Вампир бережно уложил её на кровать, зашипел, когда коснулся серебряной цепочки у неё на шее и напоследок забрал атласную ленту. Девушка всё ещё его не вспомнила, но он уже начинал понимать, что произошло, хотя и собственная память никак не отзывалась. Похоже, подтверждались самые худшие опасения, оставалось надеяться, что воспоминания не обрушатся на неё лавиной в самый неподходящий момент. Иначе, они могут проиграть Сандро, а чародей не упустит возможности обратить это в свою пользу.
Йеннифер проснулась от неприятного хлюпающего звука. Тошнота и головокружение не прошли, а двимеритовые оковы всё ещё сдерживали рвущуюся наружу магию. Бандиты не насиловали, не пытали, не морили голодом. Даже наоборот, они старались реже к ней подходить, только давая еду и выпустив лишь один раз с сопровождением. Это было так унизительно справлять нужду перед этими ублюдками, но чародейка под этим предлогом хотела улизнуть.
Только пришлось решительно отбросить от себя эту мысль просто потому, что в двимеритовых оковах она далеко не убежит: головокружение, тошнота, усталость и общая вялость просто не дадут ей этого сделать. Да и находились они где-то под землёй в сети переходов и кривых коридоров. Даже если каким-то чудом ей удастся скрыться от преследователей, вставала немалая вероятность заблудиться и попасться на зубы и когти монстров. А без магии она ничего с ними не сделает, лишь станет закуской.
Чародейка приоткрыла глаза, но увидела лишь размытую картинку, быстро обретшую чёткость. Мужчина в синей мантии отпихнул от себя Дерека Лысого, тот безвольным кулем упал на землю, глядя на Йеннифер стеклянными мёртвыми глазами. На шее у того был след от рваной раны, а неизвестный бросил в его сторону платок и удовлетворённо сказал: «Приноравливаюсь».
Затем он взял ключ со стола и подошёл к клетке, где сидела чародейка. Створка с противным скрипом отворилась, женщина попыталась встать, чтобы сохранить гордость перед лицом смерти, но мир качнулся, и та упала на пол.
– Не старайтесь, госпожа Йеннифер, – мягко улыбнулся он.
Тень от накинутого капюшона мешала разглядеть лицо, но она видела отливающие синим светом глаза, а небольшие потёки крови на подбородке были весьма красноречивыми. Вампир-чародей? С таким она сталкивалась впервые, да и вряд ли кто-то ещё сталкивался хоть раз.
– Пришёл, чтобы закончить дело? – огрызнулась она, старательно пряча страх за злостью. – Ну, так давай! Чего ждёшь?
Как бы она ни бахвалилась сейчас, ощущала лишь полную беспомощность, неспособность что-либо изменить и позорный страх. Перед глазами мигом пронёсся образ Шеалы де Трансервилль. Избитая, замученная, с грубо остриженными волосами в грязной от крови и дерьма робе, на гнилой соломе в Дейре. Она выглядело жалко и страшно. Гордая, властная и изящная чародейка ничем не отличалась от сотен таких же узников, попавших в лапы фанатиков – охотников за колдуньями. И сейчас Йеннифер понимала её желание умереть быстро, сохранив достоинство, а не верещать на костре перед толпой горожан или же услаждать слух палачей, что вырывали ей ногти, хлестали плетьми, прижигали кожу горячим железом и просто избивали.
Если уж суждено умереть, то хотелось уйти из жизни с гордо поднятой головой.
Вот только Сандро искривил губы в злой усмешке, показав удлинённые острые клыки.
– Нет, вы мне нужны живой, Йеннифер из Венгерберга, – он резко схватил её за подбородок больно впившись пальцами в щёки, заставляя открыть рот. – Пока.
Он вытащил из небольшой поясной сумки флакон, вырвал пробку зубами и выплюнул её. Зеленоватая жидкость полилась в рот чародейки, обжигая кисловато-горьким привкусом. Небольшую часть Йеннифер смогла выплюнуть и попыталась вызвать спазмы, благо присутствующая тошнота позволяла легко это сделать, но не получилось. Чародей выставил вперёд руку, и ладонь окрасилась в чёрный цвет. Тошнота вдруг исчезла, а вызвать рвоту без применения пальцев не получалось. Руки всё ещё были скованы за спиной.
– Через пару часов за вами придут, – услышала она слова чародея. – Думаю, вы будете очень этому рады.
Открывшаяся за его спиной воронка портала подняла с пола весь сор и взметнула облака пыли. Сандро запер дверь и забрал с собой ключ, разумно полагая, что вскрыть простой замок не составит труда бравым гвардейцам.
Уже смеркалось, когда люди Дамьена собрались в казалось бы заброшенном доме на окраине города. Оттуда был прекрасно виден обгоревший остов некогда богатой и крупной таверны. Люди не стали её отстраивать, поскольку ночью из развалин доносились гул, стоны и вой, а ещё часто видели странные отблески. Вот только на этот раз дело было вовсе не в призраках. Просто так уж получилось, что обширный винный погреб уходил вниз, в старые эльфские развалины, давно превратившиеся в сеть катакомб. А гуляка-ветер вызывал страшные звуки сквозь заваленные проходы и щели в подпалённом полу. Вот и создавалось впечатление стонов, скрежета и воя. А свет… До банды Дерека Лысого тут часто складывали вещи контрабандисты, а люди довольно скверно видят в темноте, потому и зажигали факелы да масляные лампы. Их в свою очередь и принимали за таинственные призрачные огни местные жители.
Капитан гвардии решил лично участвовать в уничтожении банды, что неудивительно, на кону была его честь. Василь сидел под присмотром и явно нервничал, постоянно потирая руки. Ещё в ставке находилось полтора десятка солдат в лёгкой форме: кожаные куртки с заклёпками, рукавицы отделанные металлом, а на сапогах и штанах были лишь лёгкие щитки. Все взяли мечи и кинжалы, в тесноте коридоров громоздкими и длинными алебардами с копьями не помашешь, а тяжёлые доспехи будут сковывать движения.
Когда послышался стук копыт, гвардейцы напряглись и заняли свои места на случай непредвиденной ситуации. К двери подошли неторопливо, явно давая возможность разглядеть себя в щели закрытых ставень. На улице оказалось трое, о чём беззвучно передал солдат Дамьену. Тот нахмурился, но кивнул, предчувствуя, что сейчас будет нелёгкий разговор.
Три негромких стука с большими паузами – оговоренный условный сигнал, по которому пришедших впустили внутрь и быстро закрыли дверь. Дамьен быстро обвёл взглядом ведьмаков, остановился на скрывающей лицо под капюшоном куртки девушке, и только после этого произнёс:
– Геральт, ты говорил, что прибудешь только ты и твоя дочь – Цири, – недовольно сказал он, предчувствуя неприятности. А за этим конкретным ведьмаком они ходят по пятам.
– Знаю, но имя этого участника я решил оставить в тайне, – он повернулся к девушке. – Впрочем, заочно вы уже знакомы.
С этими словами девушка откинула капюшон. В тусклом свете свечей миловидное лицо напоминало восковую маску, синие глаза странно поблёскивали, и только в последнюю очередь Дамьен заметил рыжую прядь в тёмных, сплетённых в косу, волосах.
