— Так вот, почему… Почему же он не сказал мне о том, что его первая любовь закончилась столь трагично? — спросила девушка.
— Дима никому не говорил. Даже я узнала об этом только после ее смерти. Для него это был самый тяжелый период в его жизни.
Яра задумчиво кивнула.
— Ох, если бы я только знала… Я не совершила бы столько никому не нужных глупостей.
— Ярослава, — я снова взяла ее за руку, — прошлое не вернуть. Нужно думать о настоящем, продолжать жить.
— Если бы я могла… — она опустила голову, и ее плечи содрогнулись в потоке новой волны рыданий.
Я не могла поверить, что девушка не злится на брата, не винит его в том, что с ней произошло, даже не смотря на то, что он лишь косвенно причастен к ее попытке самоубийства. Наверное, это сумасшедшая любовь, иначе как можно продолжать любить человека даже после того, как он довел тебя до исступления? Или у Ярославы слишком большое и доброе сердце, не могущее жить без любви.
И все же, когда она успокоилась, я перешла к действиям:
— Ярослава, Дима дорог мне, как и тебе, и я не могу смириться с тем, что тот, кто лишил нас близкого нам человека, находится на свободе. Как ты поняла, я действительно пришла попросить у тебя прощение, а также, чтобы спросить тебя, не знаешь ли ты хоть что-нибудь, что могло бы приблизить нас к поимке убийцы. Я прошу тебя, хорошенько подумай, возможно, в тот период, когда вы еще общались, происходило что-то странное? Может, кто-то угрожал ему? Или тебе? Прошу, вспомни хоть что-нибудь, — взмолилась я.
Девушка покачала головой:
— Я не знаю, не знаю…
Казалось, огонек надежды, что жил во мне до этого момента, вот-вот погаснет, обращая все мое естество в липкую темноту, во мрак, из которого невозможно будет выбраться. Я опустила руки, решив, было бросить все и пойти прочь. Но тут Ярослава резко повернула голову в мою сторону, будто все же ей что-то пришло на ум:
— Денис. — Проговорила она.
— Денис Тернов? — я покачала головой: — Он так же, как и я, не имеет понятия, кто совершил преступление.
— Нет, он… говорит такие вещи, как будто знает больше, чем, кажется.
— Прости, но я не понимаю тебя. Когда я спрашивала у Дениса, знает ли он тебя, он ответил отрицательно. Почему ты вообще говоришь так, как будто вы друзья? — я с сомнением уставилась на девушку, ощущая, будто меня все это время кто-то ловко обводил вокруг пальца.
— Он навещает меня каждую неделю, Майя.
Мои глаза округлились от удивления.
— Стой, Ярослава, ты ничего не путаешь? — все же я доверяла больше Денису, чем девушке, которая недавно совершила попытку суицида.
— Я совершенно уверена в том, что Денис Тернов каждую пятницу приходит сюда, — уверенно заявила девушка, словно бы заверяя меня, что у нее все в порядке с психикой, и я не имею права думать иначе.
— Если я однажды совершила глупости… это не значит, что я тронулась умом, — подтверждая мои слова, продолжила девушка.
— Тогда почему Денис солгал мне? — я обессиленно осела на землю, облокотившись спиной о стоящее рядом дерево.
Ярослава пожала плечами.
Я тут же вспомнила слова Андрея о Крысе и посетителе, который навещает Ярославу и который, по словам женщины, мягко говоря, докучает девушке.
— Слушай, с какой целью Денис каждую неделю навещает тебя? Вы друзья?
Ярослава заерзала в кресле. Я невольно обратила внимание на ее ноги: до этого мне казалось, что после комы девушка вообще не может ходить. Заметив мой смятенный взгляд, она ответила:
— Мне с трудом удается ходить без помощи каких-то приспособлений. Мой… поступок, — девушка замялась, будто ей стыдно говорить о том, что она совершила, — ни к чему хорошему не привел.
— Я думаю, со временем ты встанешь на ноги, и все наладится.
Ярослава горько усмехнулась. Похоже, она мало верила моим словам, впрочем, как и я. Сложно снова начать жить полной жизнью, когда за плечами такое ужасное прошлое.
— Так зачем Денис навещает тебя? — не унималась я.
— Он… он любит меня.
— Что? — мое сердце провалилось куда-то в пятки, затем через несколько долгих секунд вернулось обратно. Вместе с этим кульбитом в голове начала выстраиваться совсем нечеткая картинка прошлого и настоящего, в котором у меня, наконец, начали открываться глаза. Будто до этого я была слепым щенком.
Сглотнув, и не смея делать поспешных выводов, — впрочем, уже было поздно, — я продолжила далее слушать Ярославу, которая пересказала ту же историю, что и Лизавета Колосова, лишь за одним исключением:
— Не знаю, как так произошло, но я практически мгновенно влюбилась в Диму. Он казался мне таким неприступным, холодным, но я была уверена, что за этой стеной кроется неимоверно добрая и нежная душа. Я пыталась добраться до нее, пробить эти льды, но у меня не получалось, как я ни старалась, — Яра тяжело выдохнула. — В то же самое время я замечала повышенное внимание ко мне со стороны Дениса. Он казался мне хорошим парнем, немного высокомерным, но хорошим. И однажды, когда я всем сердцем ждала признания в любви от другого человека, в любви признался мне Денис. Но… я не могла ответить ему взаимностью, как бы я не хотела этого. Как видишь, я до сих пор предана Диме.
Над нашими головами снова запели птички. Я осмотрелась: мужчины, игравшие в домино, куда-то исчезли, как и старушки, еще недавно восседавшие на лавочках. Я посмотрела на время, которое как, оказалось, двигалось к обеду, а, следовательно, нашему скорому расставанию с Ярославой. Я поторопила ее, напомнив о том, что у нас мало времени.
— Так вот, — продолжила девушка, — Денис принял мой отказ со всей мужественностью. Мы негласно договорились, что эта тайна останется между нами, и Дима об этом никогда не узнает. Все же я надеялась, что в наших с ним отношениях что-то изменится, да и Денис, несмотря ни на что, не хотел рушить многолетнюю дружбу с Димой.
Чертов любовный треугольник.
— … мы вели себя, как обычно: ходили вчетвером в кино, кафе, в конце концов, просто гуляли… Конечно, потом Лиза часто намекала мне, что наше общение ни во что хорошее не выльется, так как у парней совершенно несерьезные намерения, в отличие от нас. И нам следует быстрее делать ноги, пока все не зашло слишком далеко. Лиза успела «убежать», даже нашла себе действительно любящего ее человека, а я… как наивное дитя я решила понадеяться на судьбу. И вот, к чему она меня, в конце концов, привела, — она кивнула на инвалидное кресло, описала взглядом пространство вокруг себя.
— Потом, когда все дошло до критической точки, и я сделала то, что сделала, со мной
