***
— Ты чего такой взволнованный? — спрашиваю брата, держащего в руках какой-то листок и внимательно пробегающего по нему глазами.
Я решила сделать приятное в последнее время совсем уж серьезному и поникшему брату, принеся в его комнату огромную чашку кофе, как он любит, с куском домашнего пирога тети Алены, которая сейчас находится у нас в гостях. Нередко по пятницам наша семья устраивает такие вот домашние посиделки.
— Я тебе тут вкуснятины принесла, пальчики оближешь! — все болтала я, аккуратно ставя на письменный стол чашку с пирогом, пытаясь не задеть лежащие на нем книги. При этом я не упустила момента всунуть свой пиноккиовский нос в записку, которая с головой поглотила брата.
— Хм, женский почерк. Неужто поклонницы тебе уже письма пишут? — расхохоталась я, поделившись с братом своими предположениями.
В ответ на это брат быстро смял письмо и резко встал со стула, на котором еще пару секунд назад сидел и читал:
— Выйди отсюда!
— Ты чего? — ошалело произнесла я.
— Сейчас не время слушать твои глупости. Давай, уходи.
— Эй, с тобой все нормально? Что случилось? Там что-то нехорошее? — спросила я, указывая на смятый листок, уже валявшийся на полу возле ног брата.
— Ты не понимаешь русского языка? Уйди же ты, наконец! — почти проорал брат, выталкивая меня из комнаты и захлопывая за мной дверь.
Я еще минут пять стояла под его дверью, пытаясь подобрать челюсть, заодно и объяснения, которые хоть как-то могли оправдать поведение брата. Но, увы, я понятия не имела, чем могла так его разозлить. Или не я… а эта таинственная записка, содержание которой мне не удалось узнать. Примечательно: сколько себя помню, но брат никогда так сильно не повышал на меня голоса. Да, ссорились, да, кричали друг на друга. Но чтоб с такой злостью да еще и без причины…
Вдоволь насидевшись на кухне с родственниками и пережив довольно неприятный шок, я скрылась у себя в комнате, намереваясь что-нибудь почитать. Как уже можно было понять, книги — мои лучшие друзья, нередко помогающие отвлечься от всех мировых и локальных бед. На этот раз мой выбор пал на "Анну Каренину" Льва Толстого. Собираюсь перечитать еще раз. Странно, наверное, но этот шедевр русской классики мне очень понравился, хотя когда я читала его первый раз, я словно через дебри карабкалась — так она давалась мне нелегко. Но это было года три назад. К настоящему времени я повзрослела, да и вкусы мои кардинально поменялись, отчего я стала совершенно по-иному смотреть на русскую литературу.
Правда, уже минут через двадцать, я поняла, что выбрала неудачное время для перечитывания данного произведения, так как в голове то и дело воспроизводился чуть ли не крик брата, просившего, даже нет, приказывающего оставить его в покое. Он выглядел таким измученным… будто все его достало на этой земле. Как будто тот страшный период в его жизни возвращается снова. Нет, не может такого быть. Наверное, замотался с этой учебой, практикой… выпускной же курс. Или правда, в этот раз ему попалась слишком назойливая поклонница, что вконец достала своими звонками и смсками.
В общем, с такими мыслями я и погрузилась в сон. Но в царстве Морфея меня ждали лишь одни кошмары, вырваться из которых у меня не было сил.
Утром меня разбудила смска от Маши, в которой она говорила, что к ней с тетей нагрянули в гости родители, и встретиться не получится. Вот и порушились субботние планы. Вздохнув, я отложила телефон и продолжила нежиться в постельке, улыбаясь заглянувшему в мое окно почти что зимнему солнцу, напрочь забыв о нехороших снах.
Декабрь. Неужели через неделю наступит зима? А там и мой день рождения, двадцать пятого, исполнится девятнадцать. Но ведь совсем недавно было лето, совсем недавно я была маленькой девочкой, любившей мультики про Тома и Джерри и постоянно борющаяся с братом за пульт от телевизора… Девятнадцать. Но Тома и Джерри я до сих пор люблю. Инфантилизм.
— Доброе утро, Майя, — пролепетала мама, складывая вещи в небольшую дорожную сумку, когда я спускалась вниз. — Позвонили с работы, нужно срочно ехать, подменить одну проводницу. Завтра вечером буду дома.
— Ого, вечно у вас там с кадрами проблемы, — погрустнела я, присаживаясь за кухонный стол и наблюдая за суетливыми движениями матери.
— Ой, не говори ты, государство катится в тартарары и вся инфраструктура. Что людям делать дальше — понятия не имею. Надеюсь, что до пенсии еще удастся доработать. — Вздохнула мама, застегивая сумку. — Ладно, побегу. Не скучайте!
— Люблю тебя мам! — прокричала я вслед уже убежавшей матери, за которой от кухни до входной двери тянулся лавандовый аромат. Любительница лаванды и всего, куда ее добавляют.
Я заварила себе чай и стала смотреть телевизор. Ничего интересного и хорошего. А новости и вообще смотреть страшно, отчего я так же быстро выключила телевизор, как и включила. Судя по тому росту мировых проблем и бедствий, назревающих войн, я сделала вывод, что мое желание, что я загадываю в новогоднюю ночь помимо прочих, а именно мир во всем мире, не сбывается. А ведь так не хочется повторения тех ужасных событий, что произошли ровно семьдесят лет назад… Но как показывает практика — история имеет тенденцию повторяться. Вопрос лишь во времени. Если бы папа не находился сейчас на работе, мы бы с ним обязательно порассуждали на эту тему.
Что-то на пессимистичной нотке я начала свое утро.
Мотнув головой, тем самым как бы вытряхивая ненужное, я захватила чашку и поднялась на второй этаж. Лучше подумать о насущных проблемах, отчего по дороге в комнату решила заглянуть к брату. Авось сегодня он не такой злой, как вчера.
Я осторожно приоткрыла дверь, и просунула голову в образовавшуюся щель. На меня сразу же повеяло морозной свежестью. До того морозной, что за считанные секунды успело пробрать до костей. Вот дурачок, простудится ведь!
Опять открыл на ночь окно.
Я прошмыгнула в комнату, ступая на цыпочках, чтобы не разбудить его. Устранив источник холода, и тут же поставив чашку на подоконник, я осмотрелась. Спит, укутанный одеялом по самую макушку, словно в коконе. На полу возле кровати валяется открывшийся сборник рассказов По. Что ж его на мрачное то тянет… Радует, правда, что Дима хотя бы окно не занавешивает, оставляя солнцу возможность проникать в комнату и освещать ее днем.
Я подняла небольшую по своим размерам книжицу и положила ее на стол, заметив пустой, немного помятый конверт без указания обратного адреса. Еще раз прокрутив в голове события вчерашнего вечера, я окончательно решила, что причиной странного поведения Димы явилось содержимое данного конверта. Покрутив
