …Но когда я вернулась, навка уже стояла с пистолетом. Я с голыми руками… на эту навку… думала, теперь-то он вызовет чугайстеров… но он был невменяемый. Тогда я вышла на улицу и… позвонила. Эта навка больше никому не причинит вреда. Но… я теперь для Мартина злейший враг.
– Я ваш должник, – сказал Клавдий Старж таким голосом, что Эгле вздрогнула. – Запомните. Вас никто пальцем не тронет, даже если сейчас выяснится, что это вы убили двух инквизиторов в Однице.
– Я не убивала! – Эгле подпрыгнула в кресле.
– Но вы там были, да?
– Откуда вы… – Эгле снова закашлялась.
– Из контекста. – Он стряхнул пепел в мраморную пепельницу. – Догадался.
– Можно мне сигарету?
– С таким кашлем – нельзя… Рассказывайте!
* * *Снежно-белым сугробом она валялась на бетонном полу ангара. Волосы расстелились ковром, кое-где в них блестели капли крови, будто гранаты на диадеме. Мартин не обманывал себя – она еще очнется. Чудо, что он ее вырубил на несколько секунд. Преимущество было на ее стороне, но раунд за Мартином.
Он остановился над старухой. Он одновременно видел ее в ее настоящем
