Леони подошла к нему, радостно улыбаясь, и Бэрроу, которого временами охватывал приступ экзистенциальной тревоги, уверился, что его жизнь была прожита не зря. И все же странным образом непроглядно темное облако закрыло привычное счастье, которое он обычно испытывал с появлением Леони. Медленно Бэрроу повернул голову туда, где находился Кабал.
Некромант неподвижно замер на дальней части лужайки и глядел на Бэрроу. То, как он смотрел – прямо, не моргая, словно буравя взглядом, – заставило Бэрроу занервничать.
Однажды Фрэнку довелось столкнуться с бешеным псом. Он знал – достаточно одного укуса этого зверя, и он умирал бы медленно, в мучениях. Пес и Бэрроу, не моргая, уставились друг на друга. Они стояли на расстоянии всего каких-то десяти футов. Бэрроу медленно, на ощупь раскрыл и зарядил двустволку. Зверь продолжал глазеть. Фрэнк поднял руку до уровня плеча, аккуратно прицелился. Его не покидало жуткое чувство, будто выжженный сумбурный разум пса заражает его своим сумасшествием через этот взгляд, подобно василиску. Порой эта встреча снилась ему, и тогда он вскакивал в холодном поту. Сейчас, когда Кабал неподвижно стоял и смотрел на него, прожигая взглядом, Бэрроу испытал схожее ощущение и невольно содрогнулся.
Когда Бэрроу осознал, что Кабал смотрит вовсе не на него, сковавшее его оцепенение прошло. Однако, когда он понял, что глаза Кабала устремлены на Леони, его это неожиданно смутило. Поскольку он никак не мог прийти к каким-то определенным выводам, то решил положиться на условный рефлекс. Возможно, к несчастью, его первой реакцией было проявить вежливость.
Бэрроу взял Леони за руку и подвел к Кабалу, который, судя по всему, прирос к месту.
– Мистер Кабал, – начал Бэрроу; взгляд некроманта был устремлен лишь на Леони. – Мистер Кабал. Позвольте представить вам мою дочь Леони.
– Вы владелец цирка! – воскликнула Леони, узнав его имя. – О, я обожаю ярмарки!
– Мистер Кабал оказался так добр, что дал нам билеты. – Бэрроу похлопал по карману, где они лежали.
– Благодарю вас, мистер Кабал, – сказала Леони. – Мне безумно нравятся бродячие цирки. Сюда, правда, приезжают лишь маленькие труппы. Нельзя назвать их большими профессиональными цирками. Я с нетерпением жду сегодняшнего вечера.
Кабал не сводил с девушки глаз. Плавно, словно обладая собственной волей, его рука скользнула в нагрудный карман, достала очки, взмахнула ими, раздвигая дужки, и нацепила Кабалу на нос. Когда мир предстал перед ним в дымчатом синем цвете линз, Кабал очнулся от оцепенения, сковавшего его волю.
– Благодарю, мисс Бэрроу. Я… мы очень польщены тем, что вы проявили интерес.
Некромант говорил медленно и странно акцентировал слова, словно мысли его были далеко отсюда. Бэрроу пристально наблюдал за ним. Леони была девушкой привлекательной, и дело тут не в отцовской гордости – это каждому заметно. Но ведь не мог же Кабал в нее влюбиться? От одной мысли, что у зловещего мистера Кабала имеется романтическая жилка, становилось не по себе: было в этом что-то неприятное. А уж если объектом его интереса выступала сама Леони…
– Надолго вы здесь? – полюбопытствовала девушка.
– Здесь, – ровным голосом повторил Кабал. – Это последняя ночь.
– И куда же вы отправитесь потом?
– Конец сезона, – заявил некромант.
Слова его прозвучали категорично, но Бэрроу был почти уверен, что Кабал сделал это ненамеренно. Это лишний раз подтверждало догадку Фрэнка.
Снова заговорила Леони:
– Что ж, тогда нам не стоит упускать шанс. Можете не сомневаться, мы придем сегодня, мистер Кабал.
Бэрроу улыбнулся, но взгляд его оставался суровым. Мысли его уплывали в другом направлении. Он был почти уверен – что-то происходило, и ему это явно не нравилось. Он чувствовал, как включилась его знаменитая интуиция – во рту ощущался привкус выбросившегося на берег кита. Он уже сожалел о том, что представил Леони этому человеку. Он искренне сожалел, что ему придется расстроить дочь и оставить ее сегодня дома.
– Но почему?
Распрощавшись с Кабалом, они вернулись домой. Под конец Леони еще раз заверила Иоганна, что они обязательно придут вечером в цирк. И вот Бэрроу только что упомянул будничным тоном – он предпочел бы, чтобы Леони осталась дома. Фрэнк напрасно надеялся, что дочь безропотно примет его пожелание. Если бы. Разговор перерастал в один из редких, а оттого еще более неприятных споров.
– Здесь же ничего не происходит. – Леони выглядела обиженной, как будто отец просил ее остаться дома из злого умысла.
– С этим Кабалом что-то не так. И с цирком тоже. Там происходят странные вещи. Ненормальные.
– Но ты же знаешь, в чем причина, – Леони говорила так, словно отец намеренно вел себя глупо. – Все дело в этом некроманте Руфусе Малефикарусе. Он пытается разрушить цирк Кабала. Мы же знаем.
– Малефикарус мертв, – заметил Бэрроу.
– Но он же некромант. В этом весь смысл. Жизнь после смерти после жизни. Им стоило его сжечь. А теперь он вернулся.
– И ты действительно в это веришь?
Жизнь после смерти после жизни. Что-то в этой фразе натолкнуло Бэрроу на мысль. Шестеренки в его голове заработали – беспорядочные данные стали складываться в оформившуюся идею.
– Мы читали в газетах. Все произошло в Мурслоу. Братья Кабал – герои. Они это не выдумали.
Леони пожала плечами и покачала головой, поражаясь упрямству отца. Этот жест она переняла у матери. Хотя сама Леони об этом не ведала, но каждый раз, когда она так делала, в сердце Бэрроу словно вонзали нож.
Он моргнул, прогнал боль и попытался собраться с мыслями. Однако они его не слушались и продолжали носиться недисциплинированной толпой.
– Послушай, я не собираюсь спорить насчет этого. Ты не идешь.
– Что? – Леони поверить не могла, что ее отец повел себя столь категорично.
По сути, Бэрроу ничего не мог запретить Леони, ведь она уже взрослая. Однако в эту минуту девушке куда важнее было понять, почему отец все-таки пытался ее остановить.
– А как насчет того, чтобы выслушать обе стороны?
– Хорошо, послушаем, что хочет сказать твоя сторона.
– Моя? Моя сторона хочет пойти в цирк, потому что она хочет пойти в цирк. Это весело. А я хочу немного повеселиться. А вот твоей стороне не хватает…
– Я уже сказал.
– Ты сказал, что мистер Кабал тебе не нравится. Ладно. Мне это кажется глупым, но, если ты настаиваешь, я буду держаться от него подальше. Не испытываю особого желания вести с ним эти очаровательные беседы.
Леони заметила, как отец пытается подавить улыбку. За все время их разговора Кабал отделывался односложными ответами.
– Мне просто хочется прокатиться на Призрачном поезде, покидать шарики в прибитые гвоздями кокосы и немного развлечься. Что в этом плохого?
– Ничего, просто…
– Но что такого может случиться? – Леони взглянула на отца, и ее гнев несколько поостыл: в конечном счете, она знала – отец готов отдать за нее жизнь. – Что может пойти не так?
Бэрроу
