Токката указала на меня.
– Я хочу знать, почему Аврора взяла на себя ответственность за застрявшего в Двенадцатом Младшего консула Уортинга, а затем, забыв про него, оставила его на целых четыре недели спать без задних ног.
Мистер Хук посмотрел на меня, затем снова на Токкату.
– Понятия не имею, – бесстрастным тоном промолвил он.
– А вы выдвиньте какие-нибудь догадки.
Хук пожал плечами.
– Я не строю догадки.
– А вы попробуйте. Сделайте мне одолжение. Всего один раз.
– Возможно, – начал Хук, – Аврора сочла себя в какой-то степени виновной в том, что Уортинг застрял здесь. Возможно, она просто заботилась о человеке, попавшем Зимой в затруднительное положение. Возможно, она просто проявила великодушие.
– Аврора не испытывает никаких человеческих чувств. Ею движет только то, что от нее просит «Гибер-тех».
– По этому поводу мы могли бы спорить целый день, мэм, – произнес Хук таким тоном, словно им уже приходилось это делать, и не раз, – но лично мне кажется, что произошла ошибка. Младший консул Уортинг просто проспал. Такое бывает. Почему бы вам не переговорить с Авророй?
– Я стремлюсь к этому, но она старательно меня избегает.
– То же самое Аврора говорит про вас. Итак, больше я ничем не могу вам помочь?
– Продовольствие, – сказала Токката. – У вас его до фига, а мне нужно кормить неспящих.
– Будь моя воля, я утопил бы их всех, а потом приготовил бы из их останков компост, чтобы удобрить землю под Зимнюю свеклу, – сказал Хук. – Но мы, судя по всему, живем в более просвещенную эпоху. Предлагаю пройти в кабинет.
Он указал на кабинет сбоку. Я обратил внимание, что на двери краской написано имя Авроры. Хук пригласил Токкату в кабинет, а мне указал на стул в коридоре.
Я сел. Вскоре послышался голос Токкаты, нарастающий по силе. Она спрашивала, почему «Гибер-тех» не может поделиться продовольствием с остальным Сектором, а голос Хука хладнокровно объяснял, что частные компании не обязаны исправлять упущения правительства.
– И часто такое случается? – спросил я у моложавого рабочего, сидящего рядом.
Тот испуганно встрепенулся, словно у него была надежда на то, что я его ни о чем не спрошу.
– Постоянно. Это похоже на повторяющуюся хохму в комедийном сериале, но только совершенно несмешную.
– Комедийный сериал, – сказал я, – точно. Кстати, тут где-нибудь поблизости есть туалет? Я держусь на кофе с тех самых пор, как проснулся.
Рабочий указал мне дальше по коридору и налево, и я, поблагодарив его, ушел. В туалет мне было не нужно; я хотел присмотреться поближе к нашему водителю, который по-прежнему сидел неподвижно, тупо уставившись перед собой. Я не ошибся: это действительно был Чарльз Уэбстер. Лицо полностью совпадало с портретом на ориентировке на пропавшего без вести: под правым глазом была родинка.
– Привет, Чарльз, – сказал я.
Никакой реакции не последовало. Я напомнил себе о том, что связь Чарльза с Бригиттой была очень слабая. Я располагал только заявлением Бригитты – сделанным до того, как она пустилась в ночное странствие, – о том, что ее муж исчез. И только. Ни имени, ни намека на то, где он пропал или хотя бы когда. У меня не было никаких подтверждений того, что это тот самый человек, помимо сна, что вряд ли можно было считать подтверждением.
– Бригитта передает привет, – продолжал я, однако по-прежнему никакой реакции не последовало. Я попробовал подойти с другой стороны: – Пусть всегда будет…
– …Говер, – сказал Уэбстер, или по крайней мере мне показалось, что он произнес что-то вроде «Говер». Впрочем, если задуматься, это могло быть просто невнятное бормотание.
Услышав в глубине коридора голоса, я обернулся и увидел, как из-за угла появилась Достопочтимая Гуднайт в сопровождении шумной толпы помощников, среди которых была Люси. Я успел услышать что-то насчет повторного овладения глубинной памятью, прежде чем помощники заметили меня и умолкли.
– Так, – сказала Достопочтимая Гуднайт, бросив на меня повелительный взгляд, – Чарли Уортинг. Что ты здесь делаешь?
– Я здесь по делам консульской службы, мэм.
– Вот как?
– Да. Нам нужны дополнительные запасы продовольствия для зимсонников. Их у нас пятьдесят четыре.
– А вы не пробовали морить их голодом? Перемрут мигом, как мне говорили.
Люси шепнула что-то ей на ухо.
– Меня попросили сказать, что это была шутка. Черный юмор. Смешно, правда?
– Да, – сказал я. – Очень.
Достопочтимая Гуднайт пробормотала что-то себе под нос, и все двинулись дальше, за исключением Люси.
– Рада тебя видеть, Чарли, – сказала она, когда мы стукнулись кулаками. – Говорили, ты проспал. Это правда?
Закатав рукав, я показал предплечье, больше напоминающее палку, обмотанную покрытой шерстью кожей.
– Ого, – сказала Люси, – ты потерял вес всего за четыре недели?
– Сны, – сказал я, – и я до сих пор не могу от них избавиться.
Я рассказал ей о ретроспективном характере своих сновидений, и Люси понимающе кивнула.
– Наркоз творит с сознанием странные штуки, – сказала она. – Как тебя приняли в Консульстве?
– Более или менее.
– Вообще-то я не должна тебе это говорить, но ты должен остерегаться Токкаты. Ненависть, которую она питает к Авроре, лишает ее способности здраво мыслить, порождая у нее в голове бредовые теории о заговорах. «Гибер-тех» уже несколько лет пытается избавиться от нее, однако сделать это нелегко, поскольку Аврора представляет большую ценность. Токката может быть непредсказуемой, а нам в проекте «Лазарь» не нужны неприятности. Больше я ничего не могу сказать, но говорят, что «морфенокс-Б» будет доступен всем желающим.
– Очень хорошо, – сказал я.
– Это просто потрясающе. Будь осторожен, Чарли. Знай, если тебе что-либо понадобится, можешь обращаться ко мне. Я всегда в первую очередь буду тебе другом, и лишь потом сотрудницей «Гибер-теха».
Обняв меня, Люси помахала рукой и поспешила следом за остальными. Как раз в этот момент открылась дверь кабинета, и появилась Токката.
– Мерзкий тип, – пробормотала Токката, садясь со мной в гольфмобиль. – Если бы мне представилась хоть половинка возможности, я бы с радостью отравила его и сплясала у него на могиле. Услужливый подхалим, безропотно соглашается с Авророй во всем.
Она приказала Чарльзу отвезти нас обратно к регистратуре, что тот и сделал, без задержки, не сказав ни слова.
– Желаю вам приятной Зимы, – сказал Джош на прощание. – Пусть Весна примет вас в свои объятия.
– И тебя тоже.
– Очень интересно, – сказала Токката, когда мы, получив назад свое оружие, возвращались к оставленной у входа штабной машине.
– Что именно?
– То, что всем, похоже, нет никакого дела.
– Нет никакого дела до чего?
– До тебя. «Гибер-тех» видит в любом необычном лице потенциального члена «Истинного сна», человека никчемного, неудачника. А на тебя никто не обратил внимания и тебе даже позволили отлучиться – кстати, куда ты ходил?
– В сортир.
– Правильно – и у меня возникает подозрение, что всем было приказано оставить тебя в покое. С какой стати?
– Сомневаюсь, что полное игнорирование можно считать основанием для подозрений, – сказал я.
– Ты не знаешь эту
