начинающимся дневным похолоданиям и ночным заморозкам, экипированные как путешественникам на дальние расстояния и полагается, Иванушка и Агафон прощались с хозяевами и дедом Зимарем перед тем, как отправиться в дальнейший путь.
За завтраком сумрачный Тит Силыч принес им карту с нарисованным на ней маршрутом их будущего передвижения по территории сабрумайского княжества и царства Костей – до самой границы с Красной Горной Страной. И теперь он и отец и сын Парадоксовы стояли на деревенской околице, жали на прощание странникам руки и давали последние напутствия.
– Не забыли, значит? – в который раз повторял боярин Евгений, тыча тонким пальцем в развернутую карту. – Идете сейчас прямо, никуда не сворачиваете, по большой дороге. У Синь-камня – вы мимо него не пройдете, он необычайно синего цвета, я подозреваю, что он упал с неба…
– Камней на небе не бывает! – взъерепенился отдохнувший за ночь и готовый к новым словесным баталиям во славу магии Агафон. – Потому что воздух есть субстанция бестелесная, эфемерная и газообразная…
– Позвольте с вами не согласиться, милейший, – не замедлил отреагировать тоже отдохнувший за ночь и жаждущий реванша боярин Геннадий. – Но даже дитю малому известно, что…
– Постойте, – остановил поток их прощального красноречия Иван. – Извините, что перебиваю, но у меня тут вопрос есть… Как бы это сказать… У меня вчера при… во время… когда ваша стража нас схватила, Тит Силыч отнял меч. Так не могли бы вы…
– Конечно, конечно! – замахал руками боярин Евгений. – Тит Силыч, принеси лукоморскому царевичу его оружие. Я надеюсь, оно в хорошем состоянии?
– Лучше не бывает, – буркнул начальник охраны, по лицу которого явно читалось, что он до последнего рассчитывал, что пришельцы, уходя, про меч забудут. – Даже наточил, как дулак… Щас плинесут.
И крикнул долговязому подростку – своему оруженосцу с его личными именными наградными вилами наготове, присевшему у крайней избы на завалинку:
– Эй, Антошка, тащи меч засланцев сюда быстло! Он в калаульной избе!
– Щас, дядь Тит Силыч!
Меч вместе с ножнами был принесен и вручен владельцу через пару минут.
Иванушка вынул его из ножен посмотреть, не осталась ли там вода, не пошла ли ржавчина, хорошо ли наточен, и не заметил, как все еще не примирившийся с фактом, что о существовании камней на небе знает не каждое малое дите, Гена Парадоксов осекся на полуслове и тоже впился глазами в его оружие.
– Это ваш меч? – спросил, наконец, он.
– Да, мой, – удовлетворенный осмотром, кивнул царевич и вложил меч в ножны.
– А… – Гена замолчал, откашлялся, царапая кашлем ставшее вдруг враз сухим горло, и решился: – А ковер ваш… где?
– Ковер? – Иванушка удивился, откуда здесь могут знать про их брошенного Масдая, но быстро решил, что это, наверное, какой-нибудь научный трюк, и не стал уточнять. – Ковер пришлось оставить в укромном месте. Обстоятельства сложились.
– А-а… – протянул хрипло Парадоксов-младший и натужно сглотнул. – Ну, ладно. Мне надо бежать. Работа. Эксперименты.
И, развернувшись, и даже не попрощавшись (в смысле, в -надцатый раз, как его родитель) быстрым шагом скрылся в переулке.
Путники тоже уже было развернулись и хотели идти, как вдруг Иван решился и задал вопрос, который все это время не давал ему покоя:
– Извините, боярин Евгений, но я давно хотел спросить… в смысле, уже второй день…
– Спрашивайте, спрашивайте, ваше высочество, – ободряюще закивал Парадоксов.
– Кхм… Так вот… Эта уткоженщина… Матрена…
– Которая напрашивается в родню к сфинксам и утконосам?
– Да. Так вот, она, случайно, не… ваших… рук… дело?
Хозяин вскинул брови, прикрыл глаза и сказал 'Гхм'.
– Не ваших?
Парадоксов вздохнул.
– Наших… С сестрой. Когда мы были маленькими, родители часто оставляли нас надолго… в лаборатории… И, чтоб не скучать, нам приходилось искать себе занятия…
– Вивисекторы! – вдохновленный возмущением, тут же изобрел новое обвинение Агафон.
– Так получилось, – виновато потупившись, пожал плечами боярин. – Мне очень перед ней неудобно. И стыдно.
– А вы ее переделайте. Обратно, – озарило вдруг Ивана.
– Нет, – покачал головой Парадоксов. – Не получится.
– Почему?
– Я ей уже предлагал. Не хочет. Так она – особенная. А переделаю – ну, утка. Ну, женщина. Сколько их таких…
– Загадочная женская душа, – с видом знатока покачал головой чародей. – Магия тут бессильна.
– И наука тоже, – признал первый раз поражение ученый.
Не успели путники отойти от деревни на полкилометра, как из придорожных кустов, еще покрытых редкой желто-коричневой листвой, на них неожиданно выскочил боярин Геннадий.
– Что случилось? – подозрительно покосился на него Агафон, готовый, на всякий случай, и к дискуссии, и к потасовке.
– Я… вспомнил, – тяжело переводя дыхание, проговорил он. – Вспомнил. Вам же торопиться надо, я правильно понял?
– Ну, да, – подтвердил несколько настороженно чародей.
– Так я вспомнил, что недалеко отсюда от большой дороги отходит тропинка, ведущая сразу в горы. И конч… то есть, проходит она через пещеры. Они пронизывают эту гору насквозь. Там, конечно, темно и местами сыро, но это сократит ваш путь дня на два, не меньше. Если вы решитесь.
– На два дня? – загорелся Иван. – Где эта тропинка?
– Вон там, шагов через пятьдесят, слева. Идемте, я вам покажу. До самых пещер я вас провожать не стану – график экспериментов у нас очень жесткий, времени нет – но до начала тропинки я доведу. Извольте, – и он махнул рукой, указывая вперед…
– Большое вам спасибо! – радостно тряс его руку Иванушка у едва заметной дорожки, присыпанной к тому же опавшей листвой. – Если бы вы только знали, как нам эти два дня важны! Спасибо! Спасибо!
На то ли смущенном, то ли испуганном лице молодого боярина отразились нерешительность, сомнение, паника…
– А что у вас за… срочное дело?.. – промолвил, чуть заикаясь, он.
– Тс-с-с! – заговорщицки озираясь по сторонам, прошипел Агафон. – Мы идем по следу одной царевны!
– Царевны. Понятно, – лицо Геннадия помертвело, закаменело, взгляд остановился. – Понятно. Значит, я правильно сделал. Счастливого пути.
И, не дожидаясь более ответа, он развернулся и побежал по дороге обратно к деревне.
– Странный он какой-то, – провожая его взглядом, пожал слегка плечами царевич.
– Белые маги, – насмешливо поморщился чародей. – Чего с них взять.
– Белые маги? – непонимающе повторил Иван. – А я думал – белые маги – это вроде… добрых волшебников?.. В отличие от черных?..
Агафон снисходительно похлопал Иванушку по плечу.
– Магия всего одна, царевич. И ни в какие цвета она не окрашена. Это все равно, что воду, которой ты поливаешь огород, называть хорошей, а воду, в которой тебя утопят – плохой. Вода остается одной и той же. Меняются люди. Нам это в школе разъясняли. А этих мухлежников – так называемых ученых, мы, настоящие маги, 'белыми магами' называем в насмешку. Потому что они всегда ходят в белых балахонах. А мы – в черных.
