– Да, женщина как женщина, живёт уединённо, ходит в село за продуктами, общается с людьми. И так я хотя бы буду занят, а не сидеть, как на иголках.
– Но прежде, чем ты уйдёшь, – Йеннифер взяла его за руку, переплетая их пальцы. – Я бы предпочла провести время с пользой.
Коротким взмахом руки она приоткрыла дверь хозяйской спальни, Геральта просить дважды не пришлось. Он соскучился, и ощущение предстоящей опасности разогревало желание быть с Йеннифер здесь и сейчас. И самое главное – ни за что и ни при каких обстоятельствах не отпускать отсюда.
Чародейка щёлкнула пальцами и через миг осталась только в кружевном нижнем белье, закусила губу, внимательно глядя на ведьмака. Он коснулся губами плеча чародейки, потом легкими поцелуями прочертил дорожку к шее и подбородку. Йениффер улыбнулась и томно вздохнула, запуская руки в его белые волосы. Мягкая щетина щекотала кожу, вызывая дрожь во всём теле, а прикосновения огрубевших от мозолей пальцев заставляли кожу покрываться мурашками.
Как снимать доспехи она не знала, потому предоставила это делать Геральту. Не хотелось в такой момент обломать себе все ногти и испортить настроение.
Ведьмак же как нарочно не торопился разоблачаться, глядя в фиалковые ждущие глаза чародейки. Но всё же кольчужная куртка, брюки и сапоги были свалены в кучу на полу, нижняя рубашка небрежно отброшена на стул. Йеннифер выгнулась, дала ему потянуть за шёлковую ленту на корсаже, избавляя от верхней части кружевного комплекта.
Чародейка вздрогнула и засмеялась, когда Геральт провёл щетиной по её ключицам, опуская ниже к груди. Он знал, что ей нравится эта щекотка, она в ответ всегда нетерпеливо царапала ему плечи, задевая старые шрамы. Это ощущение вызывало дрожь и напряжение, быстро уходящее, когда он вспоминал, что сейчас его спину дерут не когти чудовищ, а аккуратные ноготки любимой женщины. Преображая чувство опасности в возбуждение.
Когда он снял с неё последнюю деталь одежды, чародейка тут же перевернула его на спину, оказавшись сверху.
– Ты себе не изменяешь, – выдохнул он, глядя на неё, такую красивую и желанную.
Она в ответ лукаво улыбнулась, вложила свои ладони в его, сцепляя руки в замок. По огрубевшей коже рук ведьмака чародейка прошлась ногтями, а затем, шумно выдохнув, опустилась на его бёдра.
Геральт наслаждался зрелищем. Красивая и опьянённая женщина прикусывала губы, тяжело дышала, она не хотела получать всё быстро. Каждое движение сильнее всё сильнее распаляло желание, и вскоре вместо рваных вдохов по комнате стали разноситься приглушённые стоны.
Ведьмак отпустил её руки и привлёк к себе, тут же очутившись в плену сладко-терпкого аромата сирени и крыжовника, смешанного с ароматом её тела. Он пытался утянуть её в поцелуй, перехватить инициативу, подмять под себя, врываться в желанное тело подобно зверю. Но чародейка не собиралась ничего меня и продолжала двигаться, затем, вырвавшись из плена его рук, запрокинула голову.
Удовольствие заставило выгнуться навстречу Йеннифер, схватить её за бёдра, наверняка оставляя синяки на нежной и гладкой коже. С губ чародейки сорвался крик, и она оцарапала плечи ведьмаку, оставив неглубокие царапины на коже и шрамах. Но он уже не чувствовал этого. Удовольствие было быстрым, скорым, просто хотелось оставить её здесь и сейчас, дать понять, что он не хочет её отпускать одну в логово зверя.
Она уловила его напряжённость и немую просьбу в глазах. Понимая, что чувствует любимый мужчина, и какие эмоции сейчас обуревают его, чародейка опустилась ему на грудь и потёрлась щекой о те самые шрамы, оставленные вилами неграмотного крестьянина.
– Йен, не уезжай в Боклер, я прошу тебя, – выдохнул он не безо всякой надежды на успех. Он знал, что переубедить Йеннифер, уже всё решившую, невозможно. Но хотел попытаться ещё раз, может, послушает хотя бы сейчас.
– Геральт, со мной всё будет хорошо. По-другому не получится, – мягко ответила она, заглядывая ему в глаза, и видела, что не убедила его ни на йоту. Ей льстило это беспокойство, хотя чародейка и понимала, что оно не беспочвенно, но отступаться от своего решения не намерена.
Заброшенная хата стояла возле маленького озерца. Впадающий в неё ручей весело журчал, разбиваясь о камни мелкой водяной пылью, высвечивая радужные блики на солнце. Ведьмак оставил Плотву возле корыта с водой и аккуратно постучал.
На крыльце висели народные обереги, сшитые или выложенные из прутьев человечки, символы глаз ясновидца украшали вороньи и лебединые перья. Значит, правда с Севера, только там ворожеи или знахари ставили такие. Вот только зачем они онейромантке ведьмак не понимал. Но у каждого были свои причуды.
Дверь с лёгким скрипом отворилась, на пороге стояла молодая женщина в простом светлом платье. Каштановые волосы онейромантки были собраны в хвост и завязаны чёрной лентой. Пухловатое лицо и ровный прямой нос делали её довольно милой, вот только губы были настолько тонкие, что их не разглядишь.
– Чем могу помочь? – осторожно спросила она, внимательно разглядывая мечи на спине Геральта и медальон на шее.
– Вы ведь онейромантка, мне нужна ваша помощь, – просто сказал он.
– Проходите, – пожала плечами она и пропустила мужчину внутрь.
Из мебели тут были одноместная кровать, пара стульев и потрескавшийся колченогий стол. Печь тоже знавала лучшие времена, из трещин потихоньку валил дым, но, несмотря на духоту, чародейка почему-то держала все ставни закрытыми.
– Вам бы переложить её, а то так и задохнуться недолго, – посоветовал он, снимая со спины мечи.
– Знаю, но денег пока нет. Меня зовут Мила, присаживайтесь.
Они сели за стол, где в чаше с песком стояло несколько ароматных палочек. Онейромантка зажгла одну из них, и запах копоти постепенно стал сменяться запахом лаванды. Ведьмачий амулет едва заметно качался, но тому могла быть тысяча объяснений.
– Для начала я бы хотел узнать, сколько вы с меня потребуете? – тут же сказал ведьмак, решивший начать диалог с материальной стороны.
– Зависит от того, сколь тяжело мне будет вызвать ваши сны и найти в них ответы, – сказала она и улыбнулась. – Не беспокойтесь, дорого я не беру, максимум пятьдесят флоренов.
– Что ж, меня это устроит, – у него не было настроения торговаться, да и такая сума не вызвала у него никакого негативного отклика.
– В таком случае. Расскажите мне, что именно вас тревожит?
Как
