Джеймса первым накрыло волной наслаждения, и он, гортанно простонав, кончил себе на живот. Гарри тут же вышел из разморенного тела и излился собственным семенем на чужие бедра. Мужчина устало плюхнулся рядом с сыном и удобно устроил голову на угловатом плече. Правда, он еще не скоро прекратил выцеловывать припухшие губы и извиняющейся гладить истерзанную шею.
Зал на Гриммо. Настоящее
Джеймс думал — он умрет от непонимания, растерянности и дикого стыда. Отец шумно дышал после применения ментального воздействия, сыто облизывал тонкие губы и смотрел на сына как-то с извиняющейся, но хитрецой.
— После того… что случилось, у тебя случился первый магический выброс. Он устранил последствия нашего…кхм… нашей любви и, очевидно, весьма ловко скорректировал тебе память. Это как же надо было испугаться, чтобы вытворить такое, Джей? — мягко спросил Гарри, а затем приложил указательный палец к чужим губам. — Это был риторический вопрос. Я знаю.
Не так давно Драко по моей просьбе проверял род на наличие специфичных проклятий. Как оказалось, выплыло одно… Активизировалось от сильного всплеска магии, когда родились тройняшки, — хмыкнул мужчина и невольно скосил глаза на спящих Беллатрису и Тома. — Проклятие старое, почти забытое, оно переплелось с вашей магией. А потом активизировалось, ближе к тринадцати годам. Поскольку проклятие теперь заперто в вас, оно не смогло найти другого выхода и облачило все в ту форму, которую мы сейчас имеем. Так что… я не злюсь.
— И ничего нельзя сделать? — сиплым шепотом поинтересовался Джеймс, а затем с непонятным вздохом продолжил: — Хотя я и не хочу, пусть это неправильно. Не смогу… Не после дозволенного, — тихо признался молодой человек и уже без всякой опаски поцеловал чужие губы. А затем еще и еще, пока тихий стон не затерялся где-то на периферии. Волшебник отрывался с неохотой и почти осязаемым разочарованием. — Ты же знаешь, что Альбус тоже скоро сорвется?
— И Том, года через три, — вполне себе серьезно признался глава семьи. — Уж если Драко не смог ничего сделать, то я тем более не смогу.
— И тебе не противно? Ты ведь… любишь мистера Малфоя, — с потаенным страхом выдохнул Джеймс и против воли зажмурился. — И мистер Малфой тебя тоже.
— Мы не против, если ты беспокоишься об этом, — усмехнулся Гарри, заметив, с каким облегчением выдохнул Джеймс. Теперь на его лице гуляла тень легкого непонимания. — Мне не может быть противно по определению, Джей. Я же люблю вас не меньше, чем Драко. А он… А он идет на это как раз потому…
— …что не хочет потерять, — понимающе перебил молодой человек и с нежной улыбкой запустил руку в чужие волосы. — Напомни мне при встрече извиниться перед ним. Мистер Малфой поймет, за что. Ал не должен знать, верно? — Гарри кивнул. До поры это должно остаться между ними…
***
…Беллатриса споткнулась и с испуганным криком эпично растянулась на деревянном полу, подняв небольшое облачко древней пыли. Первые секунды она непонимающе разглядывала мелкие трещинки в подгнивающих досках, а затем в полной тишине оглушающе чихнула — ответом ей стал громкий лающий смех Джеймса, скромное хихиканье Лили, которое она усердно пыталась скрыть ладошкой и плутоватая улыбка Тома, пытающегося удержать в руках старую вазу. В глазах всех троих лихо отплясывали смешинки над неуклюжестью сестры, но никто никогда бы не признал этого вслух, ибо настроение Беллы менялось со скоростью света, а предугадать, что она выкинет в следующую секунду, просто невозможно. Отец и Альбус разбирали чердак с другой части дома, поэтому попросту не видели казуса, иначе бы тоже неловко топтались на месте с излишне серьезными выражениями лиц.
Какое-то время девушка опасно щурилась, подозрительно царапнула ногтями пол и наконец с мрачным торжеством в глазах встала. Черные капроновые колготки пошли некрасивыми стрелками, коленка и вовсе светилась на темном фоне, уже наливаясь розоватым, серая прямая юбка, бордовая водолазка и небрежно собранные в тугой пучок волосы нацепляли, наверное, всю паутину с близ стоящих вещей. Очки забавно покосились и в бессчетный раз треснули. Кровожадная улыбка внезапно тронула губы юной волшебницы, и она вскинула искрящуюся боевыми искрами палочку. В своем гневе Белла часто забывала, кто стоял перед ней и где, собственно, они находятся. Джеймс резко вскинулся, притянул к себе застывшую каменным изваяниям Лили и одним движением выставил мощный щит. Заклинание девушки натолкнулось на невидимую стену и отскочило в сторону; Том успел выставить вперед себя злосчастный артефакт неизвестного происхождения. Громкий взрыв тут же сотряс дом; казалось, ваза лопнула в руках Поттера, раскололась на множество острых осколков. Взрывная волна откинула молодого человека назад, и он с грохотом и болезненным криком приземлился в груду ненужных, но, тем не менее, весьма опасных предметов. Руки юного волшебника, опаленные пламенем, истекали кровью, но он судорожно закрывал лицо. Тома била мелкая дрожь.
— О Боги! Том! — Джеймс очнулся раньше всех — пронесся бешеным вихрем мимо сестер и как можно осторожнее взял мальчишку чуть выше локтей. — Давай, покажи мне, — как можно мягче попросил молодой человек, стараясь унять собственную медленно нарастающую панику. Наконец Том мучительно медленно отнял ладони от лица, и старший из Поттеров едва успел закусить губы, чтобы не закричать вместе с братом. Слезы сами по себе текли по его искореженному лицу, завершая свой путь и разбиваясь о пол. Боль, наверняка, была просто адская. Она, коварной змеей ползла вверх по рукам, отдавалась редкими мелкими ожогами на шее и груди, наконец подбираясь к лицу. Кожа расплавилась, словно восковая фигура, обжигая мясо, и обвисла. Закрытые глаза трепетали, ресницы и брови отсутствовали вовсе.
Ноги у Джеймса тряслись от первобытного страха, мир плясал перед глазами цветными пятнами, юношу сильно тошнило. Волшебник с трудом сдерживал рвотные позывы — во рту уже появился мерзкий привкус желчи. Лили на фоне глухо вскрикнула и тут же судорожно зажала рот руками, Беллатриса, казалось, обессилела — палочка выпала из ее ослабших пальцев и с характерным
