– Да… – Грегор кашлянул. – К сожалению, нам не так много товара удалось продать в эти трудные времена. Вначале эти жестокие морозы, потом пришел мор. Говорят, в городе уже две дюжины людей погибли от этой хвори.
– Да, хорошего мало… – Отец задумчиво покачал головой. – Но меня Господь не призвал к себе. А где же Мартин? Он раньше каждое утро приходил, верно?
– Он после службы Третьего часа приходит, – напомнил Грегор.
– Вот парнишка удивится, когда увидит, как я сижу тут в кухне…
Я сочла чудом Господним, что сама не заразилась этой жуткой хворью, хотя целыми днями вдыхала ядовитые чумные миазмы. Когда тем утром Мартин не пришел к нам, меня сразу охватило дурное предчувствие. К тому же два дня назад он уже пропустил визит к отцу, сказав потом, что плохо себя чувствовал.
Днем я решила сходить к братьям-проповедникам.
– Присмотришь за папой? – попросила я Грегора. – Он сейчас спит. Я хочу сходить в монастырь, узнать, что случилось с Мартином.
– Сходи непременно. – Грегор захлопнул счетную книгу. – Я тоже за него очень волнуюсь. – Он подошел ко мне. – Я… я тоже хотел тебя поблагодарить. За все, что ты сделала. – На мгновение мне показалось, что брат хочет меня обнять, но он сдержался. – Спасибо. – Он смущенно улыбнулся.
Еще никогда мой старший брат меня не благодарил, и я растрогалась.
– Если бы ты был женщиной, то поступил бы так же, – ответила я. – Уход за больными – это женское дело.
– Не знаю… – пробормотал он. – Да, наверное.
Выйдя из дома, я пошла по солнечной стороне переулка. Мне вспомнилась примета: «Если в день святого Петра погода хорошая, можно вскоре сажать капусту и горох», и я порадовалась предстоящей работе в огороде. А Мартин наверняка не пришел сегодня только потому, что его задержали на каком-то важном собрании. Может быть, потому, что его приор вернулся?
Когда я свернула к дубильням, мне повстречалась девица Грит. Увидев меня, она удивленно открыла рот, а потом, отвернувшись, поспешно скрылась в подворотне.
«Глазей сколько влезет, – захотелось мне крикнуть ей вслед. – Наш дом больше не чумной». Еще в Гензегэсхене на меня вот так уставились две какие-то старухи. И вообще, в городе творилось что-то странное: во многих домах были закрыты ставни, да и на улицах я видела куда меньше людей, чем обычно в будние дни. Несмотря на все мои тревоги, я была рада наконец-то выйти из дома. А после монастыря непременно загляну к Эльзбет. Мы слишком долго не виделись.
Подойдя к воротам монастыря, я долго звонила в колокольчик, пока заслонка на двери не отодвинулась и я не увидела лицо старика-привратника.
– Слава Иисусу Христу, – поздоровалась я с ним, как и полагалось обращаться к монаху.
– Во веки веков, аминь, – ответил он. – Что тебе здесь нужно, дочь моя?
– Я Сюзанна Миттнахт, сестра брата Мартина. Он здесь? У меня для него радостные известия.
– Верно, теперь я узнаю тебя. Мне очень жаль, брат Мартин в лазарете.
– Он болен? – Меня сковал страх.
– Да. – Привратник понизил голос. – Со вчерашнего дня у него жар, а на шее у него…
– Это чума! – не сдержалась я.
– Тс-с-с! Не так громко, девочка. Но я хочу кое-что сказать тебе, а ты передай своим близким: мы все были в ужасе, когда вчера узнали от брата Мартина, что он каждое утро ходил к вашему больному чумой отцу. Он утаивал от нас эти визиты, иначе субприор ни за что не разрешил бы ему проведывать больного. Когда вернется наш брат Генрих, брату Мартину несдобровать.
– Но он оказывал нашему отцу духовную поддержку! – возмутилась я. – Разве не в этом и состоит задача братьев-проповедников?
– Не во время чумы.
Он попытался задвинуть заслонку.
– Пожалуйста, подождите, брат привратник!
– Что тебе еще, дитя?
– Насколько болен Мартин? Наш отец должен знать это.
Лицо привратника смягчилось.
– Ну, наш монастырский врач говорит, что у брата Мартина легкий жар и два небольших воспаления на горле. Всевышний смилостивился над ним – у него легкая форма чумы.
– Тогда прошу вас, передайте Мартину, что наш отец выздоровел! Пожалуйста!
– Не тревожься, непременно передам. Добрые вести порадуют его и придадут ему сил.
С громким щелчком заслонка захлопнулась.
Я недоумевала. Что это значит – «легкая форма чумы»? Я о такой никогда не слышала.
Вообще-то мне нужно было сразу же передать это известие Грегору, но я хотела увидеться с Эльзбет. К тому же, по словам Кети, она чувствовала себя уже лучше.
И действительно, в ее доме все, казалось, шло своим чередом. Во дворе и в мастерской кипела работа. Рупрехт, как и всегда, сделал вид, что не замечает меня, а когда я поднялась по лестнице, то застала свою подругу с Барбарой в кухне. Служанка стояла у плиты, а Эльзбет – у открытого окна.
– Эльзбет! – закричала я и бросилась к ней.
Мы обнялись и крепко прижались друг к другу, пока Эльзбет не отстранилась.
– Осторожнее. – Она мягко улыбнулась. – А то малышу больно будет.
Отступив на шаг, я ее осмотрела. Только сейчас я заметила, что ее животик уже округлился под платьем. Но лицо исхудало, под глазами пролегли тени.
– Так значит, ты рада малышу? – спросила я.
– Да. – Ее улыбка погасла. Больше Эльзбет ничего не сказала.
– А как у вас дела с Рупрехтом? – наконец прервала я молчание.
– Хорошо.
Мне вдруг показалось, будто между мной и Эльзбет выросла стена. Я неуверенно покосилась на Барбару, но та едва заметно качнула головой.
– Ты начала вязать? – Я указала на пряжу в корзинке на кухонном столе.
– Да. Нужно чем-то заняться, пока не родится ребенок.
– Как хорошо… – нерешительно протянула я.
Странно, Эльзбет никогда особо не давалось рукоделие. А больше всего меня удивляло то, что она не спросила о папе. Будто забыла, что его подкосила хворь.
Но в этот момент в разговор вмешалась Барбара.
– Как поживает ваш отец, Сюзанна? Вы так радовались, когда вошли сюда. Он одолел мор?
– Да, хвала Господу. До сих пор поверить в это не могу, но сегодня утром он впервые сел с нами за стол и позавтракал. Непременно хотел именно суп, а куриный бульон очень полезен для скорейшего выздоровления, ведь папа все еще очень слаб.
– Как я рада за вас! – Барбара всплеснула руками. – Мы каждый день молились за мастера Миттнахта. Верно, госпожа?
Эльзбет, снова уставившаяся в окно, повернулась ко мне.
– Да…
Мне показалось, что она вообще нас не слушала.
– Я от всего сердца благодарю вас обеих. Но дело в том, что… теперь заболел мой брат, Мартин. У доминиканцев мне сказали, что у него легкая форма чумы.
Служанка кивнула.
– Такое бывает. Есть бубонная чума, есть легочная чума, а есть чума в легкой форме. Мой покойный муж, земля ему пухом, был врачевателем в Маркольсайме. Ваш брат выздоровеет, я уверена.
Мне хотелось спросить Барбару, продолжает ли Эльзбет пить отвар зверобоя. Она все еще казалась такой
